Читать книгу - "Хроники пилота: Звездолет для бунтаря - Евгений Артёмович Алексеев"

другой — невысокие унылые здания из того же кирпича. И все заполнено толпой, серой, неразличимой массой. Камера поднялась чуть вверх и меня бросило в жар, будто окатили кипятком. В центре возвышался эшафот, настоящий, сбитый из досок. А на нем высокая узкая рама с массивным скошенным лезвием наверху.

— Это что такое? — вырвалось у меня непроизвольно.

— Гильотина, — объяснил Сашка. — Дикобразов предложил Вождю, помнишь? У вас на планете такого нет?

— Нет. У нас другие виды казни. Странное название.

— Это в честь человека, который эту хрень придумал, — важно встрял Хряк. — Фамилия Гильотин. Ну и он предложил, как быстро бошки отрубать. На поток поставил.

Я не мог понять, зачем нам смотреть это тошнотворное шоу. Но признаться, что мне не по себе, не захотел.

Между тем на площадь въехал мрачный, навевающий тоску, черный закрытый автомобиль, смахивающий на те, что перевозит гробы. Вылезли охранники — мужики в черном, распахнули двери сзади. Оттуда начали выходить те самые «куклы», которые присутствовали на суде. Камера то шныряла по лицам в толпе, то возвращалась к страшной раме, застывшей на эшафоте, то подскакивала к обвиняемым. Разглядеть их лицах хоть какое-то выражение, отличное от равнодушия, я не смог. Они действительно походили на куклы, роботы, и двигались также.

Они выстроились в ряд, начиная с моего двойника, заканчивая девушкой, так похожей на Зои, что защемило сердце.

С переднего сиденья машины вылез плотный, невысокий, сутулый, с округлыми плечами мужчина, в военной форме, в мундире и шароварах с лампасами. Вразвалочку, переставляя толстые ноги, направился к выстроившимися в один ряд приговоренным. Вытащил планшет, и бросая взгляд из-под изогнутых бровей начал спрашивать имена тех, кто стоял перед ним. Все тянулось так долго, так невыносимо болезненно, что, кажется, не будет конца и края всему этому отвратительному спектаклю.

Но вот, наконец, он закончил. Повернувшись лицом к толпе, мужчина зачитал обвинение всем приговоренным, и закончил: «Суд Союза Советских Коммунистических стран приговорил подлых бандитов и убийц к смертной казни через гильотинирование!»

Толпа ответила скрытым гулом одобрения. Хотя камера, пролетев над стоящими, не заметила никаких выражений чувств. Все, словно отрабатывали номер. И кроме усталости и равнодушия ко всему происходящему не показывала.

Первым потащили на эшафот моего двойника. Положили на живот на доску, привязали и задвинули под раму. Мужчина в мундире махнул рукой, и палач опустил рычаг. Массивное лезвие с диким скрежетом рухнуло вниз. Отбросив голову несчастное в коробку. Палач тут же вытащил её, показал толпе, и большие алые капли крови шлепались на брусчатку, расплывались в лужицы.

Я перестал смотреть на экран. Отвел глаза, меньше всего мне хотелось видеть, как убивают клона Зои. А Сашке, похоже, это представление доставляло удовольствие. Он уселся на кресло перед экраном, и его голубоватое свечение бросало отсвет на его в какой-то злой радости суженные глаза, сжатые губы. Будто бы он накачивался энергией ненависти, наблюдая за казнью.

Когда все закончилось, Сашка бросил взгляд на нас с Зои, словно пытался увидеть, как мы реагируем:

— Ну как вам все это? Впечатляет? Повторить не желаете?

— Да пошел ты… — я не выдержал. — На хрена на все это смотреть⁈

— Сашок, покажи нам дальше, — вмешался Крупа. — Лазер, тебе будет интересно это увидеть.

Я не успел высказать Крупе, насколько вся эта хрень была интересна, как экран вновь вспыхнул, показав толпу людей, похоже, они собрались на площади перед каким-то заводом, фабрикой. На возвышении стоял мужчина в рабочем темно-синем комбинезоне и, горячо жестикулируя, орал: «Весь народ нашей планеты с одобрением воспринял казнь бандитов, мерзавцев и негодяев, которые посягнули на самое святое — на жизнь нашего Великого Вождя, Иосифа Виссарионовича Сталина, под руководством которого наша планета успешно строит коммунизм…»

— Чего? Что-то я не помню, чтобы мы хотели убить этого вашего Вождя, — меня возмутило даже не мерзкий суд и отвратительная казнь, как это обвинение.

Сашка ухмыльнулся:

— Какая разница? Главное выразить согласие с решением Великого Вождя. А в чем нас обвиняли, им плевать.

— Это все, наконец?

— Нет, Лазер. Ты должен увидеть самое главное. Феерический финал, который поставит ослепительную точку во всем этом незабываемом представлении!

Я устало откинулся на спинку кресла, и приготовился ждать.

Экран вновь засветился изнутри, проявились ряды высоток мегаполиса, часть этажей разрушена, горой навалены обломки, куски арматуры, шины. Языки пламени лижут стены. И на фоне всего этого стоял высокий военный в черной экипировке, и все его вытянутое бледное лицо выражало нечто среднее между досадой и растерянностью, которую он пытался скрыть.

На стене полуразрушенной высотки раскрылся огромный плакат, на котором был изображен мужчина в камуфляжной форме, с оружием в руках. И сам этот человек на плакате очень сильно смахивал на меня. Размашистая надпись гласила: «Лазер — жертва режима! Мы отомстим за тебя!»

— Это еще что такое? — я машинально подался вперед, стараясь разглядеть лучше, что происходит.

Услышал, как военный рапортовал, торопливо, словно хотел побыстрее сбросить весь груз, и сбежать:

«Товарищ Главком, возник еще один очаг мятежа. Мы стянули сюда большие силы, но пока справится не можем. Хотя бунтовщики явно растеряли весь запал…»

— Что это, значит вообще⁈ — я вскочил, встал перед экраном.

— А это, значит, дорогой Лазер, что сейчас вся Земля объята мятежами, бунтами и внутренние войска режима пытаются их подавить. Но безуспешно. Они возникают то там, то здесь.

— И я тут при чем⁈ — отчеканил я, всеми силами пытаясь скрыть раздражение.

— При том, что они хотят отомстить за твою смерть. Они считают тебя освободителем. Которого казнили за то, что ты хотел помочь людям. Помнишь ты ракетами взорвал электростанцию, которая стояла на водопаде? Помнишь? Так вот. Электричество отключилось не только в мегаполисе и арсенале. Но и в самой большой тюрьме Синг-Синг. Энергощиты отключились. Заключенные вырвались на свободу, прихватив оружие охраны. И решили, что ты их освободил. Об этом на суде говорил прокурор Великого Вождя — Каланчевский. Гришка просто не стал это включать в подборку. Допросы, вопросы.

— Но это же случайно вышло! Я не собирался никого освобождать! И теперь из-за меня на вашей планеты беспорядки? Надо объяснить, что ничего я не хотел делать!

— Кому ты собираешься объяснять? — Крупа, вальяжно развалившись в кресле, бросил на меня снисходительный взгляд. — Ты не понимаешь. Казнь твоего двойника лишь горящая