Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

— Беги, Найнив! – Это был невнятный крик. – Беги!

Голова Бергитте то и дело склонялась набок, а поднятый серебряный лук дрожал в ее руках.

Сияние вокруг Могидин усилилось, пока не стало похоже, будто ее объяло слепящее солнце.

Ночь накрыла Бергитте океанской волной, обрушив на девушку черноту. Мрак схлынул, и поверх опавших опустевших одежд упал серебряный лук. Одежда истаяла, точно выжигаемый солнцем туман, остались лишь сверкающие под луной лук и стрелы.

Могидин, тяжело дыша, упала на колени, обеими руками схватившись за древко пробившей ее насквозь стрелы. Свечение вокруг Отрекшейся померкло и погасло. Потом она исчезла, и на то место, где она стояла, упала серебряная стрела с темным пятном крови.

Минула, как показалось Найнив, целая вечность, прежде чем она сумела встать на четвереньки. Плача, она подползла к оружию Бергитте. На этот раз слезы вызвала вовсе не боль. Стоя на коленях нагая – и ей была безразлична ее нагота, – Найнив схватила лук.

— Прости,– вымолвила она сквозь рыдания.– О-о, Бергитте, прости меня! Бергитте!

И не было ей ответа, только горестно крикнула ночная птица.

Лиандрин вскочила на ноги, когда с грохотом распахнулась дверь спальни и в гостиную ввалилась Могидин;

по ее шелковой сорочке расплывалась кровь. К Отрекшейся кинулись Чесмал и Тимэйл, подхватили под руки, помогая Могидин устоять на ногах, но Лиандрин осталась подле ее кресла. Остальных Черных сестер не было. Насколько знала Лиандрин, их вполне могло не быть и в Амадоре. Могидин говорила только то, что полагала нужным знать своим слугам, а за вопросы, которых не любила, наказывала.

— Что случилось? – запричитала Тимэйл. Коротким взглядом Могидин вполне могла бы испепелить ее на месте.

— У тебя есть какие-то хилые способности к Исцелению, – ломким голосом сказала Отрекшаяся, обратившись к Чесмал. Кровь окрасила ее губы, нарастающим ручейком стекала из уголка рта. – Займись. Сейчас же, тупица!

Темноволосая гэалданка без промедления возложила руки на голову Могидин. Лиандрин презрительно усмехнулась про себя. Сияние окружило Чесмал, чье миловидное личико пошло от волнения пятнами; страх и тревога исказили и тонкие черты лисьей мордочки Тимэйл. Подумать только, какие они преданные! Какие послушные милые собачки. Могидин приподнялась на цыпочки, вскинув голову. Глаза ее распахнулись, тело била крупная дрожь; Отрекшаяся, словно ее в лед сунули, учащенно дышала широко раскрытым ртом.

Несколько мгновений – и все было кончено. Сияние вокруг Чесмал пропало, и пятки Могидин опустились на синий узорчатый ковер. Не поддерживай Отрекшуюся Тимэйл, она и свалиться могла бы. При Исцелении малую долю сил отдавала та, которая направляла; остальное оно отнимало у того, кого Исцеляли. Как бы тяжела ни была рана, кровь остановилась, но сил у Могидин осталось мало, словно несколько недель она лежала больной. Сдернув с пояса Тимэйл золотисто-кремовый шарфик из тонкого шелка, она вытерла им рот. Чесмал помогла ей повернуться к двери в опочивальню. И вот Отрекшаяся оказалась спиной к Лиандрин, вдобавок еще и ослабевшая.

И Лиандрин ударила, собрав все силы, какие только смогла, вложив в свой удар те крохи знаний, которые сумела добыть, поняв, что с ней сделала эта женщина.

В тот же миг саидар заполнила Могидин точно потоп. Наскок Лиандрин наткнулся на барьер, отсекший ее от Источника, и пропал втуне. Потоки Воздуха подцепили Лиандрин и швырнули на стенные панели, да так, что у нее клацнули зубы. Распластанная, беспомощная, Лиандрин застыла у стены.

Чесмал и Тимэйл смятенно переглянулись, не понимая, что же произошло. Они продолжали поддерживать Могидин, а та подошла к Лиандрин, по-прежнему невозмутимо утирая рот шарфиком Тимэйл.

Могидин направила Силу, и кровь на ее сорочке почернела и сухими чешуйками осыпалась на ковер.

— В-вы не поняли. Великая Госпожа, – срывающимся голосом вымолвила Лиандрин. – Я только помочь хотела, чтоб вам лучше спалось. – Впервые в жизни то, что она вновь заговорила как простолюдинка, ничуть не обеспокоило ее. – Я всего-то… – Она придушенно осеклась, когда поток Воздуха схватил ее язык и вытянул меж зубов. Карие глаза Лиандрин выкатились из орбит. Еще чуток потянуть, и…

— Оторвать его? – Могидин изучала лицо Лиандрин, но говорила будто сама с собой. – Пожалуй, нет. Какая жалость для тебя, что эта женщина, ал'Мира, заставила меня думать на манер Семираг. Иначе я могла бы попросту убить тебя. – Неожиданно она принялась скреплять щит узлом, тот становился все сложнее и запутанней, пока Лиандрин совершенно не сбили с толку изгибы и петли. А узел продолжал затягиваться и сплетаться. – Ну вот, – довольным тоном сказала немного погодя Могидин. – Тебе очень долго придется искать кого-нибудь, кому под силу распутать это плетение. Но для поисков у тебя не будет ни малейшей возможности.

Лиандрин ищуще уставилась в лицо Чесмал, потом – Тимэйл, в поисках хоть какого-то намека на сочувствие, на жалость. Глаза Чесмал были холодны и строги; глаза Тимэйл сверкали, и она улыбалась, водя кончиком языка по губам. И улыбка ее не сулила ничего доброго.

— Ты думала, что немного узнала о принуждении, – продолжала Могидин. – Я тебя еще кое-чему научу. – Лиандрин задрожала, глаза Могидин заполнили все ее поле зрения, голос вползал в уши, гулко отзываясь в голове. – Живи. – Мгновение прошло, и от улыбки Отрекшейся Лиандрин прошиб холодный пот, бисеринками выступивший на лице. – У принуждения много ограничений, но если приказать кому-то что-то сделать и запечатлеть повеление в самой глубине разума, то такой приказ останется действенным на всю жизнь человека. Ты будешь жить, как бы тебе ни хотелось расстаться с жизнью. И об этом ты тоже не раз задумаешься. Много ночей ты проплачешь, желая умереть и ощущая свое бессилие.

Поток, удерживающий язык Лиандрин, исчез, и она, успев лишь сглотнуть, опять заговорила:

— Пожалуйста, Великая Госпожа, клянусь, я нисколько не хотела… – От пощечины Могидин в голове у нее зазвенело, перед глазами заплясали серебристо-черные пятнышки.

— Однако есть… своя прелесть… в том, чтобы сделать нечто подобное собственноручно, – прошептала Отрекшаяся. – Осмелишься просить еще?

— Пожалуйста, Великая Госпожа…– От второй пощечины мотнулась голова, разметались волосы.

— Еще?

— Пожалуйста… – Третья чуть не вывихнула челюсть. Щека у Лиандрин горела как в огне.

— Если ты настолько неизобретательна, мне незачем тебя слушать. Слушать будешь ты. Кажется, то, что я для тебя придумала, привело бы в восторг и саму Семираг. – Улыбка Могидин предвещала еще меньше хорошего, чем улыбка Тимэйл. – Ты будешь жить, неусмиренная, но осознавая, что сможешь вновь