Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

– Нет, Стил, это был он, я уверен, мой давно погибший друг. Я знал его в юности, но с тех пор, как его не стало, я каждую ночь закрываю глаза и вижу его лицо, его полный разочарованием взгляд. Он так и не смог простить мне предательство. И вот недавно я просыпаюсь среди ночи и вижу его перед собой, так отчётливо и ясно. Он именно такой, каким я запомнил его в последний раз, молодой и полный сил, с твёрдой уверенностью в своей правоте. Он стоял там, в комнате у окна, и смотрел прямо на меня. Сначала я видел лишь его силуэт на фоне ночного неба, слышал шелест его одежды и ровное дыхание, но я знал, что он осуждающе смотрит на меня.

– Так вы всё-таки не видели его лица? Может, это был не он?

– Не считай меня за старого маразматика, Стил, я знаю, что видел. Тем более он заговорил со мной… ох, я помню его голос, этот холодный осуждающий тон, чёрствые нотки, режущие острее бритвы. Он подошёл ближе, и я хорошо разглядел его лицо, Стил, очень хорошо. Он нисколечко не изменился. Он сказал, что я один во всём виноват, а потом просто ушёл, растворился в темноте комнаты и даже не обернулся. Всю жизнь меня терзало чувство вины, но его слова ещё глубже прожгли пустоту в моей душе, и с каждым днём эта боль разрасталась внутри меня, становилась сильнее. Однажды я понял, что не могу так больше жить. Я предал его, я предал всех нас! Но я думал, что поступаю правильно, а оказалось, на всём, что случилось с Системой и со всеми нами, лежит тяжёлый отпечаток моей вины.

– Дмитрий Иванович, о чём вы говорите, что случилось с Системой?

– А ты не видишь, Стил, не ощущаешь этот смрад, идущий из окон снаружи? Не видишь этот дождь? Это наша кара, возмездие за тот выбор, что мы сделали когда-то, за предательство идеалов наших предков – Творцов.

– Я согласен, что Система как-то изменилась, но кара… По-моему, вы несколько утрируете, – успокаивая собеседника, ответил я.

– Если бы, Стил, если бы. – Шолохов шмыгнул носом, дрожащими пальцами взял чашку в руку и допил остатки чая. – Мы предали всё наследие, оставшееся нам, я понял это слишком поздно. Мой друг был прав, всегда. Система создавалась как рай на земле, чудесное место, где люди наконец смогут жить как Люди, а не подобно зверям из реального мира. Предки создали Систему как отражение всего идеального, что есть в людях, духа творцов, созидателей – во всём этом была огромная любовь к человечеству и забота о его будущем. Но, к сожалению, люди не могут в один момент измениться, для этого нужно взрастить много поколений в этих новых идеальных условиях, но мы не успели. Эгоизм, тщеславие и прочие пороки внешнего мира неустанно следовали за каждым человеком и год за годом разлагали новое общество, подтачивали все наши основы, столпы будущего мира. В один момент двери рая рухнули, и адские бестии стали плодиться в городе бешеными темпами, старые пороки быстро завладевали хрупкими умами людей, садились на благодатную почву и вгрызались в неё. Падать с горы всегда легче, чем взбираться на неё. Понимаешь меня, Стил? Мы всё падаем и падаем, в то животное и мерзкое, что было в человеке и от чего всеми силами пытались избавиться Творцы. Но мы не сдюжили, не смогли…

Шолохов внезапно замолчал, шмыгнул носом и вытер с глаз тонкую плёнку из слёз, которая грозилась в любой момент потечь солёной рекой.

– Дмитрий Иванович, но почему конкретно ваша вина во всём этом?

– Дурак ты, Стил, – ответил Шолохов с небольшой улыбкой, но с печальным блеском в глазах. – Не только моя вина, но и твоя тоже!

Я встрепенулся от такой мысли.

– Удивлён? – продолжил мой собеседник. – Мы же Стражи, точнее, я бывший Страж, но всё же. Мы призваны охранять мечты людей, оберегать их покой, это наш долг, к этому нас готовили. Помнишь, чему нас всегда учили? Мы как маяки, что светят заблудшим кораблям и оберегают от острых рифов на их пути. Помочь добраться до цели было нашей единственной задачей, и мы её провалили. Мы такие же люди, подвержены тем же страстям и порокам. И вместо того, чтобы светить, сами превратились в концентрированное отражение нашего общества. Мой друг видел это, куда мы ведём народ и к чему всё движется, он просто хотел спасти людей от нас самих, но я не послушал его…

– А почему именно мы?

– Что мы?

– Почему Стражи должны вести людей, говорить им, как жить? Мы же должны только защищать их на этом пути? Мы всего лишь стражи, а не учителя. Так почему именно мы?

– А кто ещё, Стил, кто? Ты думал, что служба Стражей нужна только для того, чтобы карать? Убивать негодных, внушать страх? Ты думаешь, для этого мы были призваны? Чему вас только учили в школе Стражей? Нет, мы никогда такими не были. А люди… Что люди? Посмотри на них, кругом безмозглые бараны, проживающие свои никчёмные жизни. Они ни о чём не думают, ничто их не заботит и не волнует, они послушно плывут по волнам своей жизни. Человек – это такое странное существо, что умеет приспосабливаться к любым условиям, в которых растёт, он как губка впитывает с материнским молоком весь уклад жизни. Он растёт, познаёт мир таким, какой есть, и воспринимает его априорно, то есть неизменным, вечным. Человек учится жить сегодня, сейчас, в существующих условиях, и мало когда задумывается, что всё может быть иначе. Он просто плывёт и плывёт, подхваченный этим течением, до самой своей смерти.

– Как-то вы слишком грубо, – тихо сказал я. – Знаю, я одного человека, который тоже не любит людей, считает их неразумными детьми.

– А разве это не так? – завёлся Шолохов и ещё раз шмыгнул носом. – Ты сам, похоже, не задумывался, в каком мире живёшь. Посмотри, из чего состоит жизнь обычного человека: из рутинных, однообразных дней, которые с самого его рождения составлены из определённых законов, традиций и суеверий. Это не цельная картина, не мозаика, а калейдоскоп из разноцветных фактов, знаний, праздной мишуры, которую человек крутит в своих руках, думая, что управляет своей жизнью, а на деле он никогда не получит из неё цельной картинки. Никто ни над чем не задумывается, мы живём в мире бездумных роботов, беспрестанно