Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

Мне всегда было интересно, что чувствует человек, добровольно согласившийся сделать последний шаг в своей жизни, ступить на тот шаткий мостик, который так или иначе приведёт его к закономерному концу? О чём он думает после того, как ступил на холодные и безразличные рельсы, когда навстречу несётся грохочущий поезд и судорожно сигналит в предрассветной мгле? О ком он вспомнит перед тем, как два ярких глаза сольются с ним, унося его жизнь прочь от покорёженной судьбы? В тот момент всё предрешено, все игры сыграны, обиды забыты и последний выбор сделан. Теперь я знаю, что чувствует этот человек, – смирение. Глядя в настигающие меня глаза опасности, я абсолютно спокоен и умиротворён. Я скорее плыву на этих последних порогах жизни перед ярким всплеском водопада и своим бесславным падением в неизвестность. Мои мысли пусты и безмятежны, а в глазах застыло молчаливое согласие. Я знал, что всё будет именно так, и ждал этой минуты с самого начала своего отчаянного пути в никуда, но теперь я спокоен. Осталось только закрыть глаза, поглубже вдохнуть и отдаться этой волне, дожидаясь умиротворяющего удара.

Хранитель не заставил себя долго ждать. Спустя минуту после того, как его грозный силуэт промелькнул у моего подъезда ярким отсветом белоснежной шевелюры, Вергилий тихо щёлкнул замком на двери моей квартиры, и она медленно отворилась. Всё это время я продолжал неподвижно стоять у окна и смотреть вниз, на залитый дождём тротуар, куда стекалось всё больше машин Стражей. Вот уже и фургон Техников вырулил к моему дому и пристроился в общую очередь за моей душой. Вергилий позади меня осторожно вошёл в квартиру, бросил быстрый взгляд по сторонам, а затем медленно опустил руку на эфес своего меча. Я даже спиной ощутил этот предсмертный холод и остриё клинка, которым Хранитель уже пронзил моё сердце где-то в своих беспорядочных мыслях.

– Я даже рад, что это ты, а не кто-то другой, – со вздохом произнёс я, продолжая при этом разглядывать суетящихся около дома людей. – Нас сложно назвать друзьями или хотя бы хорошими знакомыми. Мы виделись слишком редко, а большинство встреч ты был грозным и вечно недовольным начальником, великим Хранителем, а я всего лишь нерадивым подчинённым, постоянно нарушающим Основной закон. – Я горько усмехнулся, наблюдая, как несколько Техников в белых халатах зашли в подъезд. – Ты отчитывал меня, рассказывал, какой я плохой Страж и человек, ты видел во мне сплошное разочарование, но мне не в чем тебя винить.

Я резко повернулся, и Вергилий немного напрягся, а его рука обхватила эфес меча. Но я бесстрашно продолжил:

– Несмотря на это, ты единственный, кто был искренен со мной, кто проявлял хоть какую-то заботу, тревогу, доверял мне до последнего дня и делал кучу поблажек. Вот только любой другой на моём месте давно был бы отключён после первой промашки, даже при такой сложной ситуации в Системе. Никто не стал бы рисковать после Инцидента Ноль, не так ли? Эти мысли не давали мне покоя с того самого разговора в кабинете Техника, когда ты с готовностью вернул мне меч и даровал ещё один шанс. Потом ещё один и ещё… Почему, Вергилий? Я ведь не дурак, хотя иногда и веду себя соответствующе, но понимаю, что этот день должен был настать давным-давно. Так что изменилось, почему только сейчас?

Вергилий привычно и внимательно прищурился из-под свисающей чёлки и отступил на шаг к двери.

– Только не делай глупостей, Стил, очень прошу! – сухо произнёс Хранитель, игнорируя мои вопросы.

– Неужели великий Хранитель боится бесправного Стража? Какие глупости я могу совершить? – с усмешкой спросил я и развёл руки в стороны. – Я в одних трусах и без оружия.

Но Вергилий был настроен серьёзно и решительно. Он бросил на меня свой грозный испепеляющий взгляд, осмотрел с головы до ног, а затем убрал руку с рукояти моего бывшего меча, который снова обрёл своего прежнего хозяина. Во всей этой сложной и многогранной перипетии наших отношений вокруг странного оружия можно порядочно запутаться и написать целую романтическую историю с классическим любовным треугольником и неожиданными поворотами. Где объект нашего обожания никак не может выбрать себе спутника жизни и постоянно кочует из одних заботливых рук в другие, обижаясь на малейшие глупости. Я мог даже посмеяться над этим при иных обстоятельствах и с другим человеком, но Вергилий умел мгновенно терять свой человеческий облик, превращаясь в карающую машину правосудия. От него веяло холодом и пустотой священного долга, он изучал меня, прислушивался к каждому шороху, готовился к молниеносному броску в случае опасности. Один неверный шаг или слово – и мне не поможет даже реакция Стража. Я не успею сделать ни единого вздоха, не успею даже вскрикнуть до того, как меня настигнет молниеносная тень хранителя Системы. Шелест его плаща станет единственным звуком, что навсегда застрянет в моём разуме, растворяясь в общем потоке информации, а его скрытый клинок, безмятежно висящий на поясе, расправит свои железные крылья и пронзит меня насквозь, не давая даже опомниться. Всё это время, пока Вергилий играл с подолом своего плаща и демонстрировал эфес грозного оружия, намекая мне на всю серьёзность ситуации, я думал над тем, как легко наши недавние друзья и товарищи обращаются во врагов. Любое нечаянное действие, слово или грязный поступок, нарушающие некие законы, которые воспринимаются выше дружбы или даже любви, – и люди моментально срываются, превращаются в злобных чудовищ, готовые разорвать тебя на мелкие кусочки. Как же хрупок наш мир, или, скорее, как ненадёжна любовь человека к себе подобным, и как тонка та грань между дружбой и враждой, между жизнью и смертью!

– Одевайся, живо! – скомандовал Вергилий и кивнул на диван, где я провёл свою последнюю ночь и около которого небрежно валялась моя одежда.

– Хорошо-хорошо, – отступая к дивану и выставив вперёд руки, ответил я. – Только не совершай глупостей! Или как ты там сказал?

Я старался быть дружелюбным, приветливым, хотел показать, что я не тот враг из стана Отступников, кого они привыкли видеть сквозь пелену всепоглощающей ненависти. Но зачем я притворялся? Зачем я снова затеял этот глупый маскарад, от чего столько пытался убежать? Внутри меня бушевал пожар, который поднимался всё выше, обгладывая всё моё естество, я сгорал от боли и отчаяния, но продолжал врать самому себе, источая плохо скрываемую язвительность под тонким слоем любезности. Мне хотелось бежать, разметать все преграды и спасти Макса, но я продолжал подчиняться их глупой прихоти, медленно отходил к кровати и сгорал от стыда. Я не