Читать книгу - "Девять миров Эдлена ч.1 - Ильяс Арчаков"

к условиям жизни на их планете. Не все представители их расы жили на земле. Эти и прочие их сооружения были предназначены для тех стражей, которые несли здесь службу. Они контролировали работу людей и, соответственно, добычу юнония. Верховный же правитель со своей делегацией ютился на главном корабле инопланетян, находившемся на околоземной орбите. Пребывание на земле было для них чем-то унизительным и спускались они сюда только в крайне редких случаях. Мало того, что они прибыли сюда с корыстными и жестокими целями, так они еще и ведут себя заносчиво, относясь не только к людям, но и к самой планете, словно к мусорной свалке. Поистине не раса, а какие-то паразиты! Надеюсь, они скоро добудут весь юноний и улетят отсюда куда подальше. Человеческому роду нечего было противопоставить их развитию и оставалось лишь ждать и подчиняться.

Большинство людей, населявших планету на момент моего прибытия, уже были поколением этих самых колоний. Они родились и выросли в этих условиях и не знали другой жизни, разве что со слов их отцов и дедушек. Мне было страшно это осознавать. Многие из этих несчастных по всей планете не видели ее истинную красоту. Не успели вдохнуть свежего воздуха, полюбоваться видом солнца и увидеть природу в ее привычном состоянии. Но даже в таком положении люди находили в себе силы радоваться. Я понимал, что они не знали другой жизни и все, что у них сейчас есть — это то единственное, чем они были «богаты». Но это были люди, такие же как мы с вами. Они радовались, грустили, смеялись, любили и плакали. Но так случилось, что они оказались здесь. У них не было выбора. Модроки знали, что каждое новое поколение будет менее самостоятельным, а значит и более послушным. Они стремились к этому и посему ограничили людей во всем — в свободе мысли, передвижений и выражений себя. Люди стали живой бездумной массой в их руках. Они жили, не подозревая о том, что жизнь могла быть другой. Что люди раньше были свободны и могли делать все, что им заблагорассудиться. Что были времена, когда на земле не было тотального порабощения. Возможно, это было и к лучшему. По крайней мере они не могли сравнить жизни до и после, а значит не были угнетены мыслями о том, как много они потеряли.

Иногда моему взгляду представали интересные моменты. Как-то раз я видел, как двое молодых ребят с неприкрытым удивлением и восхищением разглядывают фантики, на которых были изображены автомобили, самолеты, огромные морские лайнеры и даже телевидение! Их предки когда-то рассказывали им об этих странных штуковинах, изображенных, на уже порядком потрепанных, картинках. А я в свою очередь так и хотел добавить: «Да, это все сделали мы — люди!». Мы не были настолько развитыми, насколько модроки, но мы были лишь в начале своего пути. Пути, которого так беспощадно оборвали инопланетные захватчики.

Мое любопытство вновь привело меня не туда. Жизнь в колонии не сулила ярких перспектив, и я всячески пытался найти возможность покинуть эти злачные места, но был один важный нюанс — энергетическая стена не позволяла людям выйти за ее пределы. Весь периметр колонии был огорожен ею. Мы были словно лабораторные крысы, над которыми ставили всевозможные эксперименты. Попытки сбежать пресекались мощным электрическим разрядом, который выжигал тебя изнутри. Сам я даже не пытался этого сделать, но, со слов рискнувших, это звучало более, чем убедительно. После такого удара человек еще долгое время приходил в чувство, валяясь в полумертвом состоянии. Были и летальные случаи. Я понимал, что не могу ставить на кон свою жизнь и рисковать подобным образом, но воля к свободе нашептывала мне, что так не может продолжаться вечно. В глубине души я надеялся, что портал скоро вновь откроется и я смогу покинуть этот мир, но я попросту не мог себе позволить сидеть сложа руки в ожидании чуда. Нужно было что-то предпринимать, а иначе я рисковал оставить здесь свое физическое и психическое здоровье. Не хватало еще сойти с ума и отдать остаток сил на прихоть инопланетян.

В колонии то и дело говорили о неких дикарях — людях, которые были вне системы. Для большинства из присутствующих здесь, они, безусловно, были кем-то вроде изгоев, сообщества маргиналов, которое наплевало на устоявшиеся правила и хотели жить по-своему. Люди воспринимали их как отбросы человечества, модроки же периодически вели на них охоту, по большей части в качестве развлечения. И только немногие, в том числе и я, понимали, что это те люди, которые отказались подчиняться воле захватчиков и быть рабами системы. В моей душе загорелся лучик надежды и даже гордость за человеческий род. В нас еще осталась сила, которую не сломить даже целой цивилизации! Мурашки прошлись по моему телу. Каким бы ни было испытание — всегда найдутся те, кто сможет его преодолеть.

Повстанцы были немногочисленными группами людей, которые вели отчаянную войну против захватчиков. У них были целые сообщества, раскинутые по всей планете. С тех пор, как часть модроков покинула землю, у них появилось больше возможностей выбить себе свободу, но все же это давалось с неимоверным трудом, и они несли огромные потери. Даже учитывая то, что больше половины модроков улетели на родную планету с частью добытого юнония, их количество все же было немалым. К тому же их вооружение действовало массово и людям было трудно им что-то противопоставить. Но, несмотря на все эти сложности, горстка людей, разбросанных по земле, но объединенная одной целью, всевозможными силами пыталась отвоевать нашу крохотную планету. Каждый из них понимал, что рано или поздно модроки покинут землю. Но что они оставят после себя? Умирающую планету, непригодную для жизни. Люди, животные, растения — все это останется в прошлом и превратится в безжизненную каменную глыбу, одиноко скитающуюся в бесконечном холоде темного космоса.

Жизнь в муравейнике начиналась на глубине пяти метров от поверхности земли и уходила вглубь на еще целый десяток. Все пространство вокруг было заполнено толстыми металлическими стенами. Это был самый обычный короб, помещенный в землю — я бы предпочел называть его гробом, но люди почему-то сравнили его с муравейником. Ну да ладно! Кто я такой, чтобы спорить со мнением большинства? Я сидел в отсеке, в котором находилось еще одиннадцать человек. Это было что-то вроде общей комнаты, хотя я бы предпочел называть это камерой. Стены в отсеке были окрашены в мутный цвет уставшей листвы, выгоревшей под палящим солнцем. Хотя солнцу