Читать книгу - "Машина желаний - Роберт Шекли"

Настоящий задира любит швырять песком в людей; в этом он черпает глубокое удовлетворение. И что с того, что вы весите двести сорок фунтов (каменные мускулы и стальные нервы) и мудры, как Соломон, – все равно вам придется выбирать песок оскорбления из глаз и, вероятно, только разводить руками.

Так думал Говард Кордл – милый, приятный человек, которого все всегда оттирали и задевали. Он молча переживал, когда другие становились впереди него в очередь, садились в остановленное им такси и уводили знакомых девушек.

Главное, люди, казалось, сами стремились к подобным поступкам, искали, как бы насолить своему ближнему.

Кордл не понимал, почему так должно быть, и терялся в догадках. Но в один прекрасный летний день, когда он путешествовал по Северной Испании, явился ему бог Тот-Гермес и нашептал слова прозрения:

– Слушай, крошка, клади в варево морковь, а то мясо не протушится.

– Морковь?

– Я говорю о тех типах, которые не дают тебе жить, – объяснил Тот-Гермес. – Они должны так поступать, потому что они – морковь, а морковь именно такая и есть.

– Если они – морковь, – произнес Кордл, начиная постигать тайный смысл, – тогда я…

– Ты – маленькая, жемчужно-белая луковичка.

– Да. Боже мой, да! – вскричал Кордл, пораженный слепящим светом истины.

– И естественно, ты и все остальные жемчужно-белые луковицы считаете морковь весьма неприятным явлением, некоей бесформенной оранжевой луковицей, в то время как морковь принимает вас за уродливую круглую белую морковь. На самом же деле…

– Да, да, продолжай! – в экстазе воскликнул Кордл.

– В действительности же, – объявил Тот-Гермес, – для каждого есть свое место в Похлебке.

– Конечно! Я понимаю, я понимаю, я понимаю!

– Хочешь порадоваться милой невинной белой луковичке, найди ненавистную оранжевую морковь. Иначе будет не Похлебка, а этакая… э… если так можно выразиться…

– Бульон! – восторженно подсказал Кордл.

– Ты, парень, кумекаешь на пять, – одобрил Тот-Гермес.

– Бульон, – повторил Кордл. – Теперь я ясно вижу: нежный луковый суп – это наше представление о рае, в то время как огненный морковный отвар олицетворяет ад. Все сходится!

– Ом мани падме хум, – благословил Тот-Гермес.

– Но куда идет зеленый горошек? Что с мясом?

– Не хватайся за метафоры, – посоветовал Тот-Гермес. – Давай лучше выпьем. Фирменный напиток!

– Но специи, куда же специи? – не унимался Кордл, сделав изрядный глоток из ржавой походной фляги.

– Крошка, ты задаешь вопросы, ответить на которые можно лишь масону тринадцатой ступени в форме и белых сандалиях. Так что… Помни только, что все идет в Похлебку.

– В Похлебку, – пробормотал Кордл, облизывая губы.

– Эй! – заметил Тот-Гермес. – Мы уже добрались до Коруньи. Я здесь сойду.

Кордл остановил свою взятую напрокат машину у обочины дороги. Тот-Гермес подхватил с заднего сиденья рюкзак и вышел.

– Спасибо, что подбросил, приятель.

– Да что там… Спасибо за вино. Кстати, какой оно марки? С ним можно антилопу уговорить купить галстук, Землю превратить из приплюснутого сфероида в усеченную пирамиду… О чем это я говорю?

– Ничего, ерунда. Пожалуй, тебе лучше прилечь.

– Когда боги приказывают, смертные повинуются, – нараспев проговорил Кордл и покорно улегся на переднем сиденье. Тот-Гермес склонился над ним; золотом отливала его борода, деревья на заднем плане венцом обрамляли голову.

– Как ты себя чувствуешь?

– Никогда в жизни мне не было так хорошо.

– Ну тогда привет.

И Тот-Гермес ушел в садящееся солнце. Кордл же с закрытыми глазами погрузился в решение философских проблем, испокон веков ставивших в тупик величайших мыслителей. Он был несколько изумлен, с какой простотой и доступностью открывались ему тайны.

Наконец он заснул и проснулся через шесть часов. Он забыл все решения, все гениальные догадки. Это было непостижимо. Как можно утерять ключи от Вселенной?.. Но непоправимое свершилось, рай потерян навсегда.

Зато Кордл помнил о моркови и луковицах и помнил о Похлебке. Будь в его власти выбирать, какое из гениальных решений запомнить, вряд ли бы он выбрал это. Но увы. И Кордл понял, что в игре внутренних озарений нужно довольствоваться тем, что есть.

На следующий день с массой приключений он добрался до Сантандера и решил написать всем друзьям остроумные письма и, возможно, даже попробовать свои силы в дорожном скетче. Для этого потребовалась пишущая машинка. Портье в гостинице направил его в контору по прокату машинок. Там сидел клерк, превосходно владеющий английским.

– Вы сдаете по дням? – спросил Кордл.

– Почему же нет? – отозвался клерк. У него были маслянистые черные волосы и тонкий аристократический нос.

– Сколько за эту? – поинтересовался Кордл, указывая на портативную модель «Эрики» тридцатилетней давности.

– Семьдесят песет в день, то есть один доллар. Обычно.

– А разве мой случай не обычный?

– Разумеется, нет. Вы иностранец и проездом. Вам это будет стоить сто восемьдесят песет в день.

– Ну хорошо, – согласился Кордл, доставая бумажник. – На три дня, пожалуйста.

– Попрошу у вас еще паспорт и пятьдесят долларов в залог.

Кордл попытался обратить все в шутку:

– Да мне бы просто попечатать, я не собираюсь жениться на ней.

Клерк пожал плечами.

– Послушайте, мой паспорт в гостинице у портье. Может, возьмете водительские права?

– Конечно нет! У меня должен быть паспорт – на случай, если вы вздумаете скрыться.

– Но почему и паспорт, и залог? – недоумевал Кордл, чувствуя определенную неловкость. – Машинка-то не стоит и двадцати долларов.

– Вы, очевидно, эксперт, специалист по рыночным ценам в Испании на подержанные немецкие пишущие машинки?

– Нет, однако…

– Тогда позвольте, сэр, вести дело, как я считаю нужным. Кроме того, мне необходимо знать, как вы собираетесь использовать аппарат.

Сложилась одна из тех нелепых заграничных ситуаций, в которую может попасть каждый. Требования клерка были абсурдны, а манера держаться оскорбительна. Кордл уже решил коротко кивнуть, повернуться на каблуках и выйти, но тут вспомнил о моркови и луковицах. Ему явилась Похлебка, и внезапно в голову пришла мысль, что он может быть любым овощем, каким только пожелает.

Он повернулся к клерку. Он тонко улыбнулся. Он сказал:

– Хотите знать, как я собираюсь использовать машинку?

– Непременно.

– Ладно, – махнул Кордл. – Признаюсь честно, я собрался засунуть ее в нос.

Клерк выпучил глаза.

– Это чрезвычайно удачный метод провоза контрабанды, – продолжал Кордл. – Также я собирался всучить вам краденый паспорт и фальшивые деньги. В Италии я продал бы машинку за десять тысяч долларов.

– Сэр, – промолвил клерк, – вы, кажется, недовольны.

– Слабо сказано, дружище. Я передумал насчет машинки. Но позвольте сделать комплимент по поводу вашего английского.

– Я специально занимался, – гордо заявил клерк.

– Это заметно. Несмотря на слабость в «р-р», вы разговариваете как венецианский гондольер с надтреснутым нёбом. Наилучшие пожелания вашему уважаемому семейству. А теперь я удаляюсь, и вы спокойно можете давить свои прыщи.

Вспоминая эту