Читать книгу - "Экспедиция в преисподнюю - Виктория Серебрянская"

допущенных к высадке, — пробурчала я, пробираясь к самому дальнему термостату. Там созревали сложные среды для изучения возможных колоний вирусов и бактерий с «Медеи».

От Альданы прилетел смешок:

— Не будь такой наивной, Софи! Все, что Райден делает, он делает обдуманно и осознанно. И если он допустит тебя к вылазке на погибшую станцию, значит, сочтет тебя чем-то полезной команде.

Увы, это было горька я и неприятная правда.

Я проверила состояние сложных, многокомпонентных сред, которые готовила с самого начала полета, причем самостоятельно! И это было поводом для гордости. Альдана лишь изредка контролировала, что я делаю, давая мне возможность набить собственные шишки и на личном горьком опыте убедиться, как важно в микробиологии и биохимии быть предельно внимательным. Для той, что только предстоял выпуск из академии, это было невероятно много. Меня буквально распирало от гордости от того, что Альдана доверяла мне работу, которую в принципе должна была делать сама. Потом, на всякий случай, проверила нейтрализаторы. В моей профессии ими пользовались крайне редко, предпочитая рисковать ради исследований и открытий. Но не в этот раз. Целая погибшая станция с несколькими сотнями персонала — достаточный повод для того, чтобы держать их под рукой. Я как раз заканчивала с ними, когда на личный комм пришел вызов. От Райдена. Похоже, он все-таки озаботился списком допущенных на «Медею»…

Альдана проводила на меня сочувствующим взглядом, когда я неохотно пошлепала на выход:

— Не горюй! Это же только практика! Будут еще в твоей жизни и «Медеи», и много, много хуже. К тому же, если на станции во время первой вылазки не обнаружится ничего агрессивного или окажется, что причина катастрофы техногенного характера, я повторно подам запрос на включение тебя в исследовательскую группу. И отправлю ее напрямую капитану с обоснованием. Все будет хорошо!

Я смогла поблагодарить киллу лишь кислой улыбкой. Повторные вылазки, в случае подтверждения биохимической безопасности «Медеи», будут уже сродни прогулкам в песочницу детсадовской группы. Это неинтересно. А мне хотелось драйва и приключений. Набрать материала для работы над кандидатской. Хотелось вернуться с практики и с гордостью рассказывать одногруппникам, что я была в числе тех, кто установил причину гибели станции.

Райден ожидал меня на мостике. Кивнул в ответ на положенное по рангу приветствие, жестом подозвал к себе поближе. А когда я, недоумевая, что задумал этот задавака, приблизилась, за моей спиной из пола неожиданно выскользнули прозрачные стены. Такие же начали спускаться с потолка. А когда прозрачные барьеры встретились и сомкнулись, негромкий гул пульта управления крейсером умер, будто его ножом отрезали. Я невольно ошарашенно распахнула глаза. Это еще что такое?

— Практикант Кателли, ваше имя значится в списке тех, кто будет исследовать «Медею», непосредственно находясь внутри станции, — начал старпом, заложив руки за спину и глядя на меня в упор немигающим взглядом, от которого было трудно дышать. — Я — против! Женщинам там не место! А вы к тому же еще даже обучение не закончили, не имеете ни хороших навыков, ни опыта…

Мне разом поплохело. Самые плохие прогнозы начинали сбываться.

— А доктора Вейр вы тоже отстраните от вылазок на погибшую станцию по причине того, что она — женского пола? — начала я сквозь зубы. Но почти сразу опомнилась. Обвинение в сексизме не поможет мне добиться разрешения на участие в исследованиях. — Простите, командор Райден! — исправилась торопливо, втянув воздух сквозь зубы. Приходилось говорить вежливо и тихо, как того требовал устав. А хотелось заорать на сноба и надавать ему по ушам. — Я хотела сказать, что где же я наберусь опыта, если меня не будут допускать до практики, которая именно в целях приобретения этого самого опыта и устроена?

Райден поморщился от моих последних слов. Видимо, я нечаянно попала в десятку. Но так быстро сдаваться не собирался:

— Вас никто не ограничивает в усовершенствовании навыков и знаний на борту крейсера, — почти выплюнул он. — Насколько мне известно, доктор Вейр позволяет вам работать в лаборатории самостоятельно и наравне с ней. Вам не на что жаловаться. В академии вам такого не позволят. Да и после ее окончания тоже не сразу начнут доверять самостоятельные проекты. А вот вылазка на погибшую станцию…

Наплевав на устав и служебную субординацию, я перебила старпома, слегка склонившись вперед и временно забыв, насколько мне неприятен этот тип:

— Я записывалась на прохождение практики именно в эту экспедицию, имея в виду вылазки на погибшую станцию! Для меня это будет поистине бесценный опыт, который в будущем позволит легче написать и защитить диссертацию, получить научную степень! Как я смогу набрать материал, если буду безвылазно сидеть на крейсере?

Губы Райдена непримиримо поджались, глаза вспыхнули неприязненным блеском. И я поперхнулась очередным звуком, внезапно осознав, что почти все испортила своей несдержанностью.

— Простите… — выдавила из себя спустя почти вечность давящей тишины под куполом.

За пределами стеклянных стен, отгораживающих меня и старпома от остальной команды, дежурная смена занималась своими делами, изредка перебрасываясь какими-то фразами и осторожно косясь на нас. Мне было неловко от этих взглядов. И тем не менее, я понимала: если сейчас я отступлю, позволю Райдену и смущению взять верх, то потом уже никогда ничего существенного не добьюсь. Эта история так и будет меня преследовать до конца своих дней.

Глубоко вздохнув, я заговорила снова, стремясь исправить то, что еще можно было поправить:

— Послушайте, командор… — Губы Райдена от такой вольности сжались в едва заметную полоску. Я отвесила себе мысленную оплеуху: «Да соберись ты уже, идиотка! Иначе отправишься в академию с тем, что увидишь через смотровое стекло!» — Мне очень, очень нужно попасть на «Медею»! Я чую, что там нас ждет нечто важное! Клянусь, что ни на шаг не отойду от группы без разрешения! Буду только вести фото и видеофиксацию! А если что-то все же привлечет внимание настолько, что я захочу взять образцы, сначала попрошу разрешения у старшего группы! — Килл непримиримо молчал. Чувствуя, как от безнадежности начинает что-то ныть в груди, я почти проскулила, ненавидя себя за эту мольбу: — Пожалуйста!.. Я готова на все ради высадки на станцию!..

Старпом неожиданно оживился. Его губы расслабились, сам мужчина подался вперед, обдавая меня волной горько-свежего, похожего на грейпфрут, аромата:

— Так уж и на все? — спросил иронично. И без перехода, как обухом по голове: — Придете ко мне в каюту сегодня после отбоя, и я не стану вычеркивать ваше имя из списка!

Меня будто в открытый космос без скафандра вышвырнули! Я и… этот циник и сухарь?!..

Стало нечем дышать. Сердце гулко