Читать книгу - "Норман - Владимир Белобородов"

– Ну, говорят, были такие. Обычно маги доживают до трехсот кругов, одаренные – до двухсот, все опять же зависит от искры, ее размера. Когда она соединяется с человеком, начинает поддерживать его, поэтому маги почти не болеют, живут дольше, у них реакция лучше.

– А что, обычному человеку нельзя как-нибудь передать силу?

– Делают специальные амулеты, которые вместо искры постоянно подпитывают силой, магически расширяют каналы человека для подпитки. Но это очень дорого. И сам процесс расширения, и подпитка амулета. Егерям на границе даже вживляют подобные амулеты и накидывают плетение увеличения реакции, но это опасно: если вовремя не подзарядить, амулет начинает высасывать силу человека и тот умирает.

Мне сразу вспомнились ночные гости.

– Еще бывает, – Нейла увлеклась рассказом, – дают специальные эликсиры с содержанием силы, но они действуют только день-два и стоят тоже прилично. Ну или плетение накидывают и силы в него подкачивают, тут уже от сложности плетения зависит, если это полное омоложение, то через день плетение развеется, а если какое-нибудь узконаправленное, скажем, для улучшения зрения, то может и год продержаться. Я, собственно, и учусь этому.

Нейла втянула в себя аромат мяса.

– А пахнет вкусно. Тебе ведь тоже плетение улучшения памяти накинули после лечения, оно постепенно развеется. Через круг, если не подкачать силы, от него ничего не останется. А что тебе делали, когда лечили?

– Не помню.

Я понял, что Нейла не завтракала, и протянул ей вертел с готовым мясом.

– Жаль. Тебя ведь Алессон и эль Варух лечили, наверное, интересно, они очень опытные маги и лечат только в сложных случаях, а обычно старшекурсников заставляют.

Нейла на некоторое время замолчала, пережевывая мясо, и при этом отклонила от себя вертел, так как с него капал жир.

– Вкусно. Только когда дядя Храм узнает, что ты вино в мясо лил – достанется тебе на тренировке.

– А почему ты отца эн Ровеном назвала?

– Как-то слышала, его дядя так назвал, а он рассердился, ну я сразу и запомнила, а почему назвал – дядя не рассказывает.

– Ну и что, так и будем, как крысы в норе, существовать? – Храм натирал свой меч, сидя на крыльце.

– Даже не знаю, – Лекам облокотился на перила, – есть какие-то предложения?

– Найти и прирезать.

– В твоем духе, – включился в разговор Рамос. – У нас последнее время дела идут не очень: Лекаму эликсиры не из чего делать, поставок нет, торговля замерла. Купцы ждут войны, боятся в старкскую сторону ехать, да и к Темным землям тоже. И там, и там неспокойно.

– Да, у меня тоже все заказчики престали снаряжать обозы, – вздохнул орк. – А сейчас, даже если появится работа, куда я поеду?

– Ты это, Ровный, к чему? – Лекам отвлекся от созерцания ползущего по перилам муравья.

– Может, самим обоз организовать? Сейчас нам везде безопасней, чем здесь.

Лекам с Храмом задумались, Рамос продолжил:

– Съездим к старкским границам, купим лошадей, наберем круп, там же и охрану возьмем. Потом к Темным землям, крупы сдадим, купим товаров у охотников. Раз туда обозы не идут, сдадут за бесценок. А здесь потом и лошадей продадим дороже, и эликсиры будет из чего делать. Заодно, может, поутихнет все.

– Ну поутихнет вряд ли. – Храм отложил меч. – Я так понял, ребята к нам лезут настырные. А вообще, мне идея нравится, я Нормана по дороге поднатаскаю, да и засиделись уже, особенно вы.

– Согласен, работаем сейчас в минус, если бы не королевский пансион, вообще есть нечего было бы. Денег немного имеется, но на товар не наскребем, к ростовщикам придется идти, – оживился Лекам.

– К ростовщикам не пойдем, три шкуры сдерут. На лошадей и крупы хватит, а там к гномам вильнем, часть круп продадим и возьмем у них в банке кредит. Думаю, Кейрон не откажет и процент не заломит.

– Да-а! Давно я с Кейроном настойки не пил.

– Кто о чем, а Храм о настойке, – ухмыльнулся Лекам. – Все-таки купеческая у тебя жилка, не воинская, Ровный. Хорошая идея.

– Пойдем на ристалище, я тебе покажу жилку. – Рамос улыбнулся. – Вот после каникул Нейлы и поедем.

– Кстати, где она, опять шкодит? Пойду найду.

– Да, да. За дом зайди, там Норман мясо готовит, думаю, не ошибешься. Ох, чувствует мое сердце, не быть нам друзьями.

– В смысле?

– Родственниками станем.

Рамос и Храм захохотали.

– Та-а-ак, – прервал нашу идиллию Лекам. – Запах на всю улицу, аж слюни текут. А тех, кто не завтракает и грубит старшим, вообще кормить не положено.

– А я не грубила, а отстаивала свою точку зрения.

– В следующий раз ремнем одну точку отхожу, и будешь потом только отстаивать, отсиживать не сможешь.

– Фи, дядя!

Я протянул Лекаму вертел.

– А нам? – вышли из-за угла отец с Храмом.

– Тебе, Храм, надо сразу две порции, одну не почувствуешь. – Я улыбнулся.

Под общий смех (не засмеялся только орк) протянул один вертел отцу и два Храму.

– Мм, вкусно. Не пробовал раньше, откуда рецепт? – Храм поочередно снимал клыками мясо с вертелов.

– Семейная тайна, – подмигнул я отцу. – Разгласить не могу, особенно тебе.

– Я тоже один рецепт знаю, – парировал орк, – берешь одного говорливого полуорка и насаживаешь его на вертел меча. Слушай, вас на одну часть времени оставили с Нейлой, а ты уже заразился от нее ехидством! Чем занимались?

Теперь уже хохотали все, кроме Лекама.

Обед так и прошел в шутках. После обеда Нейла с Лекамом отправились по лавкам, так как «юной леди необходимо менять гардероб хотя бы раз в полкруга». Пока их не было, я места себе не находил. Храм, видя мое безделье, все-таки выполнил обещание с «рецептом». Я сделал себе заметку поосторожнее шутить с орком. По возвращении Нейла устроила демонстрацию обнов в столовой, но, когда через десять мер все поняли, что показ нарядов может затянуться до утра, потому как «вы еще не представляете, как эта юбочка будет смотреться с той голубой блузочкой», из зрителей остался я один:

– Нет, мне кажется, не очень, разве что добавить на блузку что-нибудь одного цвета с юбкой.

– Хм. Пожалуй, ты прав. Знаешь, Норман, от тебя после выздоровления весьма двоякое впечатление. С одной стороны – я тебя помню с детства, с того самого времени, как дядя меня забрал от родителей, с другой – ты уже не тот лупоглазик, которого я знала. Да и глаза у тебя стали другими. Так вот, вроде бы родной, и в то же время, ты только не обижайся, какой-то чужой, что ли. С тобой приходится заново знакомиться. Вон советы даешь дельные, ты, наверное, первый мужчина, которого я знаю, разбирающийся в нарядах.