Читать книгу - "Тренер: молодежка - Валерий Гуров"

— «Спартака» Рафаэлло Джованьоли читал?

— Угу, кто ж не читал.

— Вот оттуда и название появилось, а почему вдруг интересуешься?

Я плечами пожал, ну и попер в «атаку» на Чапая, заранее соломку подстелив.

— Знаете ли, Николай Петров, вот вы у меня о детях с Аллой спрашиваете. Какие дети в коммуналке и без средств к существованию, детей особо не нарожаешь. Но видимо в «Спартаке» это норма вот так бывших игроков хоронить? — я приподнял бровь. — Пытаюсь просто понять, откуда эта норма пошла, может как с названием команды связано… философия у клуба такая?

Николай Петрович, наконец, перестал протирать очки. Надел их и внимательно посмотрел на меня своими большими живыми глазами.

— Это ты у меня как динамовец спрашиваешь, да Иван?

— Причем тут динамовец? Я у вас как игрок «Спартака» спрашиваю, пусть и бывший.

— Как причем? При том, что ты в другой клуб на переход заявление писал. Что в Спартаке тебе не нравится, жаловался? Требовал тебя из команды отчислить после кубка, угрожал связями в министерстве и дружбой с генералами…

— Когда я такое писал? — изумился я, опешив, но быстро себя в руки взял. — Честно говоря, не припомню.

— Ты не припомнишь, а я припоминаю, потому чего ты удивляешься? И причем тут философия клуба? — продолжил Стар*стин. — Я лично заявление твоё подписал, когда ты грозился, что голы перестанешь забивать. А оно теперь вон как обернулось.

Поворот получился весьма неожиданный. Но для того, чтобы сформировать отношения к словам начальника команды, мне требовались доказательства. Вполне возможно, что Николай Петрович брал меня на понт, прощупывал. Не похоже на него, но ни о каком заявлении я не помню, а прежний Иванов, хоть и был парень шибутной, вряд ли мог сотворить такую глупость и так подставиться. Однако я даже не успел возражение озвучить, как Стар*стин открыл верхний ящик рабочего стола, достал оттуда от руки исписанный лист бумаги.

— Вот, пожалуйста, — Николай Петрович положил передо мной заявление. — Ты его по почте отправил на мое имя. Неужто запамятовал?

Я взял заявление, ознакомился, приподнял бровь — так и есть «прошу отчислить, требую…» и далее по списку один в один те угрозы, которые только что начальник команды озвучил. Выходит, что Буба, Черенк*в и остальные ребята не обладали все полнотой информации по конфликту… да уж.

Я оторопел от наглости прежнего обладателя этого тела. Но ещё больше оторопел от того, что Чапай ни слова мне не сказал, когда я приехал в Тарасовку на награждение после победы в Кубке. Теперь то понятно почему меня на мероприятие не пригласили и от чего Константин Иванович так бесновался. Удивительно, что меня под белы ручки не вывели с базы… после такого то! Видимо ни Черенк*в ни остальные футболисты ещё не знали о подлых требованиях прежнего Иванова к руководству клуба… во дела. Остановите люди землю, подумал я. Не складывалось в голове одно — чего тогда меня в больницу привезли, на ноги за границей хотели ставить? Понятно затем от меня «отказались», но прежде ведь администратор всю ночь у палаты ночевал, о Германии Стар*стин договаривался.

— Я заявление не отправлял, — смекнул я, возвращая заявление Чапаю.

— А кто же тогда это сделал? Само? — Николай Петрович наморщил лоб, подбородок положил на кулаки.

— Женушка, Алла меня подставила, — хотел добавить, что с этой женщиной меня больше ничего не связывает, но Николай Петрович снова меня опередил.

— Ну если только Алла тебе диктовала что писать, почерк то на бумаге твой, — и с этими словами он накрыл заявление своей широкой морщинистой ладонью.

Я почувствовал, как по спине пробежал неприятный такой холодок. Бояться я ничего не боялся, пуганый, но как это заявление по партийной линии не пошло, как до столичного совета не добралось… вон там бы случились настоящие неприятности, недолго за решетку отправиться. Оставалось понять — зачем меня вызвали в клуб, если сотрудником я больше не являюсь и нужный компромат на игрока Иванова — тоже в наличии.

— Ну а теперь рассказывай, какие у тебя проблемы и как докатился до жизни такой, — попросил Николай Петрович.

А сам продолжил внимательно изучать свой листок, видимо планируя расписание на день.

Ловко.

И не подготовишься же к такому! Я полагал, что сам буду бочку катить на «Спартак», а получалось совсем наоборот. Николай Петрович подвёл, что я — сам дурак. И действительно же дурак, раз такую дурь удосужился в заявлении написать и ещё по почте официально отправить.

Сказать мне было нечего, все обернулось так, что это ещё надо благодарить клуб, раз заявление вверх не пошло и в ящике стола начальника команды осело. Везением называть, что меня в тот же день не выперли со скандалом. И в таком свете работа сторожем в таксопарке теперь не видилась такой уж ужасной, учитывая имеющиеся вводные. Дожить в квартире дали к тому же… Мда, теперь вопросов к Спартаку не осталось. Действительно, что сам дурак.

Я заерзал на стуле. Что же, теперь надо набраться мужества и уйти, признав, что каждый сам кузнец своего счастья, а своё счастье я так глупо упустил. Пусть и не совсем своими руками.

— Извиняюсь искренне за своё баламутство, — я поднялся со стула, готовясь прощаться и уходить. — Была бы возможность что-либо изменить, изменил, но такой возможности нет.

В голове уже вращались мысли о том, где искать новую работу и куда устраиваться, когда начальник команды остановил меня, не дав уйти.

— Присядь, Иван, я тебя никуда не отпускал. Я теперь твой непосредственный начальник и будь так любезен меня внимательно выслушать.

— Так вы же сами говорите, что уволили…

Чапай в ответ скомкал мое заявление с угрозами и требованиями, выбросил в ведро.

— Вижу же что ты красно-белый, иначе бы про название клуба не спрашивал, — умиротворённо по отечески сказал он. — Вот ты спрашивал про философию клуба, а философия такая, что «Спартак» своих не бросает, даже если они отворачиваются от красно-белых цветов.

Помолчали. Я пытался понять, что все это может значить. Николай Петрович снова поразминал губы.

— Завтра приезжай в клуб, заявление будешь писать, — наконец сказал он.

— Какое заявление?

— Есть у нас решение по тебе.

— И что Константин Иванович решил? — проявил нетерпение я, полагая, что моя судьба находится в руках Барина.

— А он уже не работает у нас в клубе и не решает ничего. Новый главный тренер «Спартака» — Романц*в. И мы с Олегом посовещались и решили тебя на одно любопытное направление поставить, будем детско-юношеский спорт