Читать книгу - "Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин"

достижений. Поле было перепахано и засеяно сорго, но не на сидерат, а на сено. С ним здесь тоже проблемы. Пастбищ и лугов рядом мало, поэтому привозят сено издалека и продают по высокой цене. Зато чеснок в оливковом саду уродил хорошо. Я собрал с не полностью засаженного участка пятьдесят два билту (немногим более полутора тонн). Десятую часть урожая отстегнул государству, как налог. Мне предложили продать чеснок оптом по полшиклу за билту, что я и сделал, оставив себе один на еду. В следующем году сажать не буду, потому что сильно истощает почву. За зерно оптом давали по одному шиклу за один парсикту (шестьдесят литров). Розничная выше процентов на двадцать-тридцать. Полторы сотни лет назад в мирное время цены были в два с половиной раза ниже. Я решил оставить себе, засыпал в оштукатуренную яму, сделанную во дворе. Должно хватить на посев и еду моему большому семейству. Через неделю после сбора урожая Лале родила мальчика, тоже седого, что тоже сочли хорошей приметой, но связать два одинаковых события никто не додумался или мне не сказали. Назвал сына персидским именем Дарайвауш (Добронравный). Будет тезкой одного из правителей Персии, если доживет.

Куруш, нынешний правитель Парсуаши, которого потомки назовут Киром Великим, уже захватил Мидию, короновался там и, как мне рассказал купец Мардукшумибни, недавно вернувшийся из Суз, пошел войной на бывший Элам, который как бы вассал Вавилонии, но при этом в последние годы, с момента чехарды с правителями, дань не платит. Видимо, персы и есть очередная партия кочевников, которых потепление приведет на Плодородный полумесяц. Станут правителями его на пару веков, пока не заявятся греки под командованием Александра Македонского и я вместе с ними. Набунаида эта бедная окраина не шибко интересовала или не хотел отправляться на войну, поэтому не реагировал на захватнические действия персо-мидийцев. Кстати, армия у них создана по образу и подобию ассирийской.

В междурядьях виноградника и оливкового сада я посадил репу, проложив посередине канавки для полива. Для севооборота самое то, дает два урожая за сезон и не мешает обслуживать саженцы деревьев и лозы. Пришлось, правда, нанять работника, чтобы постоянно черпал воду из арыка с помощью далу и поливал корнеплоды, но расходы отобьются с лихвой.

Заказы на фрески пошли на убыль. Дело даже не в том, что у нас появилось с десяток конкурентов, которые значительно повысили свой уровень. Просто этот дорогой вид украшения домов начал выходить из моды. У богатых уже есть, бедным не по карману, а средний класс опять вернулся к барельефам и привычной глазурованной плитке. Бывало так, что мы неделю-две сидели без работы. Мне-то ничего, денег хватало, имелись другие возможности заработать, а вот сотрудникам артели это было внапряг. Они уже привыкли жить на широкую ногу по меркам бедняков.

Первым отвалил Табия. У него не хватило смелости признаться, что перебегает к конкурентам, сказал, что будет заниматься обычной штукатуркой домов, как раньше.

— Работы у тебя мало, а у меня семья большая, за лето надо заработать, — сказал он в оправдание.

— Как хочешь, — не стал я уговаривать.

Дараб, который в теплое время года помогал штукатурить, уже овладел навыками этой профессии, работал на приличном уровне. Он и заменил Табию.

Я предполагал, что следующим дезертиром станет Хашдая. Ошибся. Его опередил художник Думмук. Он уже пару раз опаздывал на день к росписи. Скорее всего, работал на конкурентов, а оставить незаконченной фреску побоялся.

— У тебя есть заказы на ближайшее время? — спросил он, когда мы сдали очередной объект.

— Нет, только тот, что сейчас в деле, — честно ответил я.

В доме смотрителя за каналами мы нанесли третий чистовой слой и ждали, когда высохнем, чтобы написать, как везут на священной барже бога Набу в Вавилон.

— Отработаю на нем и уйду, — поставил меня в известность художник и напрягся, ожидая обвинений в неблагодарности.

— Если у тебя есть более интересные предложения, уходи, — разрешил я, сильно разочаровав Думмука, который, видимо, считал себя незаменимым.

Мне и самому уже надоели эти фрески. Первое время заряжало чувство, что создаем что-то уникальное, чего больше никто не умеет, но со временем превратилось в нудную рутину. Денег я нарубил, хватит надолго, даже если ничего больше не заработаю, а это далеко не так.

— Последний объект. Можешь устроиться в другую артель, которая занимается фресками, — предупредил я Хашдаю. — Или будешь работать на меня на поле, в саду и винограднике, но уже за меньшие деньги и не каждый день.

— Лучше у тебя, — выбрал он. — В свободные дни я могу делать негашеную известь, продавать ее и половину выручки и плату за аренду дома и печи отдавать тебе.

— Тоже вариант, — согласился я, пожурив себя, что и самому надо было бы додуматься до производства такого нехитрого и очень востребованного продукта. — Пожалуй, занимайся только негашеной известью, а время от времени я буду привлекать тебя на другие работы, когда потребуется много рук и надежный человек для присмотра за остальными.

Хашдая прямо таки расплылся от счастья, что считаю его надежным. Его соплеменники никогда не отличались этой чертой характера. Наверное, поэтому очень любят, когда принимают за таковых.

21

С момента прибытия в Вавилон у меня были мысли приобрести верхового коня. Отговаривал сам себя, потому что, заведя его, сразу захочу куда-нибудь поехать. Так бы, наверное, и не приобрел, если бы не случайность. Я изготовил небольшое количество ультрамарина, синего и красновато-синего, отнес в квартал красильщиков тканей, где у меня купили весь, заплатив большую часть серебром, а на остаток договорились, что принесут мне четыре отреза льняной ткани, выкрашенной в эти цвета, по два каждого. Мои рабы теперь как бы мои родственники по сыну. Негоже им ходить в праздничные дни, как беднота.

На обратном пути иду себе, погруженный в мысли, настолько важные, что не помню, о чем думал. Вдруг вижу, как со двора богатого дома выводят рослого крепкого жеребца, гнедого и в черных «чулках» на всех четыре ногах, который выставлял передние далеко вперед. Так лошади делают, когда заболевают ревматическим воспалением копыт или попросту опоем. Последнее название болезнь получила из-за того, что в большинстве случаев возникала, когда разгоряченное животное поили холодной водой и сразу, не выводив и не обтерев, ставили в стойло. Холодную воду найти летом здесь практически невозможно. Может быть, закормили зерном и бобовыми, или дали заплесневелое сено, или подхватил какую-нибудь инфекцию.