Читать книгу - "Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин"

посмотрел на меня. — У тебя скрытые таланты к переговорам о зарплате? Или логисты нижних этажей получают больше, чем я думал? — Вопрос висел в воздухе, легкий, но с острым кончиком.

— Наследство, — довольно размыто ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Наконец-то оформили все дела после смерти родителей. Долгая была волокита и повезло с моментом, как раз перед переездом. — сказал я, стараясь делать это непринуждённо и про себя добавил: — «И отчасти благодаря долгу клану Мураками».

Каору медленно кивнул, он явно не купился до конца, но и давить дальше не стал.

— Повезло, не то слово, место хорошее. — Он подошел к окну и посмотрел вниз. — И сквер для выгула видно, Момо точно оценит. — Его тон был нейтральным, но я уловил по голосу, что он понял, что тема закрыта, и переключился на практическое — Да у тебя одна кухня как вся твоя прежняя квартира.

В этот момент Момо, увлекшись игрой с уткой, случайно задела Каору когтем за лодыжку, оставив едва заметную царапину. Крови не было, лишь красная полосочка на коже.

— Ай! Я поцарапался! — Каору, заметив царапинку, естественно, впал в панику. — Это же бульдог! У нее слюни! Бешенство! Столбняк! Гангрена! — Бросив всё, он начал лихорадочно гуглить симптомы на телефоне.

— Каору, она привита! — Я попытался успокоить его, но в его мнительности я уже успел убедиться. — Это царапина, меньше чем от кошки. — Увы, но Каору уже звонил в ближайшую ветклинику (один из минусов гугла, всё найдётся), истерично описывая нападение огромного свирепого бульдога. Сама виновница этого кипеша мирно посапывала на своём одеяльце.

К моему удивлению, через 20 минут у подъезда остановилась машина ветклиники «Доктор Мяу» с логотипом кошечки в докторском чепчике. Ветеринар, молодая, но очень серьезная девушка с полной сумкой оборудования озвучила нам, что приехала на экстренный случай нападения агрессивного животного.

Осмотр Момо, которая радостно виляла тем, что у других называют хвостом и тыкалась носом в сумку, как и царапины Каору, занял пару минут. Ветеринар намазала царапину Каору йодом, для успокоения нервов скорее всего, и выписала Момо новую игрушку-пищалку как жертве несправедливых обвинений.

Я расплатился за вызов, краснея от стыда и думая, почему же я еще вчера не отказался от этих «золотых рук». Девушка быстро покинула нас, едва сдерживая смех.

— Вот видишь? — Каору с важным видом показал мне полоску йода на лодыжке, — теперь я защищен!

Я промолчал, не желая рушить воздушные замки моего, по сути, единственного друга в этом мире, если не считать его бабушки.

В суматохе постоянного открывания дверей в новую квартиру при заносе вещей, Момо ухитрилась выскользнуть на лестничную клетку, где её драгоценная утка упала в темное пространство лестничного пролёта. Девочка с ужасом увидела, как её «добыча» ускользнула из её лап, и бросилась в погоню с душераздирающим лаем.

Я бросил сумки на пол, (к счастью там не было ничего хрупкого), крича: «Момо! Стой!». Каору, который был ближе к двери, кинулся за собакой с воплем: «Утка! А-а-а, лови утку!».

Начался безумный спуск вниз. Момо мчалась впереди, лая и поскальзываясь на кафеле на поворотах, следом нёсся Каору, пытавшийся перепрыгивать через ступеньку и постоянно из-за этого спотыкаясь. Замыкал эту процессию я, хватаясь за перила и боясь, как бы кто из впередиидущих не навернулся.

Мы практически одновременно оказались на площадке первого этажа, и увидели, как наш «приз» поднимает молодая симпатичная девушка, изумленно глядя на нас.

Увидев незнакомого человека, да еще со своей собственностью, Персик принялась скакать возле неё и требовательно лаять.

— Утка… она… собакина! — задыхаясь, выдавил из себя Каору и, осознав, какую ересь несет, густо покраснел. — Вот.

— Интересные у вас развлечения, новосёлы, — удивленно ответила девушка, — меня зовут Араи Асука, я живу на третьем этаже, очевидно, над Вами. — сказала она и протянула игрушку собаке.

Момо вмиг прекратила лаять, села на пятую точку и принялась буравить своими глазками навыкате нашу, как оказалось, соседку.

— Очень приятно, — произнёс я, слегка поклонившись. — Канэко Джун, а эта моя Момо.

— А я? — прошептал мне Каору, не сводя глаз с девушки, — я же лучше, чем собака.

— Конечно, — я не стал спорить, и лишь помог Сато подняться и отряхнуться, — Сато Каору, мой друг и лучший ловец бульдогов в этой части света.

— Очень приятно, — произнесла она, мы расступились, и она быстро поднялась по лестнице.

— Пошли, бегуны, — мне пришлось толкнуть Каору, а то он завис, бедолага, — пора закругляться.

Проходя мимо почтовых ящиков, я заметил в свой какой-то конверт. Любопытно, кому он адресован, о своём переезде я никому не говорил, за исключением семьи Сато и Фудзивары.

Конверт был без марки, и в нём находились ключ и короткая записка: «От кладовой в цоколе. Забыли сразу отдать. Удачи!». Что ж, тоже неплохо, но её посмотрю немного позже, моего скромного багажа и на всё это пространство не хватит.

Когда последняя коробка (с «сокровищами Момо») заняла свое место в углу, а матрас был разложен посреди пустой спальни, наступило ощущение покоя. Пустовато, но это ненадолго.

— Ну вроде все? — спросил Каору, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Твой базовый лагерь разбит, дальше уже остаётся заниматься обустройством.

Я подошел к нему и остановился, опираясь на дверной косяк, мышцы приятно ломило от нагрузки.

— Сато-кун, спасибо тебе что меня выручил. — Поблагодарил его я. — Без тебя я бы возился до вечера. Как насчет отметить новоселье на следующих выходных? — я кивнул в сторону похрапывающей собаки, — Её величество будет рада видеть своего дядю Каору.

— Конечно, я только за! — Каору улыбнулся, хоть и несколько вымученно. Учёные не отличаются крепким здоровьем, как я посмотрю, и как у них сил хватает гвозди микроскопом забивать, ума не приложу. — Как я могу отказать тебе, договорились, дай знать, когда быть.

— Обязательно, — Я проводил его до двери. В голове пронеслось: «Надо бы и Фудзивару позвать. И Сато-сан тоже, я привязался к этой старушке».

Закончив раскладывать вещи, я сел за кухонный стол, который был практически единственным пока предметом мебели. Перед собой выложил свои «артефакты» — часы-хронограф и блокнот отца. Его страницы были испещрены сложными формулами, схемами и отрывочными записями на японском и английском, местами даже встречалась латынь. Отдельные