Читать книгу - "Солдат, не спрашивай - Гордон Диксон"

Я, расслабившись, лежал у плавательного бассейна, впитывая солнечные лучи, и вдруг увидел ее рядом с собой. На мой вопрос Лиза ответила, что Падма рекомендовал ее как человека, который будет работать со мной для возвращения моего эмоционального настроя.

— Ведь прошло уже пять лет с тех пор, как я впервые встретила тебя в Конечной Энциклопедии. Теперь у меня солидный опыт!

Я лежал и смотрел на нее, растерянно моргая. Медленно что-то, дремлющее во мне, стало пробуждаться к жизни и снова начало тикать и двигаться, как в часовом механизме. Надо же, я, человек, легко способный выбрать нужные слова, чтобы заставить людей дергаться подобно марионеткам, сморозил такую глупость.

— Так, значит, ты действительно психиатр? — спросил я.

— И да и нет, — тихо ответила она, неожиданно улыбнувшись, — Так или иначе, ты все равно не нуждаешься в психиатре.

Когда она произнесла это, я очнулся и понял, что именно эта мысль постоянно была со мной, но, погруженный в свои страдания, я предоставил Гильдии сделать собственные выводы. Но если Лиза знала это, то что же она могла знать еще?

Я почувствовал себя неуютно. Необходимо срочно определиться по отношению к Лизе, выработать тактику поведения и впредь взвешивать каждое слово в разговоре с ней.

— Быть может, ты и права. — Я усмехнулся. — Почему бы нам не присесть и не поговорить?

— Действительно, почему бы и нет? — улыбнулась она.

Мы сели, и началась ничего не значащая беседа-прелюдия. Но ее слова словно отдавались каким-то странным эхом. Все, что она говорила, каждый ее жест или движение, казалось, были наполнены особым смыслом, смыслом, который я не мог в точности уловить.

— А почему Падма подумал, что ты сможешь… Я имею в виду, почему он решил, что ты должна приехать сюда и увидеться со мной? — осторожно поинтересовался я спустя некоторое время.

— Не просто увидеться, но и поработать с тобой, — возразила она.

Она была одета не в обычное экзотское одеяние, а в короткое белое платье. Глаза ее сейчас казались еще более голубыми, чем раньше. Неожиданно она бросила на меня взгляд вызывающе острый, как копье.

— Он считает, что я знаю одну из дверей и могу достучаться до твоей души. Там.

Этот взгляд и слова потрясли меня. Если бы не странное сопутствующее им эхо, я бы совершил ошибку, предположив, что она таким образом пытается наладить со мной контакт. Но за этим скрывалось что-то более важное.

Я мог сразу же спросить ее, что она имеет в виду, но вовремя вспомнил, что надо быть осторожным. Я сменил тему — по-моему, пригласил ее поплавать в бассейне — и вернулся к прерванному разговору лишь спустя несколько дней.

К этому времени я уже полностью пришел в себя и держался настороже, стараясь догадаться, откуда взялось то странное эхо, а также понять, как воздействовали на меня экзоты. Вероятно, все шло на уровне подсознания: меня не пытались заставить двигаться в том или ином направлении, зато постоянно как бы предлагали снова взять управление собой в свои руки. Короче говоря, дом, в котором я жил, стены, мебель и даже погода за окном — все было подобрано таким образом, чтобы заставить меня хотеть жить — не просто существовать, но жить активной, счастливой и полнокровной жизнью. Одним словом, сумели создать среду, способную вернуть меня к жизни.

И Лиза была ее составной и вдобавок активной частью.

Я стал замечать, что, по мере того как я выходил из депрессии, менялись не только цвета и очертания мебели моего жилища, но и выбор Лизой тем дня разговора, тон ее голоса, ее смех; и все для того, чтобы постоянно прилагать максимум давления на мои меняющиеся и развивающиеся чувства. Я не думаю, что девушка до конца понимала, как достигался нужный эффект. Для этого надо быть уроженцем экзотского мира. Зато она знала свою собственную роль. И играла ее.

Меня это не волновало. И совершенно непреодолимо, по мере того как я излечивался, я влюблялся в нее — все сильней и сильней.

Для меня не составляло труда найти себе женщину с того момента, как я вырвался из дядиного дома и начал ощущать силу и могущество своего тела и разума. Все они были хорошенькими и, как правило, готовыми любить. Но обычно эти отношения заканчивались одинаково: словно я ловил поющих дроздов и приносил их домой, а на следующее утро оказывалось, что за ночь они превратились в обычных воробышков и их вольная песенка уже звучит как тривиальное чириканье.

Затем я понял, что это был мой собственный просчет — именно я делал из них глупых воробышков. Черты лица женщины, любые ее случайные жесты порой вызывали во мне ощущение взмывающей в небо ракеты. И мое воображение, а вместе с ним и мой язык разыгрывались настолько, что силой слов подымали нас обоих и уносили туда, где было много света, воздуха, зеленой травы и журчащей воды. И там для нас я строил замок, полный света, воздуха, обещаний и красоты.

Любой из них нравился мой замок. Каждая с удовольствием уносилась туда на крыльях моего воображения, и мне казалось, что мы летим туда вместе. Но на другой день все рушилось. Потому что в действительности они не верили в мой замок. О нем было хорошо мечтать, но нельзя воплотить в обычный камень, дерево, стекло и черепицу. Когда дело доходило до реальных вещей, такой замок воспринимался как сумасшествие. И я должен был отбросить саму мечту о нем в пользу какого-нибудь обычного дома. Возможно, даже похожего на жилище моего дяди Матиаса из пенобетона — с практичными видеоэкранами вместо окон, с экономичной кровлей, а не возносящимися в небо башнями, и с застекленными балконами, а не открытыми лоджиями.

Поэтому мы расставались.

Но Лиза, когда я наконец влюбился в нее, не покинула меня, как это всегда бывало с другими. Она по собственной воле улетала вместе со мной. И тогда в первый раз я понял, что она иная и никогда не станет практичной и земной, как другие.

А все потому, что она сама строила свои собственные воздушные замки еще до того, как я повстречался с ней. Так что ей не нужна была моя помощь, чтобы достигнуть волшебной страны, поскольку она побывала там раньше меня на своих сильных крыльях. Мы были как бы породнены небом, хотя наши замки и отличались друг от друга.

И именно то, что у каждого из нас был свой замок, остановило меня, когда наконец пришло время разбить скорлупу экзотского мира. Стоило мне начать добиваться физической близости, как в ответ я получил отказ.

— Нет, Там. — Лиза отстранила меня. — Пока еще нет.

«Пока еще нет» могло означать «не в эту минуту» или «не сегодня». Но, взглянув на ее изменившееся лицо, я увидел, что она к тому же старается не смотреть на меня. Неожиданно я понял: что-то стояло между нами, подобно полураскрытым створкам ворот, и мой ум тут же нашел этому название.

— Энциклопедия, — произнес я. — Ты по-прежнему хочешь, чтобы я вернулся и работал над проектом. — Я пристально посмотрел на нее. — Хорошо. Попроси меня еще раз.

Лиза покачала головой: