Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

национальностей – Джугашвили, путей сообщения – Собко, здравоохранения – Семашко.

Ушедших в подполье недовыловленных мятежников поручили искать КБС – комиссии по борьбе с саботажем, для чего ей временно выписали дополнительных полномочий указом ВЦИК.

– Ты еще военную разведку мне передай, ага, – недовольно отреагировал на это Савинков, явившийся в мой кабинет для доклада.

У меня, как у крупного государственного деятеля мирового и даже где-то вселенского масштаба, наконец-то образовался нормальный рабочий кабинет. Столы – письменный, для совещаний и для поговорить – стеллажи с нужными книжками, штук пять телефонов, стулья, диван… Мебель, конечно, тяжеловата, но не до жиру, пусть пока так – а вот рабочее кресло на колесиках я себе пробил! И даже комнатку отдыха. Ну, и полноценный секретариат. И комнату связи, где стояли телеграфные аппараты и две радиостанции.

– И передам, могу и контрразведку добавить, – показал я Борису на кресла у малого стола.

– Нет уж, пусть этим Вельяминов с Шешминцевым занимаются, а я чем попроще.

– Да? Попроще? Что, всех ультралевых уже переловил?

Савинков сел в кресло и принялся терзать заедающий замок портфеля. Потом бросил, тяжело вздохнул и поднял красные от недосыпа глаза:

– Нет, не всех. Несколько человек не можем найти.

– Кого, например?

– Астронома помнишь?

– Дзержинского??? – я аж обомлел, вот это номер!

– Ну да. Перешел на нелегальное – и как в воду канул. Наша школа. Но он вообще в смысле конспирации талант.

– А что насчет подстрекателей и вдохновителей?

– Брешковская выслана и отбыла в Швецию. А вот подстрекатели… Есть данные, что без союзников тут не обошлось. Очень уж им не хочется допускать нас к дележу, как я понимаю. Глядишь, случится у нас бардак, переворот, и тогда можно будет отказать «незаконному правительству».

– Материалы на них собираешь? – я щелкнул тумблером, и на электроплитке тихонечко загудел маленький чайник.

– Разумеется.

– Ладно, что на Украине?

– Рвутся на помощь галичанам.

Вот проблема, так проблема – ну никак нам сейчас нельзя влезать в войну. Будем принимать беженцев, помогать Западно-Украинской Народной армии, но сами – ни-ни.

Глава 13

Осень 1918

В Кремль к восьми утра, как обычно, я не поехал. Не поехал и к десяти и даже к двенадцати. Можно было никуда не бежать, не заседать и не принимать посетителей.

Постельный режим мне прописала собственная жена, стоило ей посмотреть на доставленное из ВЦИК тело – ближе к вечеру, когда я сидел над документами и сводками, я вдруг понял, что у меня температура и звон в голове. Хорошо хоть в здании Сената был дежурный врач, да и среди работавших по соседству были Семашко и Обух, оба медики. Впрочем, как там писал Ильич Горькому? «Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности!» Но врачи-товарищи поступили верно – сами лечить не стали, просто упаковали и отправили домой, и принялись искать специалистов.

Наташа тоже все сделала верно (хорошо, когда в семье свой медик, ага) – померяла температуру, ужаснулась тридцати девяти по Цельсию и отправила меня на выселки – изолировала в одной из гостевых комнат, подальше от остальных обитателей дома в Сокольниках.

Утром у нас состоялся целый врачебный съезд. Секретариат председателя ВЦИК организовал консилиум, членов которого доставили на автомобилях. Володя Обух поочередно представил мне профессора Голубова и совсем старенького профессора Фохта, а привезенного из Архангельского Евгения Боткина я и так знал.

Светила медицины в марлевых повязках поочередно осмотрели меня, потыкали шпателями в рот «скажите а-а-а», пощупали руки и ноги, послушали фонендоскопом «дышите-не дышите», после чего в соседней комнате обсудили состояние на латыни и утвердили диагноз. Слова «инфлюэнца» и «гриппус» на фоне всяких там «фебрис катархалис» я вполне понял еще до объявления официального вердикта – испанка. «В форме гриппозной пневмонии, затрагивающей нижние доли легкого».

Веселенькое дело… Этот грипп, удачно легший на истощение и утомление людей в результате мировой войны, взорвался крупнейшей пандемией и унес если не сто, то миллионов пятьдесят человек. Это при населении шарика меньше, чем два миллиарда. И что-то мне перспектива попасть в эти миллионы очень не понравилась, уж больно много затеяно и зуб даю, без моего пригляда дела эти либо загнутся, либо свернут не туда – и еще неизвестно, что хуже.

Утешал лишь положительный прогноз, выданный консилиумом. Велели мне лежать, пить чай с малиной и лимоном, нюхать эвкалипт и выздоравливать. Я, разумеется, взвыл – а ВЦИК? А идущие переговоры с Антантой? А планы? Но Александр Богданович Фохт, обозвав меня «молодым человеком», со здравым медицинским цинизмом заметил, что покойникам планы ни к чему.

Насчет возраста он, конечно, опирался на официальные цифры – пятьдесят девять, а так-то мне уже семьдесят, как и ему. Хорошо хоть дожил я до этого возраста в приличной форме – физические нагрузки, аспирин ежедневно, умелые руки и хитрые снадобья Яна Цзюмина… Кстати, а где он сам? Полгода как я его не видел, только ассистентов.

– Если температура будет держаться стабильно ниже тридцати семи с половиной градусов, – Фохт завершил врачебную писанину и повернулся ко мне, – можете работать в постели.

– А посетители?

Профессора опять перемолвились на своем тарабарском и разрешили мне видеть пятерых в день, не более пятнадцати минут на каждого. В качестве лечащего врача назначили совсем молодого (по их меркам) доктора Виноградова. Я полюбопытствовал именем-отчеством – Владимир Никитич – и внутренне поржал. Это же тот самый будущий профессор Виноградов, который лечил Сталина и попал под раздачу в «деле врачей». Все-таки узок круг, никуда из него.

Голова с утра была легкая, вчерашнего звона не было и я решил принять первого посетителя не откладывая.

– Евгений Сергеевич!

– Да? – обернулся Боткин среди собравшихся к выходу врачей.

– А вас я попрошу остаться.

За пятнадцать минут не уложились, проговорили полчаса о режиме содержания в Архангельском, о том, как работает протянутая туда телефонная линия, о просьбах и так дале. Под конец я спросил, а читает ли Николай газеты – оказалось, что нет.

– Постойте, он вообще не в курсе, что происходит в мире?

– Его Величество это не интересует.

– И даже капитуляция Германии? И то, что русские войска в Константинополе?

– Хм… Пожалуй, это может вызвать реакцию… Я уточню у профессора Бехтерева, если он разрешит, то попробуем читать газеты вслух.

После ухода врачей Наташа при помощи Виноградова, поселившегося в соседней комнате, повесила в комнате марлевую занавеску.

– Вот, теперь ты будешь вещать как оракул, за пологом.

– Ага, гекзаметрами.

И я продекламировал стишок Кассиля, насколько мог, лежа на подушках:

При