Читать книгу - "Станционный смотритель. Долг платежом красен - Григорий Шаргородский"

– Что вы посоветуете человеку, пребывающему в расстроенных чувствах?

– Причина расстройства дела сердечные? – уточнил парень.

– Да.

– Тогда «Ночное небо» – любимый напиток романтиков и поэтов. Он делает грусть светлой, а обиду превращает в размышления.

В ответ я лишь кивнул.

Бармен лихо заправил шейкер и немного пожонглировал им. Закончилось это короткое представление длинной струей, точно попавшей в высокий бокал.

Интересная цветовая гамма, вполне оправдывающая название. В синей, почти черной жидкости, сверкая, кружились белые искорки.

Я решился попробовать и был приятно удивлен. Может, это внушение бармена с поэтическим даром, а может, действительно что-то в составе, но мой сумбурный настрой сменился на спокойно-философский.

Осмотревшись, я увидел, что свободных дам в баре нет, поэтому вряд ли удастся последовать совету Шаталиной. И тут, словно по заказу, в помещение вошла симпатичная девушка. Короткое платье, почти от пояса и до середины бедра являвшееся всего лишь бахромой, эффектно обрисовывало ладную фигурку. Незнакомка, как и Эльвира, предпочитала прическу-каре, но если у реабилитолога волосы почти доставали до плеч, то тут были подстрижены так высоко, что открывали бритый затылок, спереди доходя до щек.

Вместе с девушкой в бар ворвалась такая аура сексуальности, что внимание обратили все мужики, включая тех, у кого уже была пара.

Я заподозрил неладное, но вычленить чужое влияние на себя не смог и решил, что это просто животный магнетизм. Незнакомка уселась у стойки через четыре стула от меня и, мазнув по мне взглядом, замерла с равнодушным видом, который буквально кричал: «Подойди ко мне!»

Да вот беда, я ей не верил. Она вроде излучала эмоции, вполне естественные для пьяненькой девушки в поисках развлечений, но они был какими-то искусственными. В общем, я остался на месте, заподозрив в этой особе не только куртизанку, но и в какой-то степени коллегу.

Через пару минут ей надоело ждать, и она сама пересела. Из зала за моей спиной дохнуло завистью и злостью.

– Почему сегодня так скучно? – явно пытаясь вызвать меня на разговор, сказала в пустоту незнакомка.

Бармен на ее слова не отреагировал, что подтверждало его профессионализм.

Я тоже промолчал, ведь вопрос был оформлен как риторический. Почему-то после общения с Анной и, пускай странных, но искренних и живых реакций Эльвиры общаться проституткой совсем не хотелось. Тем более такой манерной. Девочки фрау Катарины из Купферштадта были хоть и проще, но натуральнее.

И тут атмосфера резко сменилась. Я ощутил сильное влечение к этой крошке. А еще едва ощутимый, неприятный запах, словно кто-то испортил воздух.

Япона икебана! От понимания того, что мне лезут в сознание, по спине пробежались мурашки. Рука сама цапнула шляпу и нахлобучила ее на голову. С обручем стало намного легче, и я закрылся железобетонной стеной. Неприятный запах исчез. Скорее всего, это была защитная реакция моего подсознания.

Если поступок Шаталиной лишь разбередил душу отдаленной ассоциацией с давней попыткой вторжения в мое сознание, то тут получилась прямая отсылка, что едва не довело меня до бесконтрольной ярости.

– Девочка, я тебе сейчас мозг вывихну.

То, что я имею дело с коллегой, подтверждала глухая защита, которой она тут же закрыла свое сознание. Причем настолько грамотно, что я даже не ощутил всплеска силы. Да и внедрение было мною бездарно пропущено, словно я вчера надел на себя ментальный артефакт.

Внешне красотка продолжала отыгрывать пьяную дурочку.

– Фу, какой ты бяка. – Сделав губки гузкой, она соскочила с барного стула и выбежала из бара.

И вот что это сейчас было?

Мне давно уже стало понятно – не такой уж я уникальный. Первое время вообще одолевали страхи, что из-за ментального дара меня должны посадить на короткий поводок спецслужбы Китежа, но благодаря информации от Барабаша и анализу собственных умений удалось понять, что не все так однозначно.

Меня хоть и называли менталистом, но более правильное определение это – активный эмпат. Я не мог залезть людям в черепушку, что бы они об этом ни думали. И дело тут не в слабости артефакта, без которого я вообще ничего не мог. Как правильно выразился Барабаш, я лишь улавливаю эмоции людей и всякого зверья. И только если пробивший ментальное поле эмоциональный протуберанец будет очень сильным, у меня получится зацепить его и через этот щуп раздуть или же погасить ту или иную эмоцию. Поэтому для доведения супостата до паники сначала нужно было его напугать естественным путем, без применения магии.

А еще я мог насыщать магический эфир вокруг своими эмоциями, но, чтобы изменить этим фоном настроение других людей, они должны были захотеть принять витающее в воздухе настроение. Любой простейший амулет для такого фона становится непреодолимой преградой.

Даже слабые защитные амулеты экранировали исходящие эмоции и истончали протуберанцы, но и за них я мог ухватиться. Что же касается дорогих пассивных конструктов, которые носили китежские богатеи, то они так рассеивали выплески, что и хвататься там было не за что. С одной стороны, столкнувшись с таким положением, я ощутил бессилие, а с другой стороны, стало даже как-то легче. Если бы сильные мира сего были беззащитны против магов, умеющих работать с ментальными артефактами, то наша жизнь стала бы очень печальной и короткой.

Впрочем, о возможностях настоящих менталистов я мог только догадываться. Нападение этой девчонки я уловил скорее благодаря паранойе, взращенной нападениями болотного бегуна и Коломбины, чем благодаря артефакту.

Нужно поговорить с Барабашем. Вдруг он что-то там раскурочил?

Чужие эмоции, словно жужжащие мухи, отвлекли меня от размышлений. Похоже, моя выходка внешне выглядела не очень культурно, что вызвало недовольство мужиков в баре.

Да уж, посидел, расслабился.

Достав телефон, я набрал Сосо.

– Пятнадцать минут, шеф, – тут же отозвался таксист.

Высидел я минут десять, потому что негативное отношение ко мне в баре лишь усилилось, и находиться здесь стало откровенно неприятно.

Забрав пальто, я отправился к лифту и спустился на первый этаж башни. Ночь уже полностью вступила в свои права, и вечный карнавал Города набрал полные обороты. Время от времени в небо взмывали фейерверки, а вокруг бурлила толпа. Пришлось полностью отключить свой гарнитур. На площади у подножия башни людей было не так уж много – основной пешеходный путь пролегал немного в стороне, так что до обочины, где меня должно было ждать такси, можно пройти без особых помех. Так мне показалось. То, что вокруг меня стало слишком много людей в одинаковых, немного выбивающихся из общего стиля нарядах, я понял слишком поздно – без ментального мониторинга с непривычки очень тяжело.

Анализ ситуации начал проводить только тогда, когда некто в откровенно показушном стимпанковском наряде, словно невзначай, двинул меня плечом. Причем так, что я едва устоял на ногах. Увы, полностью восстановить равновесие мне не дали. Еще один толчок повалил меня на землю.