Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

странно, что Илэйн так воспылала подобным желанием. Найнив и сама не прочь поиметь чуток знаний Отрекшихся – и лучше бы подальше от них. Но если ей нужен стул, то проще заказать его столяру. Самой ей никогда не хотелось смастерить что-либо своими руками, ну, исключая приготовление мазей или припарок. Когда Найнив стукнуло двенадцать, мать перестала делать вид, что учит ее рукоделию, особенно раз стало очевидно, что дочке все равно, шьет ли она прямой шов или еще что. Да и вообще, как ни бейся – ничего не добьешься. А что до стряпни… Сама Найнив считала себя хорошей поварихой, но дело в другом. Она знала, что для нее важнее всего. Целительство – вот что она полагала важным. Срубить мост может всякий мужчина, вот пусть он этим и занимается. Так она и заявила Илэйн. И тут Найнив спохватилась:

— С тобой да с твоим ай'дам я чуть было не забыла тебе главного сказать. На том берегу реки Джуилин видел Галада.

— Кровь и растреклятый пепел, – пробормотала Илэйн, а когда Найнив вздернула брови, очень твердо добавила: – Найнив, я не хочу выслушивать нотации о своих манерах. Что же будем делать?

— Как я понимаю, мы можем остаться на этом берегу, и тогда Белоплащники станут искать нас здесь, гадая, почему мы отстали от зверинца. Или минуем мост и будем надеяться, что там не поднимется бунт из-за этого Пророка и что Галад не выдаст нас. Или попытаемся купить лодку и отправиться вниз по реке. Не лучший выбор. И Люка непременно захочет получить свои сто марок. Золотом. – Найнив старалась не хмуриться, но ей все равно было обидно. – Ты ему пообещала, и, по-моему, будет нечестно улизнуть, не расплатившись.

Знай Найнив, куда направиться, сама так и поступила бы, ни на миг не задумавшись.

— Конечно, нет, – произнесла шокированная таким предположением Илэйн. – Но нам не следует волноваться из-за Галада, по крайней мере, пока мы со зверинцем. Галад к нему и близко не подойдет. Он считает жестоким запирать зверей в клетки. Охотиться на них или есть он ничуть не против. Важно в клетки не сажать.

Найнив покачала головой. Вся правда в том, что Илэйн нашла бы какой-нибудь способ задержаться хоть на денек, даже будь у них возможность уйти. Она в самом деле хочет танцевать на канате на глазах у толпы. И желает этого больше всех прочих артистов. И похоже, самой Найнив не миновать ножей Тома. Но то проклятущее платье я ни за что не надену!

— Первая же лодка, в какую поместится четыре человека, – сказала Найнив. – Мы ее наймем. Торговать же по реке не прекратили!

— Это хорошо, но еще знать бы, куда направиться. – Голос девушки звучал слишком мягко, пожалуй, даже вкрадчиво. – Знаешь ли, можно просто в Тир отправиться. Не нужно цепляться за что-то одно просто потому, что ты… – Она умолкла, но Найнив поняла, что собиралась сказать Илэйн. Просто потому, что Найнив упряма. Просто потому, что она в ярость приходит оттого, что не в силах вспомнить какого-то названия. Не может – как ни старается! А она намерена вспомнить, как зовется эта деревенька, и отправится туда, даже если там ее ждет гибель. Но, пожалуй, правда в ином. Она непременно отыщет этих Айз Седай, которые могут поддержать Ранда, и приведет их к нему, но не побредет в Тир, будто жалкая беженка, стремящаяся укрыться от невзгод.

— Я вспомню, – промолвила Найнив ровным голосом. Оно кончалось на "бар". Или то было "дар"? Или "лар"? – Я обязательно вспомню! И раньше, чем тебе надоест красоваться перед невесть кем, расхаживая по канату. – И то платье я ни за что не надену!

ГЛАВА 34. Серебряная стрела

Сегодня вечером черед готовить выпал Илэйн, а это означало, что все кушанья будут непростыми, вопреки тому обстоятельству, что ужинали на табуретках подле костерка, под стрекот сверчков в ближнем лесу и повторяющийся тонкий крик какой-то ночной птицы, прячущейся в густеющем сумраке. Суп был подан холодный, в виде желе, посыпанный мелко нарезанным зеленым феррисом. Свет знает, где Илэйн раздобыла феррис и эти крохотные луковички, которые добавила к бобам. Говядина была нарезана столь тонкими ломтиками, что они казались чуть ли не прозрачными, и эти ломтики начинены морковкой, сладкими бобами, луком-резанцем и козьим сыром. А на десерт оказался припасен даже небольшой медовый кекс.

Все было очень вкусно, хоть Илэйн и сокрушалась, что ничего не удалось приготовить сообразно всем требованиям, будто полагала, что ей под силу воспроизвести изысканные блюда – вершины кулинарного искусства поваров из королевского дворца Кэймлина. Найнив была уверена, что девушка вовсе не набивается на комплименты. Илэйн с порога отмела бы всякие похвалы и в глаза сказала, что, по ее мнению, правильно, а что нет. Том с Джуилином ворчали, что мяса, мол, маловато, но Найнив подметила, что оба не только уписывали за обе щеки и подчистили все до крошки, но и выглядели разочарованными, когда исчезли последние горошинки. А ведь когда стряпала Найнив, они почему-то всегда ужинали в гостях, у других фургонов. А уж коли черед заниматься ужином выпадал кому– то из мужчин, всякий раз это оказывалось либо рагу, либо еще что-то из мяса и бобов, да вдобавок так наперченное, что язык чуть волдырями не покрывался.

Ужинали они, конечно, не одни. Пятым к костерку пристроился Люка, он притащил табуретку с собой и расположился подле Найнив, а для пущего эффекта расправил свой красный плащ и вытянул длинные ноги в сапогах с отворотами, выставив напоказ икры. Хозяин зверинца являлся к их костерку чуть не каждый вечер. Как ни странно, его не было ни разу, когда ужин готовила Найнив.

Честно говоря, и впрямь лестно и занятно ловить на себе его взгляды, когда рядом куда более красивая Илэйн, но у Люка имелись на то мотивы. Тем не менее сидел он чересчур близко – сегодня Найнив уже трижды переставляла свой табурет, но Люка как ни в чем не бывало, даже ни разу не сбившись на полуслове, придвигался к ней вновь. И хозяин зверинца беспрерывно сравнивал ее с разнообразными цветами, отдавая свое предпочтение отнюдь не последним. Он будто и не видел подбитого глаза Найнив, чего не мог не заметить только слепой. И не забывал твердить, как прекрасна будет Найнив в том красном платье, перемежая свои слова восхищенной похвалой ее храбрости. Дважды Люка соскальзывал на предложения,