Читать книгу - "Дракон Нерождённый - Илья Крымов"

Но эти слова не нашли отклика, Зиру закричала, добавляя на грудь гостя новые изъяны:

– Вы его предали!!! Нужно было бросить все силы…

– Тебе больно, – перебил Арам, – и кажется, будто ты одна горюешь, отчего срываешься на других. Но это неправда. Мне стоит великих усилий не дать Ордену рухнуть без твоего великого отца, ведь я был мечом в его руке, а мечу не престало думать дальше, чем на один удар вперёд. Однако же прямо сейчас нам выпал шанс продвинуться по пути Второго Учителя. Для этого потребна ты и лучшие моккахины.

Нос Зиру, похожий на рыльце летучей мыши, шумно сопел. Она опустилась на трон, взглянула на мага исподлобья.

– Оставь меня в покое, дядюшка. Дела Ордена – пыль, я сама отыщу способ вернуть моего великого отца.

Те проблески человечности, что Арам явил только что, исчезли как роса на восходе, во взгляде не осталось ничего кроме стали.

– Твои выходки встречали понимание слишком долго, потому что я относился к тебе словно к ребёнку. Отныне буду поступать как повелитель. Ты пойдёшь со мной, Зиру, и станешь подчиняться, ибо твой маленький орден – часть Ордена Алого Дракона. Отказ неприемлем.

– Тогда я ухожу из вашего напыщенного Ордена! – дерзко бросила женщина.

Одна бровь Арама очень медленно приподнялась. Он вскинул руку, – латная перчатка соскочила с пальцев, метнулась к Зиру, сомкнулась на кривой шее и подняла женщину в воздух. Моккахины в едином порыве обнажили мечи, но воздух тотчас наполнился отблесками металла, свистом, хрустом, чавканьем, – чешуйчатый плащ Арама разделился на отдельные лезвия и сделался ураганом стали, превратив тела убийц в кровавое месиво. Они были иссечены до костей, переломаны и разбрызганы.

Колдун подался навстречу Бритве, поднимая посох Архестора, – чёрный, усыпанный белыми опалами, обсидианом и рубинами артефакт с набалдашником в виде рогатой змеи о двух жал. Сама Тьма заклубилась под плащом Эгидиуса, выплеснулась наружу голодными щупальцами, но в следующее мгновение старик обнажил меч и всё вокруг затопил свет. Тени бежали от него в ужасе; колдуна швырнуло назад, его спина врезалась в стену, сила исчезла, а сознание едва не угасло вместе с огоньком жизни.

Всё заняло три мгновения ока.

– Эгидиус Малодушный, ты отступник и повинен смерти. Но сила твоя неоспорима, – рокотал стальной волшебник, – и прежде чем броситься в погоню, я должным образом вооружился. В моей руке лежит Душа Света, – одно из сокровищ Исхелема. Летописи утверждают, что этот меч выкован из души самого сильного люменоманта^[7] всех времён. Им нельзя навредить даже беззащитному чаду, наоборот, – клинок исцеляет касанием, дарует силы телу и духу. Если только в тебе не таится Тьма. Каково это, быть совершенно бессильным?

Даже хоти Эгидиус ответить, не смог бы, – слишком могуч оказался напор.

Сотни листовидных чешуек, покрытых кровью, ещё парили в воздухе, подчинённые воле Арама. Они порождали неисчислимые отблески на стенах; из-за крови многие «зайчики» были розовыми. Затем лезвия стряхнули влагу и вернулись к повелителю, соединившись. Арам взглянул Зиру прямо в глаза, неуязвимый для её способности захватывать умы. Женщине пришлось зажмуриться, ибо она всегда боялась тех, кто не испытывал страха перед ней.

– Ты не можешь уйти. Ты будешь подчиняться.

– А то что, – едва дыша прохрипела Зиру, – убьёшь… меня?

– Я не могу этого сделать, – признал Арама. – Но я могу истребить весь твой орден, а саму бросить в темницу и потерять ключ. Отсоединю для начала твои руки и ноги, будешь ползать по полу как червь.

Она обречённо захрипела, засучила ногами, тщетно вцепилась в пустые пальцы перчатки.

– Ты будешь участвовать в делах Ордена, полностью покорная мне, Зиру. Более того, таланты Эгидиуса тоже могут пригодиться. Пожалуй, колдун, ты послужишь великолепным отвлекающим манёвром. Да, решено. Только так я дарую тебе жизнь.

– Я… служу… прекраснейшей… госпоже… – прошептал Эгидиус.

Бритва словно немного смутился.

– Это он о тебе, Зиру?

– Х-х-х-х-х… у него… отменный вкус… правда? – едва дыша, отозвалась ужасная женщина.

– Прикажи этому псу повиноваться, иначе я выжгу его сердце Душой Света, а затем опустошу башню.

Не получив скорого ответа, маг бросил через плечо:

– Идите и убейте всех…

– Хорошо! – отчаянно заскрежетала Зиру. – Хорошо! Я поняла… дядюшка!

Но это не вполне удовлетворило повелителя стали.

– А ещё, Эгидиус Малодушный, ты поклянёшься именем Джассара, что будешь повиноваться мне.

От света кожа на лице Эгидиуса осыпалась сухими струпьями, он ослеп и выдыхал пыль, в которую превращалось его тело.

– Я… служу…

– Довольно. Время моё, как и терпение, конечны.

Арам Бритва направил остриё в грудь колдуна, когда Зиру закричала:

– Клянись! Клянись же!

Эгидиус призвал всё, что у него осталось, чтобы исторгнуть клятву:

– Клянусь… именем Джассара Анса… Ансафаруса, что буду повиноваться тебе… только на этот раз…

Арам задумался, но всё же убрал меч в ножны, – сойдёт. Всё едино больше чем на один раз этот мусор пригодиться не мог. Шивариус держал колдуна при себе только за собачью верность и полное отсутствие брезгливости, а без хозяина он превращался в угрозу, от которой следовало избавиться при первой же возможности.

Стальная перчатка разжала пальцы и вернулась на хозяйскую десницу.

– Надеюсь, те, кого я убил, не были твоими лучшими, Зиру?

Та, стоявшая на четвереньках, и жадно глотавшая воздух, ответила не сразу:

– Не были…

– Тогда призови лучших, возьми колдуна и переходи на мой корабль. У нас впереди путешествие.

Так и было сделано, Зиру вместе с восемью моккахинами оказалась на борту летающего корабля и тот отошёл от башни. За плечом госпожи убийц маячила тёмная фигура с посохом.

– Всё, что произошло было следствием твоего упрямства, – сказал Арам Бритва глухо. – Помни, что заплатила цену малую, и наказание может продолжиться в любой момент. Как опекун, я обязан приводить тебя в чувство.

– Когда отец вернётся, ты…

– Приму от него все почести либо наказания, которыми он пожелает меня оделить. Но до тех пор моё слово для тебя – закон, Зиру. Только убить тебя я не могу, всё остальное в моей власти.

Её поразил приступ дрожи, но ужасная женщина справилась.