Читать книгу - "Хранитель мировой поверхности - Бусейна аль-Иса"

слова и грамматические конструкции, не вдаваясь в интерпретирование? Но его нос учуял запах интерпретации, той самой интерпретации, которая была запрещена младшим цензорам, но, похоже, разрешалась тем, кто занимал посты поважнее. Или кого еще мог иметь в виду Глава Департамента, когда говорил, что интерпретирование – это дело исключительно ответственных лиц?

Когда он спросил об этом Первого Цензора, тот объяснил, что существует некая Специальная Комиссия, состоящая из пяти человек. Комиссия и принимает решения по поводу подобных книг – внешне такие тексты кажутся абсолютно нормальными, но внутренности их кишат червями и отравлены страшными ядами.

Это был первый раз, когда Первый Цензор признал: язык – не поверхность, это губка, в маленьких отверстиях которой притаились маленькие крабики. Он видел этих крабиков своими собственными глазами, хотя, если он об этом заикнется, никто ему не поверит. Удивительно, но слова Первого Цензора о необходимости порой прибегнуть к интерпретации, принесли утешение. Более того, оказалось, у Первого Цензора даже имелось дополнительное пособие: «Руководство по Интерпретации»! Когда Новый Цензор попросил показать это руководство, ему сразу же напомнили: он занимает одну из самых низших должностей. Возможно, лет через десять, при условии, что его повысят, ему будет позволено ознакомиться с этим пособием.

Раздосадованный, Новый Цензор встал из-за стола и направился в кабинет Секретаря. Глядя старику прямо в глаза, он прошептал: «Дайте мне Руководство по Интерпретации». Старик не стал возражать. Достав пособие из ящика, он спокойно положил его на стол и даже закрыл дверь, дав возможность Новому Цензору изучить документ и при этом не попасться никому не глаза. Новому Цензору не пришлось долго читать, чтобы наткнуться на то, что он рассчитывал увидеть:

«Если существует несколько вариантов понимания текста и Первый Цензор вынужден прибегнуть к интерпретированию, он должен руководствоваться принципом „профилактика лучше лечения“ и выбрать ту интерпретацию, которая наилучшим образом отвечает интересам Системы. Результатом может быть как запрет, так и одобрение печатной продукции».

– Так вот почему «Алиса» была запрещена?

Секретарь улыбнулся:

– В данном случае не было необходимости доводить дело до такого.

– До чего именно?

– До необходимости применить интерпретацию.

Новый Цензор пристально вглядывался в лицо старика, желая получить объяснения.

– Книга нарушает правила, так как в ней есть говорящий кот, кролик с карманными часами, а также гусеница, которая задает экзистенциальные вопросы и курит кальян.

Как он мог все это забыть? Они запретили «Алису», потому что эта книга противоречила «здравой логике». Но книга только окрепла, набрала силу и стала извергать белых кроликов, которые заполнили комнаты и коридоры Ведомства. Каждый божий день они заманивали цензоров, пытаясь столкнуть их в кроличью нору чтения.

– А когда дело доходит до такого, что требуется интерпретация?

– Это случается редко. Книги обычно не проходят дальше «Руководства по Правильному Чтению».

– Тогда зачем было создано «Руководство по Интерпретации»?

– Я думаю, оно было написано как средство противостояния злу на случай, если произойдет что-нибудь экстраординарное, однако это руководство так никогда никто и не использовал. Давайте просто признаем, что у Ведомства нет никакой необходимости в интерпретировании.

Услышав это, Новый Цензор быстро вышел из комнаты Секретаря.

Проведи он с проклятым Секретарем еще пару минут, и тот начнет строить планы развращения! Этот старик – самый настоящий Рак! Новый Цензор вовсе не расстроился из-за того, что книга была запрещена, – только глупец мог подумать, что Система ошибается. Однако Новому Цензору очень хотелось, чтобы книги попадали к нему до того, как их запретили, ведь он хотел, чтобы запрещал их именно он, а не кто-то другой. Новый Цензор чувствовал себя так, словно ему забыли прислать приглашение на самый замечательный праздник в мире! Пока он остается начинающим цензором и находится в самом низу пищевой цепочки, ему не позволят читать романы. Подобные удовольствия доступны только Старшим Цензорам. Только им разрешалось вкушать запретный плод.

Когда жена открыла дверь в спальню, он все еще лежал на полу после долгого и медленного падения в сон, в котором стены были сделаны из книжных полок. Книги впивались в его спину, шею, лодыжки, но он не мог найти в себе силы подняться.

– Еще один сон? – фыркнула его жена.

Кивнув в ответ, он протянул руку, и жена помогла ему подняться. Он сел на край кровати, а она осталась стоять, усердно потирая пальцы. Так она делала, когда ей было страшно.

– Сегодня День Революции.

– Я знаю.

– Наша дочь опять не хочет идти в школу.

– Ну разумеется, – сказал он, скривившись. Будучи государственным служащим, он почти не замечал праздничных дней. Естественно, он увидит, когда на стенах домов появятся изображения Президента, а на улицах начнут развеваться дополнительные флаги. И конечно же, по радио напомнят об истоках Принципов Партии и об исторической победе Позитивного Реализма над демократией после кровопролитной войны. Но этим все и ограничится. Что касается школ, то они относятся к таким мероприятиям очень серьезно. Они тратят недели на подготовку, отменяют занятия и посвящают время репетициям танцев, которые должны будут исполняться на сцене в присутствии крупных партийных деятелей и Президента.

– Может, не стоит ей туда идти, – сказала его жена.

– Почему это?

– Что будет, если она придет в школу и увидит прямо на входе большой портрет Президента? В прошлом году это было ужасно, нашу дочь страшно пугают его портреты.

Он закрыл руками лицо, невольно представляя, как дочь кричит от страха, стоя перед школой, и показывает пальцем на портрет. В школе не найдется ни одной учительницы, которой хватило бы мудрости и доброты обнять напуганную девочку и прикрыть ей глаза. Он вздохнул.

– Все-таки это должно прекратиться.

– Я не знаю, как это сделать, – ответила жена, чуть не плача.

– Портрет будет висеть всю неделю, ты же понимаешь. Она не может так долго пропускать школу.

– Но что, если они будут смеяться над ней? Что, если нашу девочку будут обзывать или – еще хуже – школа заявит на нас в социальную службу? Скажут, что мы не воспитываем должным образом нашего ребенка? Ты знаешь, что происходит с детьми с подобными симптомами? Ты знаешь, что происходит с их родителями?

Да, он знал.

Реабилитационные центры. Не только для ребенка, но и для родителей. Длительные сеансы гипнотерапии и нейролингвистического программирования, а также краткий курс по истории Системы, философии Партии и основам патриотизма. Все ради того, чтобы привить подопечным абсолютную преданность. Но он всегда был предан – правительству не нужно было беспокоиться за него! Даже его мелкие проступки никому не причиняли вреда, ну и конечно же, он не