Читать книгу - "Сделай сам 4 - Константин Николаевич Буланов"

превосходство! — прокричал я, подбадривая самого себя, когда мой толстокожий танк, перевалившись с борта на борт, переехал гусеницами труп убитой лошади. Или же не лошади. Кто там разберёт, чей труп валялся на земле? А может и не труп. Мне в танке не особо слышно так-то, если кто-то, где-то, что-то там орал.

Немцы попытались было в самый последний момент увести свои орудия от накатывающих на их позиции нас, но дружно застрекотавшие пулёмёты пресекли эту попытку моментально, положив, как коняшек, так и артиллеристов. Тех, кто не успел залечь или сбежать. Всё же 3-мм бронещиток германских полевых орудий успешно пробивался насквозь даже обычными винтовочными пулями уже примерно с 500 метров. Тогда как мы вовсе уже «ворвались» этакими боевыми черепахами на их позицию.

А где-то тремя верстами южнее то же самое должен был проделывать с ещё одной такой же артбатареей второй полувзвод нашего эвакуационного взвода и примкнувшие к нему танкетки из числа недавно отремонтированных по пути.

Хотя, по правде говоря, именовать эвакуационным взводом, по сути, наш импровизированный отряд прорыва эшелонированной обороны было несколько нелепо. Во всяком случае, это выглядело нелепо со стороны экипажей танкеток.

В то время как они на своих легкобронированных машинках были вынуждены сильно опасаться даже пулемётного огня противника. Особенно с близких дистанций в метров 100 и меньше. Наши БРЭМ, как я это только что выяснил на своей собственной шкуре, гарантированно выдерживали даже прямое поражение из полевой пушки.

А чего бы им их не выдерживать, если за аббревиатурой БРЭМ на самом деле скрывался всамделишный тяжёлый танк прорыва? Только максимально маленький и лёгкий. Да и броню для танка мы проверяли предварительно, обстреливая из российской трёхдюймовки листы различной толщины. Остановившись в результате на 50-мм.

И нет. Это не моя была идея изначально. Я её успешно позаимствовал у англичан, взяв за основу своей новой разработки их ущербный танк Матильда I времён начала Второй мировой войны. Виной чему были всё те же жёсткие условия, что некогда имелись у британцев. Финансовые ограничения для массового заказа бронетехники и банально вес. Что-то там у них было связано с понтонами и переправкой морем, тогда как у меня уже привычно упиралось в чёртовы мосты.

Посему и пришлось лепить тихоходного кадавра с весом и габаритами лёгкого танка, но бронёй — тяжёлого. Жертвой чего являлось его вооружение с дальностью оперирования и удобства экипажа, которых — удобств в смысле, просто не имелось.

Хотя и в тех же танкетках удобствами не пахло совершенно. А пахло в них, как и в моём БРЭМ-1, бензином, машинным маслом, горячей сталью, сгоревшим порохом, потом и почему-то прелыми портянками. В общем — всем тем, что не хотелось нюхать совершенно точно никому.

Плюс тут сейчас примешивались к ним вонизм распоротых кишок, дерьма и крови. Всего того, что намоталось на гусянки ворвавшихся на вражескую позицию машин. То-то подъехавшие следом к нам гвардейские конники оказались своими лицами изрядно бледны и постоянно боролись с тошнотой. С большого перепоя они были что ли? Хотя ведь это гвардия. А потому вполне себе могли! Хе-хе!

Таким вот оказался мой личный первый бой в этой войне. Первый, но совершенно точно не последний. Как очень скоро выяснилось — даже в этом дне. Всё же вражеские батареи прикрывали тут свою пехоту, которую теперь нам предстояло намотать на гусеницы побыстрее, не позволив той успешно и поспешно отступить за ближайшую реку.

Так 15 сентября 1917 года, если смотреть по григорианскому календарю, перестала существовать 2-я ландверная[3] бригада Рейхсхеера[4]. Уйти смогли лишь около сотни вражеских кавалеристов, тогда как под 5000 пехотинцев всех 5 батальонов бригады оказались нами уничтожены или взяты в плен. Мы, танкисты, взламывали всю их оборону и повергали в бегство, тогда как 3 дивизии кавалеристов после завершали их разгром.

[1] От можа до можа — от моря до моря.

[2] БРЭМ — бронированная ремонтно-эвакуационная машина.

[3] Ландвер — категория военнообязанных запаса 2-ой очереди в Германской империи и ряде иных европейских государств в конце 19 — начале 20 века.

[4] Рейхсхеер — официальное название сухопутных войск Германской империи.

Глава 6

Не все коту масленица

— Тр-р-р-р-р-р-р-а! Тр-р-р-р-р-р-р-а! Тр-р-р-р-р-р-р-а! — именно такие звуки разбудили меня ни свет, ни заря, отчего я, вскакивая на ноги спросонья да ещё практически в кромешной темноте, крепко приложился головой обо что-то твёрдое. Но это что-то точно не было бронёй! Всё же мне, как офицеру, вышло заночевать не в машине, скрючившись там в три погибели, не под ней и уж тем более не под открытым небом на земле, укрывшись сверху лишь шинелью, а разместившись с немалым комфортом на кровати в весьма зажиточном крестьянском доме. Я бы даже сказал практически в помещичьей усадьбе, ежели судить по меблировке и общему убранству помещений!

Мы вообще, разбившись на группы по 3–4 боевых машины, и распределив под их охрану по полтора десятка единиц прочей техники батальона, заняли на ночёвку полдесятка соседних фольверков, как у местных назывались хутора.

Эти самые фольверки, находясь примерно в километре друг от друга, были разбросаны в немалых количествах тут и там, отчего нам даже никого стеснять не приходилось. Ну, за исключением, конечно же, самих хозяев. Гвардейские же кавалеристы, те, кто не убыли вчера сопровождать в тыл пленных с ранеными, размещались в точно таких же «кочках цивилизации», а то и в крупных деревнях, что также здесь имелись.

В связи с чем хотя бы за места ночёвки не пришлось с ними собачиться. А то вчера после победы не раз, блин, нарисовывались на пороге самоуверенные ухари на своих гвардейских статных «понях», желавшие прибрать себе к рукам итоги наших героических заслуг.

Ведь та же взятая с бою пушка являлась не только крайне полезным в хозяйстве имуществом. Она вдобавок гарантировала ордена и даже повышения всем отличившимся в её захвате. А мы, «танкисты-ремонтники», таких пушек взяли аж 12 штук! Все, что имелись у противника! Вот тут и началось паломничество к нам всяких благородных и высокородных обиженок, ставших было утверждать, что пушки — это их трофеи.

Вот честное слово! Задолбался кукиши крутить пред их излишне высоко задранными вверх носами!

Я даже, едва только вскочив с кровати, грешным делом предположил, что это оставшиеся крайне недовольными кавалеристы решили втихую да по темноте прибрать к рукам часть тех самых наших трофеев. Да и нарвались на дозорных, что не спят, а бдят. Но, увы, несколько