Читать книгу - "Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей"

— Просит, чтобы ты прищурился. Но тогда весь полёт проспишь. Ты же хочешь узнать, как мир твой устроен? Перед тем, как в норку кладбищенскую прятаться? Ещё смену себе выпестуешь. Охламонов Охламоновичей о семи годах. Сам их выберешь, но лучше тех, конечно, кто после зимнего солнцестояния нарождён. На первой неделе после двадцать первого декабря. В самые тёмные дни года. Я попозже придумаю, как их тоже пропусками наделить.

…Деревня. Глухомань. Армавирские когаи, как мой папка ругается. Нас не ждали, а мы припёрлись, — разошёлся я не на шутку, а дед окончательно впал в полуобморочное состояние и потерял дар речи.

«Разреши ему глаза закрыть. Хотя бы на первый раз. Его ещё придётся в пещеру силком запихивать. Ой, чует моё ядрышко. Беда с тобой у нас поселится», — заголосила Семалия, испугавшись моих планов на их ближайшее мирное будущее.

— Ладно-ладно. Жмурься. Портки побереги. Через… Минуту тебе даю! Слышала?.. Через минуту вдвоём на Фортштадте будем, а там я тебя наделю пропуском, — отмахнулся я от обоих.

Дед обречённо закрыл глазки, а Семалия подхватила нас и понесла с ветерком.

— Сокрыла? И в капсулу. Что это за тайные перемещения, если дед облысеет от ветра? Хорошо, что треух уже потерял, — побурчал я для порядка, а мир сразу же исправила ошибку.

— Отворяй очи. Давно на правобережье Кубани был? — приступил я к обучению и приобщению Павла, как только наши ноги коснулись бордовой травки.

— Господи, помилуй! — вскрикнул обучаемый и повалился на колени, после чего начал судорожно креститься.

— Вот поэтому и нужно с самого малолетства ко всему приучать. Но у меня таких возможностей нет. Так что, извиняй. Когда успокоишься, приступим, — решил я сделать небольшой перерыв, чтобы дед слегка опомнился перед куда большими чудесами с голографиями и детализациями.

Пока Павел справлялся с крупнокалиберными эмоциями и бронебойными новостями, я снова прищурился и огляделся по сторонам. Утренняя Кармальдия уже подбиралась к зениту, поэтому светила намного ярче и желтее. Окрестности Фортштадта, Кубани и окраина Армавира тоже выглядели по-другому. Уже не так коричнево и «болотно». Зелень травы стала похожа на оливково-серые замшевые лоскуты с жёлтыми прожилками. Деревья тоже нарядились в желтовато-зелёные платьица, а вода в Кубани стала цвета выцветшего хаки. Даже многочисленные весенние цветы все, как один, смотрелись ярче и красивее, чем вчерашним вечером.

То ли облаков в это утро было поменьше, поэтому солнце светило по-новому, то ли сам я уже «притерпелся» и ассимилировался к местному освещению, точно не вспомню. Но после этой экскурсии на Фортштадт и далее в пещеру-адресатор, я как-то очень быстро перестал обращать внимание на более красный спектр света Кармальдии, а соответственно более коричневую листву и травушку-муравушку её «детишек». По крайней мере, точно знаю, что через пару дней уже совершенно не вспоминал о разнице между яркостью астр над головою. Возможно, не до того было. Ведь те приключения, которые меня заждались были фееричными и даже «ослепительными».

«Допуском, когда делиться будешь?» — напомнила о себе Семалия и отвлекла меня от разглядывания местной «троюродной» экзотики.

— В устье пещеры. Как только мурашками обзаведётся, так локоть одёрну, — рассудил я, чтобы не подарить лишнего.

«Можешь сразу пару выдать. Для следующего поколения… Как их называть?» — раззадорилась Семалия, а может, умело объегорила меня – недотёпу.

— Мы себя посредниками между мирами называем. У нас целая служба. Ходим по соседям, сами глазеем и мирам своим показываем. Они решают, сохранять разницу промеж собой или уравниваться, — начал я «Повесть временных лет» Александра Летописца – XII. — Но вам же, по всему видать, незачем. Вас у мамки всего-то девять душ. А у нас только в первом круге пятнадцать. Или четырнадцать? Что-то в голове на этот счёт сомнение. Потом разберусь. В общем, следующих кругах количество миров удваивается. Двадцать восемь, пятьдесят шесть, сто двенадцать. Пятый ещё молодой и неполный, так что, в него нас не пускают. Пока не пускают.

Правда, я только во втором круге бывал. И то лишь разок, но мне хватило. Наприключался там до потери ориентации в пространстве и времени. С бедой разок боролся. С одного мира в другой тётенька одна провалилась. Пришлось её, голубушку, под белые рученьки и домой выпроваживать. Долго там мотался. Искал, откуда она к нам загремела. Нашёл. В том и работа наша посредническая заключается.

«Может, специально её перекинули? — засомневалась в чём-то Семалия. — Я не знаю, как она сама до такого…»

— Язык прикуси! Не знает она. Кто мамку удержать способен, когда она родного сыночка спасти захочет? А меня, кто приковать кандалами сможет? Телепортируюсь и… Всего делов! — рассердился я на словоохотливый мир.

— Я готов, — доложил Павел, отряхиваясь от невидимых блошек и соринок.

— Вот и славно. Слушай меня. Сколько ваших миров у солнца? Правильно. Девять. По именам я их не знаю, и по номерам тоже. У вашей астероидной ЭВМ поспрошаем. Стало быть, сейчас в бабкину пещеру заходим, там я поделюсь пропуском, а потом жмуримся и проходим сквозь ракушечную стену.

Растворимся с тобой в одном месте, а появимся в другом. Так все твои знакомые инопланетники делают. Готов? — проинструктировал я ученика, а тот судорожно закивал, явно ничегошеньки не соображая.

«Он уже в шоке. Хоть много раз общался со мной и с пришельцами. Вот-вот рассудок потеряет. Поэтому оберегали мы их. Поэтому не заставляли пришлых расплачиваться пропусками за новые знания о нас», — разоткровенничалась Семалия.

— Он же казак. Он в тебе такого навидался! Такого натерпелся. Так что, дед – кремень. Ударь – искрами брызнет. Или прибаутками шутейными. Айда, старый, в логово. Хватит на потец посмертный исходить, — разозлился я незнамо на кого и подтолкнул к свету своего просвещаемого.

— Готов я к смертушке! — рявкнул дед и бесстрашно шагнул в пещеру.

— К рождению. К прозрению и постижению. К смертушке он приготовился, умник. А ученикам, кто за тебя ухи крутить будет? Младшему поколению мировых служителей? Ты же сейчас на педагогию экзамен проходишь, а не на Доброго Макара. Давай сюда левый локоток. Выжгу в нём пропуск на тот свет.

Павел послушно закатал рукав рубахи и протянул мне левую руку.

— Жмуриться не обязательно. Стань к стене плотнее. Вот так. Как на руке засвербит, или волосёнки дыбом встанут, или мурашки по телу забегают…

— У меня уже, незнамо что стоит