Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

полного исчерпания корабельного ресурса. У островных, разумеется, у Америки хрен исчерпаешь.

Союз Советов тем временем пережил смену руководства. Дядя Леня Красин, дядя Коля Муравский, Либкнехт, Мархлевский, Таннер, да много еще кто из старой гвардии, все в тридцатых ушли. А новое поколение чуяло за собой силу и мощь, оттого не заморачивалось и сразу занялось Китаем. Для начала советизировали как следует Маньчжурию, туда сразу ломанулись переселенцы и теперь там есть районы почти полностью немецкие или еврейские. Палестина, кстати, тоже отлично развивается и тоже в Союз входит. И очень уговаривает нас создать единый Банк Европы и Азии и ввести общую валюту. Не иначе, какой хитрый гешефт измыслила. Впрочем, наши экономисты говорят, что большая польза может выйти.

После Маньчжурии выперли с континента ослабленных японцев, к радости Гоминьдана. А потом и правое крыло оного следом, как раз к сороковому году и управились.

– Дмитрий Михайлович, за стол!

Пора, все гости приехали.

– Так, все собрались? – Володя твердо взял в свои руки праздник. – Тогда предлагаю первый тост за виновника торжества…

– Погоди, – я встал с бокалом белого Sauvignon Sauviet. – Ты еще не знаешь, но мы всегда отмечаем два дня рождения – отца и мой.

– Так у него же весной, как раз сто лет… – недоуменно замер Баландин.

– Официально – да. Но он всегда отмечал вместе со мной, не знаю, почему. Поэтому давайте за отца, за то, что он для всех нас сделал.

Все встали и выпили, потому как без отца жизнь нас всех ждала бы совсем иная. Вот тот же Баландин, правнук Василия Степановича – ну пахал бы и пахал. А сейчас продолжил семейную династию, рулил крупнейшим агропромышленным предприятием в Таврии, два года назад переехал в Северный Туркестан, совсем новые земли осваивает, лесополосы насаждает. У нас, кстати, шутят «посадят лес сажать» – суд направляет срока отрабатывать на лесополосы по всей стране. Ну или в тайгу работать, там прокурором медведь, не забалуешь. Или каналы рыть в том же Туркестане.

– Весной, кстати, могли бы и пошире отметить, – ревниво заметила Соня. – Сто лет все-таки первому председателю ВЦИК и основателю Союза Труда.

Да, никаких больших торжеств. Заседание памяти основателя в Центросоюзе и Жилищно-строительном обществе, в МВТУ тоже отметили, да еще ВЦИК присвоил имя отца заводу АМО.

Из-за отдельного стола, накрытого для детей в дальнем углу участка, раздался нарастающий визг и крики, мы все удивленно повернулись в ту сторону – драка что ли? Сидели же тихо, ловили музыку на транзистор… Нет, не драка – бегут с приемником к нам.

– Деда Митя! Деда Митя! Космонавт! Наш, советский!!! Вот! – и Митька-младший выкрутил на полную громкость приемника.

– …выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник с человеком на борту. Старт космической многоступенчатой ракеты прошел успешно, и после набора первой космической скорости и отделения от последней ступени ракеты-носителя корабль-спутник начал свободный полет по орбите вокруг Земли.

Все-таки надо те папины приборы показать Сене…

Ерофей Трофимов

Гладиаторы

Матвей вздрогнул и, застонав, медленно сел на своей узкой, солдатской койке, утирая выступившую испарину подрагивающей рукой. Ему снова приснился этот страшный сон. Его девчонки, те, кого он любил больше всего на свете, весело махали ему из витринного окна, увидев, как он подъехал к магазину.

Они договорились встретиться здесь и, поев мороженного в кафе, отправиться в кино, где шёл очередной полнометражный мультфильм. Вика давно мечтала посмотреть его и прожужжала родителям про него все уши, буквально выдавив из него обещание, сходить в кино. Наташка, и сама любительница мультиков, присоединилась к просьбам дочери, и он сдался.

Едва сумев впихнуть их небольшой джип на освободившееся место, он вышел из машины и, увидев девчонок, радостно улыбнулся. Они так и остались в его памяти, весёлые, улыбающиеся, ещё не знающие, что это были их последние минуты. Потом, вдруг раздалось странное, свистящее шипение, и огромное здание вспухло огромным, огненным шаром.

Матвея спасло только расстояние, и то, что отброшенный взрывной волной, он оказался зажатым между машин. Пара переломов, опалённые волосы на затылке, несколько ушибов, вот и весь ущерб организму. Хуже всего было то, что он остался жив, а его девчонки погибли. Уже в госпитале, в срочном порядке, развёрнутом в ближайшем пригороде, он молча смотрел в серый, брезентовый потолок, пытаясь осмыслить произошедшее, и не веря, что их больше нет.

С тех пор, он видел этот сон почти каждую ночь. Врач, выписывавший его из госпиталя, только мрачно покачал головой, когда Матвей рассказал ему о своих кошмарах и, подведя к окну, молча ткнул пальцем в далёкие развалины города.

— Таких как ты, теперь очень много. Никто толком не знает, кто на нас напал, и что это за твари, но все, кто может драться, взяли в руки оружие. Хочешь отомстить за них, иди и воюй. Ничего другого, я тебе в данной ситуации посоветовать не могу. Идёт война на уничтожение, и тот, кто в ней выживет, тот и будет потом оплакивать погибших. Потом, — тихо добавил он, возвращаясь на своё место.

Только теперь, Матвей понял, что и у этого странного, молчаливого человека тоже кто‑то погиб. Вздохнув, Матвей вышел из госпитальной палатки, и неожиданно понял, что ему некуда идти. Растеряно оглядевшись, Матвей не выдержал и, не обращая внимания на суетящихся вокруг людей, решительно зашагал в сторону дома.

Его удивило, что в стране, воюющей непонятно с кем, нет регулярных военных патрулей, и никто не требует у него документы. Не было даже линии фронта. Осознав это, Матвей растеряно покрутил головой и, решив оставить разрешение всех эти нестыковок тем, кому их положено было решать, зашагал дальше.

Уже в двух кварталах от дома он понял, что всё бесполезно. От длинного, двенадцатиэтажного здания остались одни воспоминания. Куча переломанных, перекрученных неведомой силой, железобетонных плит, торчащие во все стороны куски арматуры, словно щупальца какого‑то мифического зверя, и гарь. Над всем этим кошмаром витал густой, выедающий глаза запах гари. Постояв на обломках собственного дома, Матвей вздохнул, и медленно побрёл дальше.

Куда, он и сам не знал. Главное, подальше от всего этого. Очнулся он на окраине города и, осмотревшись, неожиданно понял, что подсознательно двигался в сторону деревни, где летом жила старенькая мать Натальи. Каждое лето он вывозил её в деревню и, обеспечив всем необходимым, оставлял там до осени.

Елена Степановна была страстной огородницей, и такие поездки в деревню просто обожала. В охрану ей, они каждый год оставляли Роя,