Читать книгу - "Mondhexe - inverse101"

Она знала, что Дамблдор поймет. Он был слишком сильным магом, чтобы отрицать очевидное, даже если его публичная позиция требовала иного.

— Магические цепи, — произнесла Рин. — Каналы, по которым протекает мана. Структура, которая конвертирует жизненную силу в магическое воздействие.

Она начала загибать пальцы.

— У старых семей эти каналы формировались веками. Это селекция. Это адаптация. Поколение за поколением они укрепляли свою связь с магией, расширяли пропускную способность. Это генетика, директор. Вы не можете отрицать наследственный фактор.

Дамблдор молчал, внимательно слушая.

— Ребенок из старой семьи рождается с уже сформированной системой, — продолжила Рин, увлекаясь лекцией. — Его тело готово к пропуску больших объемов энергии. Его инстинкты настроены на магию. Для него колдовство — это так же естественно, как дыхание.

Она указала на Гарри Поттера, который уже стоял на ногах и помогал подняться Рону.

— Поттер. Из очень старого рода по отцовской линии. Его каналы хаотичны, но их емкость огромна. Он использует укрепление тела магией интуитивно. Я объяснила ему принцип один раз, и его тело само поняло, как это делать. Потому что его предки делали это веками.

Затем она указала на Малфоя, который стоял в стороне, бледный, но не сломленный.

— Малфой. Чистокровный из древнего рода. Его каналы, возможно, хуже, но они стабильнее. Он контролирует поток лучше. Он тоже смог ускориться, используя внутренний ресурс.

А затем палец Рин указал на Гермиону Грейнджер. Девочка сидела на траве, обхватив колени руками. Она выглядела измученной.

— Грейнджер. Магглорожденная. Первое поколение. У неё нет наследственной структуры. Её каналы — это «новострой». Их мало, они тонкие, хрупкие. Она компенсирует это чудовищным интеллектом, усердием и контролем. Она строит свою магию «с нуля», через голову с оптимизациями, а не через инстинкт.

Рин повернулась к Дамблдору.

— Они быстрее интуитивно, — жестко сказала она. — Магглорожденным нужно работать в три раза больше, чтобы достичь того же результата в прямой конфронтации. Им нужно искусственно создавать в себе те структуры, которые у чистокровных есть от рождения. И у них не получится достичь того же пика мощности.

В её словах не было ненависти. Только холодный анализ фактов.

— Это как спорт, — привела она аналогию. — Если у вас генетическая предрасположенность к бегу, длинные ноги и объемные легкие, вы будете бегать быстрее того, кто родился коренастым и тяжелым. Тренировки помогут второму, но первый всегда будет иметь фору.

Дамблдор погладил бороду. Его лицо оставалось непроницаемым, но «искорки» в глазах погасли окончательно. Он выглядел задумчивым и немного грустным.

— Вы сводите магию к биологии, Рин, — тихо произнес он. — К крови и костям. Это… очень механистичный подход.

— Это реалистичный подход, — отрезала Рин. — Вы учите их равенству. Вы говорите им, что всё зависит только от желания и усердия. Это ложь. Красивая, благородная ложь.

Она посмотрела на своих учеников.

— Если я скажу Грейнджер, что она равна Малфою в магическом потенциале, я окажу ей медвежью услугу. Она выйдет против него, думая, что они в равных условиях. И он раздавит её грубой силой, потому что его «батарейка» больше и сильнее.

— Но мисс Грейнджер — самая талантливая ведьма на своем курсе, — возразил Дамблдор. — Она знает больше заклинаний, чем любой другой студент.

— Знание — это не сила, директор. Знание — это коэффициент умножения силы. У Грейнджер высокий коэффициент, но база низкая. У Поттера низкий коэффициент (он лентяй), но база огромная.

Рин выдохнула. Ей казалось, что она объясняет очевидные вещи.

— Говорить им правду — значит давать шанс, — продолжила она. — Если Грейнджер будет знать, что она слабее в прямом столкновении энергий, она не будет пытаться пересилить врага. Она будет использовать тактику. Ловушки. Зелья. Артефакты. Она будет использовать свой мозг, чтобы компенсировать недостатки происхождения.

Она сжала кулак.

— Ложная надежда на равенство убьет их в реальном бою. Они будут думать, что могут победить «честно». Но в битве магов нет честности. Есть только те, кто выжил, и те, кто умер, потому что переоценил свои силы.

Дамблдор молчал. Он смотрел на беговые дорожки, на уставших детей. В его взгляде читалась сложная гамма эмоций. Он понимал логику Рин. Более того, как опытный маг, он знал, что она права. Родословная имела значение. Сила крови была фактом.

Волдеморт был полукровкой, но наследником Слизерина. Его сила была аномальной. Дамблдор сам был полукровкой, но его талант был уникальным. Однако статистика была неумолима: старые семьи действительно обладали определенными преимуществами.

Но признать это официально, на уровне школьной идеологии, означало открыть ящик Пандоры. Это означало оправдать идеологию Пожирателей Смерти, пусть и с другой стороны. «Чистая кровь сильнее» — это был их лозунг.

— Вы ходите по тонкому льду, Рин, — наконец произнес он. — Ваша логика безупречна, но ваши выводы… они опасны. Если мы начнем делить детей на сорта по качеству их «каналов», мы создадим кастовую систему, которая уничтожит наше общество быстрее, чем любой Темный Лорд.

— Общество и так разделено, — пожала плечами Рин. — Слизерин и Гриффиндор. Я просто предлагаю признать факты и работать с ними, а не прятать голову в песок.

Она посмотрела на Гермиону, которая с трудом вставала с травы, опираясь на плечо Гарри.

— Я учу их не тому, что одни лучше других. Я учу их тому, что у всех разные стартовые условия. И что победа достигается разными путями.

— Разница потенциалов, — пробормотал Дамблдор, словно пробуя термин на вкус. — Интересно. Вы мыслите как… как человек, который привык выживать в очень враждебной среде.

— Я мыслию как маг, директор.

Дамблдор замолчал. Он снова погрузился в свои мысли, глядя на асфальтовые дорожки, прорезающие старое поле для квиддича. Этот чужеродный элемент — асфальт в средневековом замке — был отличной метафорой для самой Рин. Жесткой, современной, эффективной, но совершенно не вписывающейся в пейзаж.

Он понимал её правоту. Он видел, как прогрессирует Гарри. Он видел, как даже Малфой начал относиться к учебе серьезнее. Методы Тосаки работали.

Но этика…

Для Дамблдора магия была чем-то большим, чем просто физика. Это была тайна души. Любовь, самопожертвование, дружба — вещи, которые, по мнению Рин, были лишь химическими реакциями в мозгу.

— Возможно, — сказал он наконец, не глядя на неё. — Возможно, нам не хватает именно такого взгляда. Взгляда, лишенного сантиментов. Но я прошу вас быть осторожнее со словами, Рин. Дети слышат не «у вас разные типы каналов». Они слышат «ты хуже, а он лучше». А это ранит глубже, чем Diffindo.

Рин не ответила.

Повисла пауза.

— В отдельно взятой среде, изолированной от внешних факторов, вы, безусловно, правы, — наконец сказал Альбус Дамблдор.

Его голос звучал тихо,