Читать книгу - "Год жнеца - Макия Люсье"

– Да, – отвечая, она не отрывала взгляда от косы. – Один из многочисленных скелетов в шкафу старого короля.

Прежний король славился своими опрометчивыми поступками. Мать Райана пребывала в отчаянии, пока в одну морозную ночь, узнав о рождении еще одного ребенка в результате измены ее мужа, не сбежала из дворца в монастырь в Саломе. Она провела там свои последние годы – в тишине и одиночестве.

Кас произнес:

– У нас всех есть скелеты в шкафу.

Лина едва заметно улыбнулась.

– О, я знаю. Меня растил дедушка, отец моей матери. Историки – эксперты по скелетам.

– А где твоя мать?

Тень легла на ее лицо.

– Не знаю. Она принесла меня к дедушке сразу после того, как я родилась. А потом ушла. О ней никто больше не слышал. – Лина засунула руку в карман и вытащила горсть шелковых лент – таких же красных, как ее платье. И протянула их ему. – Вот, охраняй, ладно? Иначе она попытается их съесть.

Кас взял ленты.

– Эта лошадь принадлежит мужчине, – напомнил он ей.

– Их не будет, когда ты решишь снова ее оседлать. Обещаю. – Она взяла ленту, перевязала ей косу и начала новую.

Касу придется убедиться, что она сдержит слово, ведь он не мог ездить на кобыле в таком виде. Хоть она и выглядела довольно мило со всеми этими косичками и ленточками. Но уж этого он точно никогда не скажет вслух. В конце прохода Джон напомнил кому-то наполнить ведра овсом.

Лина сказала:

– Я помню, как в детстве читала историю твоей семьи.

– Моей? Зачем?

– Ради развлечения.

Кас фыркнул.

– Это правда. – Уголки ее рта приподнялись вверх. – Пальмерин был основан двумя братьями, как я узнала, тысячу лет назад. Старший, по имени Вентиллас, был прославленным военачальником и инженером. А младший, Кассиапеус, был солдатом и инженером, но главной его обязанностью считалась охрана Пальмерина. Пока Вентиллас защищал королевство на границах, Кассиапеус оставался в горах, отвечая за безопасность города и его людей. Вы были названы в честь них.

Она доплела косу. Кас протянул ей ленту и сказал:

– Вентилласу повезло. Его имя не такое ужасное. Но Кассиапеус… – Что тут можно было сказать? Оно и вправду было худшим из худших. Они друг другу улыбнулись. Лина даже не стала пытаться убедить его, что его имя звучало не так уж и плохо. Чем вызвала в нем уважение.

– Ты сказал мне, что тебя зовут Кас, хотя здесь все называют тебя Кассиа.

– Это старое имя. – Из его детства. – Оно принадлежит кому-то другому.

– Понимаю, – произнесла она спустя мгновение. – Пусть будет Кас.

Прошло еще несколько минут, пока Лина плела следующую косу. Она протянула руку.

Он машинально передал ей ленту.

– Зачем ты меня искала?

Она отвела взгляд.

– Да низачем.

– Лина.

Одна прядь гривы поверх другой, потом третья. Мастерское плетение. Ее слова прозвучали тихо.

– Ты подарил ему второй шанс. Писарю. Если он решит им воспользоваться. Это больше, чем сделал бы твой брат. И мой.

Она говорила о Фаро, о котором Кас совершенно забыл с того момента, как она пришла.

– Он умрет с голоду прежде, чем найдет другую работу. Я не оказал ему никакой услуги. – Кас лишь на время отложил неизбежное.

– Ты этого не знаешь.

Кас не желал говорить о Фаро. Он снова спросил:

– Зачем ты меня искала?

Лина выпустила из рук незаконченную косу. И повернулась к нему с тревогой на лице.

– Потому что ты не видел Пальмерин три года. Ты вернулся домой, Кас. И ты не должен сидеть тут совсем один – в лошадином стойле.

Она не могла бы нарисовать более жалкой картины. Его голос прозвучал низко, едва слышно:

– Не надо меня жалеть, воровка. Мне не нужна твоя жалость.

– Я буду тебя жалеть, если захочу! – Она выглядела настолько же уязвленной, насколько он себя чувствовал. А потом вдруг бросила взгляд через его плечо, прищурив глаза.

Кас повернулся, чтобы посмотреть. Дверь стойла заканчивалась в футе над землей. Под ней он увидел пару черных сапог, прижатых к стене. Кто-то стоял там и подслушивал их, в гневе осознал Кас. И как много он успел услышать?

Дверь была прикрыта, но не заперта, так как щеколда находилась снаружи. Кас приложил ладонь к двери и резко толкнул. Раздался мощный треск, за ним последовал стон.

– Мой нос!

Кас вскочил и вышел из стойла. Он схватил подслушивавшего их парня за грудки.

– Что тебе надо? – потребовал он ответа, а потом отпустил, удивленный. Это был солдат в синем. Одного с Касом возраста. Такой же высокий, но худосочнее. Уши его были непривычно большими. Кас вспомнил, что уже видел его у озера. Тот прыгнул в воду и забрал у него няню, чтобы Кас мог найти принца.

Солдат обеими руками зажимал нос.

– Ты разбил мне лицо!

– В следующий раз не будешь подслушивать! – рявкнул Кас.

– Эй! Да никого я не подслушивал.

Из-за угла выглянула голова Джона, брови его были приподняты. «Что еще тут за проблемы?» Кас от него отмахнулся.

– А как это называется? – спросил Кас. Подслушивавший преувеличивал – Кас это увидел, когда тот опустил руки. Ничего не было разбито. Да и крови почти не было.

Рядом с Касом появилась Лина. На ней был черный плащ.

– Биттор, ну ты и дурень. Сам виноват. – Она швырнула ему белоснежный платок.

Солдат поймал его, но и не подумал благодарить.

– О, не смотрите на меня так, Аналина, – проворчал он. – Вы были в стойле с этим… – Он махнул платком в сторону Каса. – Я думал, вам нужна помощь.

– Ничего такого ты не думал.

– Что тебе надо? – повторил Кас.

Биттор, шипя, запихал часть платка себе в ноздрю. Слова его прозвучали невнятно:

– Вас желает видеть король. Прямо сейчас. – Он повернулся к Лине. – И вас я тоже должен был найти.

Кас спросил:

– Зачем?

Биттор сердито взглянул на него:

– А я спрашивал? Какое это имеет значение? – Он затопал прочь с белым платком, свисавшим из его носа, мимо Джона и молодого конюха с округлившимися глазами.

Кас прокашлялся.

– Лина, – произнес он, но ответом ему было молчание. Девушка бросила на него настолько же темный взгляд, как до этого на подслушивавшего их солдата. Она надела капюшон и удалилась.

А теперь еще и вызов от короля. Великолепно.

8

Каса оставили дожидаться в тихом коридоре в мерцании светлячков. С Линой, не желавшей больше с ним говорить. А еще с этим гнусным Биттором, который почему-то был не против