Читать книгу - "Гений: дорогу бомбили? - Анатолий Евгеньевич Матвиенко"

что при задержании Брунова в городе Волгограде гражданин Лосев, уведомлённый, что пистолет Макарова и боеприпасы к нему находятся у Брунова на законном основании, уничтожил удостоверение на право ношения и хранения оружия путём выбрасывания документа в ливнёвую канализацию. Впоследствии обвинил Брунова в незаконном ношении оружия. Свидетель Брунов, вы подтверждаете свои показания?

— Подтверждаю.

Следователь начал трещать пишущей машинкой, заполняя протокол.

— Тоже мне… — пробормотал мент, теперь уже наверняка с приставкой «экс». — Нашли, чем попрекнуть.

— От вас требуется только ответить «да» или «нет» — вы согласны с показаниями Брунова?

ОБХССник замялся, не зная, как поступить. Наверно, думал как выкручиваться из-за причастности к афере по облдорстрою, а тут какие-то жалкие корочки, выброшенные в ливнёвку. Мелкое хулиганство.

— Так и запишем, — следователь даже времени на раздумье ему не дал. — Подозреваемый от дачи показаний отказался. От подписи тоже? Чудесно. Собственно, это чистая формальность — провести очную ставку при наличии противоречий в показаниях. Вас, Лосев, я задерживаю в качестве подозреваемого в преступлении, предусмотренном статьёй 176 частью первой УК РСФСР, то есть за привлечение лицом, производящим дознание, заведомо невиновного к уголовной ответственности. Вы сказали «нашли, чем попрекнуть»? Абсолютно верно, это сущая мелочь на фоне всего творившегося в Волгограде. Но Уголовный кодекс велит вам выписать до трёх лет лишения свободы, преступление доказано с полной очевидностью, что даёт мне право получить у прокурора санкцию на ваш арест. Теперь вы в моих руках и никуда не выскользнете.

— Вы ещё не знаете, кто за мной стоит, — пробовал огрызнуться задержанный.

— Именно! — расцвёл колобок. — А ты мне как раз и расскажешь. Глупости из жанра «признайся во всём, и тебе ничего не будет» втирать тебе не собираюсь, ты не первый год замужем. Сидеть придётся долго, без надежды на УДО, обещаю. Но если не выложишь мне всё как на духу, твоё положение станет не просто очень скверным как сейчас, а совершенно невыносимым. Я специально до поры оставлю директора облдорстроя на свободе, но дам ему понять, что сдал его именно ты.

Социалистическая законность? Гуманизм? Нет, не слышали.

— У меня дети! Пощади!

— А ты собирался щадить Брунова, когда угрожал ему, что будет, если откроешь рот? Тоже давил на семью. Лосев, прокуратура СССР — последнее место на земле, где тебе стоит искать сочувствия. Обрати внимание, тебя сдают твои же подчинённые, крысы бегут с тонущего корабля, твои признания мне очень скоро не будут нужны, как и в эпизоде с пистолетом Брунова.

— Кстати, он — моё личное, законно приобретённое имущество, — вставил я. — Мной понесён материальный и моральный ущерб.

— Конечно, будете признаны потерпевшим. Подпишите протокол и свободны.

Свободен⁈ Возвращён в камеру, свободный в её стенах, или вправе выйти на улицу и бежать пешком — до самого дома, денег на такси или даже метро нет…

На коридоре меня ждали ГБисты, втравившие в эту историю. Аж руки чесались врезать по холёным рожам. Тюремный опыт учит сдержанности, ограничился ехидной репликой:

— Спасибо за длинный отдых на курорте.

— В изоляторе вы вели себя правильно и находились в наибольшей безопасности. Сейчас приедет ваша жена и заберёт домой.

— То есть я — больше не арестант, подследственный, исключённый из партии, уволенный с работы?

Опер замялся.

— Восстановление займёт время и начнётся на следующей неделе. После того, как состоятся необходимые аресты, а косвенно причастные будут сняты с должностей, от первого секретаря обкома.

— Савушкин?

— Сбежал. Сегодня объявим в розыск.

Буду надеяться, что свести счёты со мной — не главная цель его побега.

— Арест дорстроевцев парализует и без того убогую инфраструктуру дорожников в области. Зима кончится, асфальт сойдёт вслед за снегом… Кто организует хотя бы ямочный ремонт? У меня есть предложение: добейтесь освобождения Павла Фёдоровича Стрельцова, содержится в Волгоградском СИЗО. Тоже рыльце в пушку, но по сравнению с другими персонажами — сущий ангел. И он понимает, как укладывать дороги. Рекомендую на место директора облдорстроя.

Гэбисты переглянулись. Не их задача — обеспечить нормальное состояние дорог, их призвание — бороться с контрреволюцией и саботажем, как завещал товарищ с чистой головой, горячими руками и холодным сердцем, если я ничего не перепутал.

Приехала Валя, обнимала, плакала. Даже носик не морщила от того, что из меня пёр запах тюрьмы, всю одежду сдам в химчистку или даже выкину в помойку. Ох уж это «партийное поручение». А детки как обрадовались! Даже самый маленький, Сашенька, ковылял ко мне на слабеньких ещё ножках:

— Папотька п’иехал!

Милота…

Ночью супруга навалилась, обвила, когда уснула, не разомкнула объятий. Стоило пошевелиться, что-то тут же бормотала во сне и стискивала сильнее. Наверно, боялась проснуться одной, по этой причине терпел до утра, когда припёрло облегчиться, не пошёл на парашу… тьфу, в туалет, чтоб не ощутила себя в одиночестве ни на минуту.

Следующий день прошёл в прокуратуре. Узнал некоторые подробности дела. КГБ пасло нашу гоп-компанию намного плотнее, чем казалось. Они же вычислили, что твердокаменный коммунист Калинкович куплен с потрохами, причём деду никто не угрожал. Собирался на пенсию и не удержался от финального себе подарка. Как и планировали, я оказался в бригаде самым несговорчивым, отчего областные дельцы решили не рисковать и закатать меня в асфальт с куда большим тщанием, чем этого удостаивались улицы Волгограда.

— У меня вопрос: почему они решили, что я не пойду на сделку? Взятку принял, угроз «всех пересажаю» не орал.

Колобок посмотрел на меня с иронией.

— Вы даже не представляете, на чём прокололись. А могли догадаться, в тюрьме было много времени на раздумья.

— Калинкович? Он меня заподозрил в неподкупности?

— Нет. Вам 34 года, а так и не научились разбираться в женщинах. Скажите, Брунов, не для протокола, вы вступали в половую связь с гражданкой Еленой Рубец? Вас видели вдвоём в ресторане, потом вместе ушли.

— Не вступал…

— Но она намекала, верно?

— Прямым текстом предлагала. Зашла ко мне в номер с бутылкой шампанского. Давай, говорит, не робей. На коленки мне села. Если честно, едва устоял.

— Что-то такое и предполагали сотрудники ГБ. Не купился на её прелести, а она — баба видная, соблазнительная, потому решила, что такой мужик-кремень устоит и перед взяткой. Рассказала сообщникам. Трахнул бы её — и этот факт использовался бы для шантажа. Простите, если задеваю ваше мужское самолюбие, но как мужчина вы вряд её интересовали, Рубец