Читать книгу - "Медиум - Михаил Злобин"

– Интересно-интересно… – мужчина в кожаном кресле задумчиво потер подбородок. – Ну, а дальше чего? Наехать на него попытался?

– Ну, если честно, да… задела меня эта вся хрень. И эти еще, стояли вокруг, глазели, как в цирке, мля, обсуждали чё-то. В общем, фраернул я, походу. Вызвонил «бумера» с пацанами и стал ждать на парковке.

– Эх, Боря… не умеешь ты проигрывать, совсем не умеешь. Учишь тебя, учишь, а ты все тем же беспредельщиком остаешься.

– Виноват, Игнат Альбертович, бес попутал…

– Берега ты попутал! Дальше давай излагай.

– Когда этот хрен вывалился из зала, я его сразу приметил. Он в тачку нафаршированную забрался, стал выезжать, и тут мы его перекрыли. На улицу выскочили, машину его окружили, ну и вроде как на джентльменский разговор стали его вызывать…

– Ой, Борис, – хозяин кабинета не удержался и хохотнул, – ты морду свою-то видел? Где ты, и где джентльменский разговор. Ты ж его хотел загасить там.

– Не, ну чё сразу загасить? Просто чуток помять, не больше. Я же не отморозок какой, чтоб прям посреди улицы человека… того…

– Ага, а «помять», значит… – мужчина выделил это слово интонацией, – посреди улицы – это уже нормально? Ладно, не куксись, что потом произошло?

– А потом он вылез из шушлайки своей и без разговоров нам по резиновой пуле в фанеру пустил.

– Что, прям каждому?

– Каждому…

– А вы что, разини, укрыться даже и не попытались?

– Так не успели же. Он как, мать его, Клинт Иствуд, отстрелял за пару секунд, наверное. Я такое только в кино и видел…

– И не промахнулся?

– Сложно сказать… но вроде нет. Прицельно бил и быстро.

Тут Борис рефлекторно попытался спрятать правую руку, которой он словил вторую пулю. По его тыльной стороне ладони расплылась темно-фиолетовая гематома от попадания, в центре которой зияла сорванной кожей неровная овальная рана.

И это движение не укрылось от внимательного взгляда босса.

– А с рукой что?

– Тоже он.

– С травмата?

– Ага…

– Почему именно в руку?

– Ну-у-у… так вышло, вроде как…

Игнат Альбертович не был дураком, и складывать два и два он прекрасно умел. В противном случае он бы никогда не забрался на высоту своего нынешнего положения.

– Вышло, мля?! – Мужчина так резко вскочил, что тяжелое кожаное кресло покачнулось и чуть было не упало. – Ты что, сучара, ствол достать хотел?! Совсем борзота зашкаливать стала, мудила?!!

Весь напускной лоск этого степенного господина улетучился вмиг, растворившись, как снежинка в кипятке. Под ним, как у позолоченного лезвия стилета, под блестящим покрытием показался хищный стальной блеск. Вместо солидного мужчины перед Борей оказался разъяренный и жестокий «авторитет». Тот, кто на исходе второго тысячелетия десятками отправлял врагов и конкурентов на тот свет. Тот, кто подмял под себя немалую долю криминального рынка столицы, и кто без особого труда удерживал свои позиции, давя, как нахальных клопов, всех тех выскочек, кто имел неосторожность хоть каким-то, даже максимально незначительным, образом задеть его интересы. Тот, кто заработал свое прозвище не только из-за созвучности фамилии, но и за беспринципную жестокость. И гнев этого человека сейчас был обращен на его опростоволосившегося подчиненного.

– Игнат Альбре… Арьбл… Альбертович, – верзила побледнел так, что рядом с ним даже снежно-белый ковер стал казаться слегка сероватым, – богом клянусь, палить не собирался!

Для пущей убедительности перепуганный Борис даже перекрестился, хотя не был ни верующим, ни крещеным.

– А на хрена светануть волыной хотел?! Ты что, фраер какой-то конченый, твою мать?!

– Да я… – под жестким напором своего босса Боря терялся и мямлил. С трудом собираясь с мыслями, он пытался пояснить свои действия: – Я просто хотел осадить его маленько, показать, что и мы пальнуть можем, в случае чего…

– Я-то думал, что ты борзый, а ты, Боря, оказывается, просто тупой. – Голос Игната Альбертовича так же внезапно потеплел, вернув себе ту обманчивую ласковость, будто он разговаривал с собакой или наивным ребенком. – А мыслей в твою голову пустую никаких не закралось после всего этого?

– К-ка… каких мыслей?

Борис немного расслабился, и легкий румянец снова вернулся на его обескровленное лицо.

– А ты не подумал, дружок, что это мог быть чей-то козырь?

На лице подчиненного отразился тяжелый мыслительный процесс. Козырями они между собой называли элитных бойцов у братвы. Тех, кто, подобно вовремя брошенному на игральный стол тузу, мог переломить ход любой драки или перестрелки. Таких людей, как правило, знали в лицо и всегда старались избегать, а уж тем более не задевать без крайней на то необходимости. Либо же, если такая необходимость была, валили сразу наглухо, чтоб гарантированно и без шансов.

– Что, Боречка, не догоняешь? – издевательски осведомился босс.

– Не совсем, Игнат Альбертович… почему вы так решили?

– Ты головушкой-то своей подумай, или она у тебя только для того, чтоб удар держать? – Игнат Альбертович постучал согнутым пальцем себе по лбу. – Какой-то ферзь сначала укладывает тебя на ринге, о чем это говорит? Не морщи рожу, – оборвал «авторитет» его напряженный мыслительный процесс, – я тебе подскажу. Это говорит о том, что уровень подготовки его куда выше твоего. Настолько, что твоя весовая категория и спортивные разряды для него – что слону дробина. А затем он пострелял вас, как спящих глухарей на ветке, еще и играючи тебе ручку отстрелил шаловливую, когда ты ей в штанишки потянулся…

– Да не в штаны… ствол на поясе висел…

– Рот закрой! – Игнат Альбертович цербером рявкнул на вдруг осмелевшего подчиненного, и тот послушно схлопнул челюсти. – Так вот. За сколько, ты говоришь, он отстрелялся? За пару секунд? Брешешь же, собака. Вы наверняка, тормоза, шухернуться не успели вовремя, стояли, хавальниками торговали, вот и по гостинцу словили.

Здоровяк вскинулся было, чтобы оспорить эту возмутительную инсинуацию, но счел за благо промолчать, стушевавшись под грозным взглядом начальства.

– А вот это, – босс продолжал развивать свою мысль, – уже говорит нам, что и стрелок он первоклассный. Помнишь, в две тысячи пятом, когда мы зарамсились с тверскими в кабаке?

– Помню, – пробормотал Боря, – забудешь тут…

– Да-а, знатная тогда перестрелка была. Еле ноги унесли… так вот, значит, ты не забыл, что такое перестрелка на сверхблизкой дистанции.

Боря передернул плечами, показывая, что воспоминания эти явно не из приятных.

– Скажи мне, Борис, выглядел ли твой незнакомец растерянным, паникующим или колеблющимся?

– Нет, босс. Я ж говорю, – Боря упорно стоял на своем, хотя и поглядывал на начальство с долей опаски, – за пару секунд всех пострелял, рука ни разу у него не дрогнула.