Читать книгу - "Смутные дни - Тим Волков"

было изуродовано. Глубокие шрамы, словно от ножа, рассекали щёки — один тянулся от виска к подбородку, другой пересекал лоб, оставляя рваный рубец. Левый глаз заплыл, почти закрытый воспалённой коркой, а губа кривилась от старого пореза, обнажая зубы в жутковатой гримасе. Кожа вокруг шрамов была синюшной, местами шелушилась, будто раны плохо заживали. Настоящий Джокер.

«Господи, кто ж его так?» — мелькнуло в голове.

И вдруг понял. Ведь Субботин, чтобы скосить себе срок, сдал своего подельника Сильвестра с потрохами. Еще когда в том поле Иван Павлович и Гробовский крутили бандитов, Субботин заверещал, что все расскажет. Доктор не знал, зачлось ли Субботину чистосердечное признание, но в тюрьме видимо такое стукачество сокамерники не одобрили. Спрос был.

Значит, Егор Матвеич вернулся? Интересно, куда это он идет… Домой? Нет, дом в другой стороне. Тогда куда же?

Не сдержав любопытства, доктор решил тайно проследить за ним, оставив «Дукс» у забора. Не верилось ему, что отсидка в тюрьме, тем более такая короткая, исправила закоренелого преступника. Не такой он, Субботин. Вот и сейчас что-то замышляет.

Иван Палыч, пригнувшись, двинулся за Егором Матвеичем, держась в тени амбаров и заборов.

Субботин свернул к трактиру. Ну конечно, куда же еще? Решил отпраздновать освобождение.

Иван Палыч, укрывшись за углом сарая, наблюдал, как тот вошёл внутрь.

Из трактира донеслись громкие голоса. Доктор, подобравшись ближе, заглянул в щель между ставнями. Субботин стоял напротив Игната Устиныча Феклистова, нового хозяина трактира и тыкал в того пальцем. Хриплый голос гостя слышался даже на улице.

— А ты ничего не путаешь, Устиныч?

— Ничего не путаю. Теперь это уже не твой…

— Это мой трактир, Игнат! — рявкнул Субботин, стукнув палкой по полу. — До тюрьмы я его держал! Ты тут каким боком оказался? Амнистия вышла, я вернулся, так что отдавай, что моё!

Игнат, скрестив руки, покачал головой, его глаза сузились.

— Не так быстро, Егор Матвеич. Трактир я получил по закону, когда тебя посадили. Документы есть, всё у меня чисто. Думаешь, я такой лакомый кусок просто так отдам? Нет, твое время прошло.

Субботин, багровея, шагнул к стойке, его шрамы исказились в гримасе.

— Закон⁈ Какой закон к черту? Ты на моём наживался, пока я в кутузке гнил! Отдавай, Игнат, или худо будет!

Игнат, не дрогнув, упёрся руками в стойку.

— Пугать меня вздумал? Смотри, Игнат, времена нынче другие, а у меня друзья еще остались. Не твой это трактир больше, и точка. Не хочешь по хорошему, будет тебе по плохому.

— Ты меня не пугай!

— А не пугаю, я предупреждаю.

Он развернулся, стукнул палкой, и побрёл к выходу. Иван Палыч отшатнулся от окна, спрятавшись за сараем. Субботин, не замечая его, прошёл мимо, волоча ногу, и скрылся в переулке.

Вот так страсти. Субботин, не успев вернуться из тюрьмы, начал отвоевывать свои владения. Хваткий дядька.

Иван Павлович направился в больницу. М-да, будет о чем поговорить сегодня с Гробовским. Как бы настоящая война не началась за трактир. Кусок и в самом деле лакомый, просто так его отдавать никто не будет.

Подъехав к больничному двору, доктор заглушил мотор. Тишина настораживала: ни суеты, ни больных у ворот. Сняв шлем и очки, Иван Палыч поправил саквояж и вдруг увидел Аглаю, выбежавшую из больницы. Её лицо было бледным, глаза красными от слёз. Сразу понял — беда.

Иван Палыч поспешил к ней.

— Аглая! Что стряслось? — крикнул он, чувствуя, как холод пробежал по спине.

Аглая, вытирая слёзы дрожащей рукой, всхлипнула. Её фартук был смят, волосы выбились из-под косынки.

— Иван Палыч, они забрали его! Алексея! Гробовского забрали!

— Кто забрал?

— Пришли какие-то люди, в чёрных плащах, с револьверами. Трое, лица шарфами закрыты. Вломились в изолятор, вытащили Алексея Николаича и уволокли в телегу. Я кричала, хотела остановить, а один мне револьвер под нос сунул, велел молчать, не то хуже будет. Ускакали к лесу, в сторону Ключа!

Иван Палыч замер, сердце заколотилось.

— Чёрные плащи? С оружием? Когда? Давно?

— Полчаса не прошло, — всхлипнула Аглая. — Я не знала, что делать! Они ваш листок с «Infectio mortifera» сорвали, даже не испугались. Я кричала, говорю — умрете, зараза ведь. Да только они даже не послушали меня. Словно знали, что ничего там опасного нет. Иван Палыч, а вдруг его убьют?

Доктор сжал челюсть.

«Знали, где искать, — подумал он. — Кто-то проболтался».

Он положил руку на плечо Аглаи.

— Спокойно. С Гробовским ничего они не сделают.

В это хотелось верить. Но ведь если не убили тут, сразу, а куда-то уволокли, значит и нужен он им живим? Интересно знать бы еще, кому это «им»…

— Успокойся, — произнес Иван Павлович. — Мы что-нибудь придумаем. Вытащим Гробовского из беды.

И понял — бумажная волокита и отчеты по поводу сегодняшней проверки в Ключе отходят на второй план. Не до них сейчас. Совсем не до них.

Глава 6

— Как — увезли? Аглая, попытайся рассказать все более подробно, — сказал доктор. — Вот так просто — бросили на телегу?

— Так, Иван Палыч, — горестно вздохнула Аглая. — Бросили и увезли.

— Подожди, а Гробовский… Ччто Алексей Николаич? Не сопротивлялся? Не пытался бежать? — Иван Палыч недоуменно потер переносицу.

Как-то все это было не очень-то похоже на поведение Гробовского. Насколько его уже успел узнать доктор, господин поручик попытался бы вырваться, бежать… Уж револьверов бы точно не испугался, у него и у самого револьвер имелся… и еще небольшой пистолетик — браунинг. Так почему же… Разве что… Ну, да — испугался! Только не за себя — за Аглаю.

И все же… что-то тут было не то!

— А третьего дня кто-то у забора ошивался, высматривал… Мне показалось — Гвоздиков, Яким! Ну, помните…

— Не думаю, чтоб он так быстро из тюрьмы добрался… Не думаю… — покачал головой доктор. — Аглаюшка, успокойся… Давай-ка чайку! Посидим, да подумаем, как Алексею Николаичу помочь?

— Да как уж ему теперь и поможешь-то?

Иван Палыч, подбросив мелко наколотых дровишек, поставил на плиту чайник. Весело взвилось пламя.

Заведующая больничкой развязала принесенный из дому узелок. На этот раз не совсем калитки — просто пирожки из обдирной муки, с яйцом и квашеною капустой. Вкусные! Да когда у Аглаи было не вкусно? Видать, хотела порадовать дружка, однако — увы…

Увезли… Трое… Молодые парни в черных плащах.