Читать книгу - "Фатальное колесо. Шестое чувство - Виктор Сиголаев"

– А ты молодец, студент. Не сдрейфил. А говоришь, Трафарета не знаешь. Да у него в кооперативе все такие. Соврал, значит?

Вот те раз!

Наша песня хороша – начинай сначала.

– Ты тупой, мужик? – окончательно вызверился я. – Или русского языка не понимаешь? Чего ты пристал ко мне со своим Трафаретом? Кто это вообще такой?

– Барыга, – спокойно ответил мне мужик, нисколько не обижаясь на «тупого», – дурью промышляет.

– Это… наркотиками, что ли? – опешил я.

Сквер-«таблетка». Говорю же – наркомановская тема…

– Наркотиками.

– А я… что, похож на наркомана?

Мужик снова усмехнулся.

– Вообще-то похож.

– Я просто… мокрый! И усталый…

– Послушай, а как, ты считаешь, выглядит настоящий наркоман? Типа шприц в руке, косяк за ухом. Да? Или у них все на лбу написано? Мол, «употребляю опиаты, близко не подходить, опасно для здоровья». Так, что ли?

– Не так! – огрызнулся я, остывая. – Но, во всяком случае, уж точно и не так, как… я выгляжу.

– Уверен?

Какой-то идиотский разговор.

И неуместный – дождь как раз в эту минуту снова припустил по-взрослому, легко впитываясь в мою изрядно промокшую курточку. Вельвет явно перестал быть водоотталкивающим.

– Да ни в чем я не…

– Тихо!

Мужичок бесцеремонно прижал меня к стене. Между прочим, поставив локоть удушающим приемом прямо мне на кадык. На мой любимый трепетный кадык, к которому даже я редко позволяю себе прикасаться. Причем очень грамотно он этот свой локоть приспособил к моей шее – надо отдать должное.

– Я… никуда… отпусти… – почти беззвучно просипел я. – Слышь, Брюс Ли… воздуха… дай!

Последнее слово пришлось уже на момент освобождения от удушающего фиксирования. Поэтому – чуть громче вышло.

– Тихо, говорю! – зашипел мужичок. – Вышел твой… мальчик.

Я осторожно выглянул за угол.

Так. Вижу вытертую до проплешин кожаную куртку Пестрого, а рядом – какого-то типа в импозантном плаще, лакированных туфлях и под черным зонтом. Остановились под фонарем у балюстрады. На самом краю… «таблетки». А Васю, гляжу, под зонт не пускают! Топчется, болезный, рядом, терпеливо вымокая под дождем. Начальство Васино?

– Ну, – шепнул я мужичку, – точно он.

– А второй?

– Второго не знаю.

– Ты ж говорил, что здоровенный с кем-то встречаться тут собирался. Ну и?

– Не с этим, – продолжал я сипеть чуть слышно. – А! Вон с тем. Что по лестнице поднимается.

И действительно, со стороны набережной Корнилова поднимался панкующий юноша Пистолет. И, между прочим, мы со странным бомжеватым мужичком оказывались у него в поле зрения – как два тополя на Плющихе. Разве что… в тени немного: фонари горели все же где-то ближе к центру «таблетки».

Все равно…

– Ходу! – яростно зашипел я.

Тут же развернулся спиной к бармену и зашагал как ни в чем не бывало вдоль здания по технической площадке, обращенной к морю – благо калитка в железной решетке, ограждающей административную территорию от скверика, оказалась почему-то открытой. Хоть тут повезло.

Мужик потянулся за мной.

– А кто это был?

Мы достаточно отошли от угла, чтобы я развернулся и с чувством глубокого негодования уставился на свою новоявленную помеху. Даже паузу выдержал, чтоб негодник прочувствовал всю степень моего неудовольствия его поведением.

– Кто был? Кто был?! Эх, дядя! – произнес я с горечью в дрожащем голосе. – Ты бы только знал, чего я из-за тебя лишился. Пропал мой конспект…

– У меня дочь умерла, – буднично ответил «дядя». – От передоза.

– Ап…

– Будем знакомы.

Я непонимающе уставился на протянутую руку. Сообразил все же. Аккуратно ее пожал. Тисков в ладонях не оказалось.

– В-витя.

– А меня зови… Аниськин.