Читать книгу - "Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Сергей Альбертович Протасов"

перекрестный огонь, совершенно утратил организованность и управляемость. Из и без того немногих, сохранивших боеспособность после преодоления минных полей, кто-то замер на месте, беспомощно травя пар через только что образовавшиеся отверстия в магистралях, не предусмотренные конструкцией, кто-то рванул в сторону, освобождая дорогу или надеясь успеть отступить за спину тяжелых кораблей и укрыться, пока те не прикончат опасные скорострелки. А кто-то дал полный ход, в бесшабашно смелом порыве проверяя дорогу для шедших следом своими корпусами.

Эсминцы их прикрытия также рванулись вперед, чтобы упредить и предотвратить возможную новую атаку, учитывая продолжавшийся перестук мелких скорострелок, наиболее вероятную именно оттуда. После череды накрытий упорно катившего строго вперед «Александра», впритирку у левого борта уже обогнавшего флагмана, пытался закрыть собой «Сисой». Но безуспешно, поскольку на полубаке гвардейца ярко горел порох из распоротых осколками гильз трехдюймовых кранцев первых выстрелов. В этом огне сверкали вспышки детонаций разбитых патронов, не позволяя тушить, и он продолжал притягивать к себе явно избыточное внимание. Однако пострадавший броненосец и сам уже бил в ответ, успокоив докладом, что попаданий нет, и вполне адекватно реагируя на посыпавшиеся запросы.

Действовать требовалось быстро. Хотя еще никто не знал, куда сейчас лучше бежать, с флагмана тускло замигали затененные ратьеры с запросами о состоянии и наблюдаемой обстановке. Едва в ответ пошли светограммы с докладами о потерях, повреждениях и видимом противнике, с «Орла» ушла ввысь серия ракет цветного дыма, означавшая сигнал для всех «готовиться ворочать вправо последовательно».

Многие на мостиках тяжко вздохнули, поминая недобрым словом начальство, устроившее иллюминацию в столь неподходящий момент. У пушек же и в палубах, все, кто это видел, тихо матерились, готовясь теперь к самому худшему.

В штабе эскадры тоже были не рады, но иного выхода просто не видели. Приходилось жертвовать остатками скрытности в угоду управляемости огромной массы судов и кораблей, зажатых между мин, торпед и батарей в слишком быстро меняющихся обстоятельствах. Иначе, казалось, уже не вывернуться.

Сразу выяснилось, что накрытый гвардейский броненосец не может управляться. От мощных сотрясений вышел из строя привод руля, хотя прямых попаданий в него до сих пор не было. Он так и буровил воды пролива строго по прямой. Правда, заметно скинув обороты на винтах. Его курс, с трудом поддававшийся корректировке, вел чуть южнее второго форта. Туда, где только что прошли метнувшиеся вперед налегке прорыватели. Всеми стволами правого борта он проводил тщательную «дезинфекцию» строившегося укрепления. Главный же калибр и все остальное молотило по вспышкам скорострелок слева чуть впереди траверза.

Тральная партия после преодоления очередной полосы мин (предположительно крепостного заграждения, что раскинулось по линии между мысами Каннон и Фуцу), считай, осталась без оснастки. Уцелел только единственный большой трал из шести, но один из его буксировщиков получил торпедную пробоину и потерял ход. Хоть пока и не тонул, но теперь точно был вне игры. И вообще, благодаря усердию и квалификации японских канониров, обслуживавших скорострелки, неповрежденных прорывателей не осталось вовсе. Хорошо, что из соображений остойчивости их бортовые угольные ямы у ватерлинии поверх кокосовой стружки забили мешками с песком, в котором сейчас и завязло несколько особо опасных снарядов, так и не добравшихся до котлов и машин.

Невезучий «Анадырь» принимал воду через большую пробоину, но ход сохранил, пока держался на плаву и строй не покидал. На нем делали все, что могли для локализации затоплений, и вполне успешно. Добротная постройка судна позволила избежать критических повреждений.

Все прочие, кто был на виду, выглядели вполне прилично. Но из общей колонны вывалился подорванный «Нахимов». По словам тех, кто его видел, он получил крен вправо и дифферент на нос, после чего ушел в направлении мыса Фуцу и пропал в ночи еще в самый разгар боя с миноносцами. Потерялись и два эсминца из арьергардного охранения, ненароком угодившие под снаряды с «Богатыря». Потом их еще видели, на ходу и стрелявших, но где они сейчас и что с ними – никто не знал. Хорошо, хоть ни один из отрядов не пропал целиком, как гвардейцы.

Подводя итог, получалось, что уже сейчас идти штурмовать Йокосуку, сразу после того, как вырвемся отсюда, как это планировалось, не получится. Никто не мог сказать: все линии минных полей остались позади или нет. А продолжать сплошное траление было уже некому. Оставалась только теоретическая возможность вести осторожную разведку эсминцами с тральной оснасткой. Но обеспечить безопасную полосу необходимой ширины они не могли. Средства борьбы с якорными минами оказались явно недостаточны для форсирования пролива Урага. Встретить заграждения такой плотности на оживленных судоходных путях никак не ожидали. Даже если не будет новых потерь, придется сначала повозиться с капитальным переформированием группы прорыва заграждений и боевых порядков штурмовых и десантных групп. Не обойтись и без кое-какого ремонта.

Но плохие новости, как оказалось, еще не кончились. Впереди взлетел вверх целый букет осветительных ракет. Их россыпь ярко озарила воды между эскадрой и вторым фортом, тем, что нашел последний наш «маяк». Именно он и оказался автором этого фейерверка. Теперь и сам пароход стал хорошо виден. С него мигал «придушенный» фонарь, но разобрать послание с основных сил никому не удавалось.

Зато уже почти добежавшие до него эсминцы и самые отчаянные из прорывателей прочитали и даже приняли меры. Они открыли частый огонь куда-то правее парохода, нелепо раскорячившегося на мели совсем рядом с искусственным островком. Почти сразу там сверкнула яркая вспышка, озарившая небольшие парусные посудины, расползавшиеся из-за недостроенного укрепления. Их и обстреливали эсминцы. Туда же принялись часто долбить своей мелочовкой и стегать плетями очередей митральез еще и оба головных парохода-тральщика.

Хотя все хорошо видимые сейчас чужие лохани издали казались безобидными, что-то же среди них рвануло?! Да и за каким, спрашивается, чертом, их потащило на восток, когда удобнее и безопаснее драпать на север или северо-запад?!

Понимая, что сейчас важнее всего подавить огонь с фортов и вывести транспорты из-под обстрела и возможного минного залпа с берега, Дубасов решил рискнуть. Он приказал ближайшим эсминцам слепить батареи на форту своими прожекторами, а двум броненосцам первого штурмового отряда связать их боем. Слишком броского из-за своего пожара в носу «Александра III» также пришлось «попросить задержаться» здесь. Всем же остальным, не столь приметным, предстояло прорываться поотрядно на север между искусственными островами фортов № 1 и 2. Там, если верить картам, глубины были почти в пять фатомов[7] в малую воду, что сейчас, почти на пике прилива, гарантировало безопасное прохождение всех. Тем более с учетом добавки от шторма.

Это направление прорыва, изначально предложенное Йессеном, в