Читать книгу - "Хроники пилота: Звездолет для бунтаря - Евгений Артёмович Алексеев"

— Ладно, Крупа, я тебя понял. Но на флаер дашь взглянуть? На чем он летает?

— На водороде, — встрял Сашка.

— У Кузьмича есть баллоны с водородом?

— Ну, конечно, есть! Я сбегаю, а ты, Крупа, покажи Лазеру этот аппарат. Покажешь?

Крупа закашлялся, закрыл кулаком рот, но кивнул.

Сашка выскочил из-за стола и почти бегом понесся в сторону домика, где мы все проводили ночь. А мы с Крупой отправились к нашему подземному аэродрому. Парень всю дорогу угрюмо молчал, а я не пытался возобновить разговор. И жалел, что вообще начал его. Так в полной тишине, прерываемой лишь лязгом и скрипом цепей о барабан клети лифта, съехали вниз.

Прошли мимо моего «черного лебедя», и я не удержался и похлопал его по обшивке, словно живое существо. И оказались в просторном зале. Вспыхнул свет встроенных в потолок ламп, и я увидел в центре аппарат, чем-то смахивающий одновременно на вертолёт, космолёт и флаер. Винты у него располагались не так, как у вертолёта сверху. А выходили из обтекаемого, вытянутого каплеобразного фюзеляжа, как крылья со встроенными в них винтами. И, кроме этого, парные реактивные двигатели.

Заглянув внутрь, я обнаружил тесную кабину с двумя обычными креслами из пластика, имитирующего светло-коричневую кожу, пассажирский салон с двумя рядами кресел и просторный грузовой отсек, разделенный на секции решетками.

Кабина оказалась открыта, я вскочил на сиденье, на дугообразной панели управления абсолютно предсказуемо увидел значки алфавита скалькутсов. Мой нейро-интерфейс заработал в полную мощь, пытаясь перевести их.

Скрип и шуршанье шин о бетонный пол привлекли мое внимание. Это Сашка толкал тележку, на которой ровными рядами были выложены выкрашенные серебристо-белой краской баллоны. А за ним в зал вошел Кузьмич. Болезненно сощурился от яркого света.

— Добрый день, Эдгар. Вижу, что вы решили посмотреть этот аппарат. Если хотите, могу вам показать мой перевод надписей с панели управления.

Я вылез из кабины, решив не обижать Кузьмича — его каракули, написанные от руки, для меня не будут отличаться от закорючек скалькутсов. Но вместо клочка бумаги, он протянул довольно объемистую пачку переплетенных листов с напечатанным текстом, под прозрачной обложкой.

Присев на подножку флаера, я углубился в рукопись, и поразился, насколько четко и ясно Кузьмич смог представить всю информацию по языку скалькутсов, их алфавит — оказалось, что их несколько. Более простой и примитивный, среднего уровня, очень сложный, видимо для общения высокопоставленных лиц. И самое главное, алфавит для паролей, шифров, он был особенный, не похожий на остальные. Дан механизм создания из закорючек сложных символов, которые могли обозначать не только фразы, но и длинные описания.

— Вам это поможет, Эдгар? — Кузьмич с надеждой взглянул на меня.

— Кузьмич, это сокровище просто! — без капли лести воскликнул я. — Такая работа проделана, я восхищен.

Кузьмич смущенно улыбнулся, словно стеснялся похвалы, отошел.

— Ну что, сможешь освоить? — Рядом нарисовался Сашка, пытаясь заглянуть мне через плечо в текст.

— Да с такой информацией каждый дурак освоится. Чего вы раньше этого не сделали? — удивился я.

— Крупа не хотел, — снизив голос, объяснил Сашка. — Не позволял даже прикасаться к этой машине. Сам сюда ходил, сидел в кабине. И похоже плакал. Но мы и не трогали.

— Ладно, идите переодевайтесь, а я пока тут попробую освоить все.

— Ага, а полетишь ты на рудники, как есть — в трусах? — Крупа остановился около нас, опершись рукой о фюзеляж, глядел на меня с усмешкой.

Да твою ж сингулярность, я совсем забыл, что выскочил из комнаты, где мы спали с Зои, почти голый. Краска бросилась в лицо, ожег стыд. Прихватив папку Кузьмича, быстрым шагом направился к лифту.

Обернулся у выхода из зала:

— Ребята, зарядите топливный блок!

— Будь сделано, товарищ капитан! — Сашка шутливо щелкнул каблуками, приложив ладонь к виску в военном приветствии.

Вылетев пулей из подземного ангара, я понесся к домику, где были наши спальни, столовая. Но не успел войти, как кто-то схватил меня за руку. Остановил.

— Зои? Что ты тут делаешь?

— Тебя жду. Ты куда-то собрался? Без меня?

— Зои, мы решили полететь с ребятами на материк, и тебе совсем незачем лететь со мной. Там нужна грубая физическая сила, а не ум, — я нежно прижал девушку к себе, погладил по жестким коротким волосам.

— Ты стал относиться ко мне, как к хрустальной вазе своей мамочке. Боишься меня разбить.

— И что тут плохого? Да, я беспокоюсь за тебя. И совсем не обязательно тебе принимать участие в любом деле. И потом, надо, чтобы кто-то остался за всем этим приглядывать. Мы летим вместе с Крупой и Сашкой. Вы и Кузьмич тут должны все контролировать.

Слишком большая заботливость Зои начала раздражать. Я привык к свободе, и отчитываться за свои действия не хотел ни перед кем. Зои не то, чтобы мешала мне, но начала занимать слишком много места в моей жизни.

— У меня какое-то нехорошее предчувствие.

Я прижал ее к себе, ощутил, как она дрожит. Действительно ее что-то тревожило. Это ощущение передалось мне. И что-то внутри затрепетало также, завибрировало, но вовсе не от желания близости, а от какого-то подспудного страха перед чем-то, чего я не мог понять. Невероятных усилий мне потребовалось перебороть себя. Добрался до нашей комнаты, вытащил скафандр из шкафа. И присел на застеленную кровать. Закрыл на мгновение глаза. Хлынули бурным потоком воспоминания о нашей близости, такие яркие, словно это случилось пару минут назад. Вернусь с материка, и мы обязательно с ней все повторим. Отбросив все тревоги, я вышел и бодрым шагом направился к входу нашего подземного аэродрома, предвкушая, как «оседлаю» нового «летуна», и попробую его объездить.

Пока шел к нашему подземному аэродрому, не отпускала мысль, крутилась, словно юла, что сжиженный водород в баллонах может взорваться. И воочию представил, как содрогнется земля, как вылетит фонтан огня, и взрывная волна подбросит меня вверх.

Но ничего этого не произошло, я спокойно дошел до шахты лифта, и тот со своими обычным лязгом и скрежетом цепей о барабан, понес меня вниз. Площадка с флаером встретила меня абсолютной тишиной и пустотой. Только у дальней стены выстроились в ряд баллоны, выкрашенные в серебристо-белый цвет с маркировкой: «Осторожно! Взрывоопасно! Не бросать!»

Запрыгнул на переднее сидение кабины, заметив, что надписи на панели стали абсолютно понятны, и будто даже привычны мне. Но тут в голову проникла мысль, а