Читать книгу - "Новая Переменная - Канира"

class="p1">Он не давал мне времени на размышления. Одним движением его руки кости вонзились в землю передо мной, подняв огромные колонны пепла, которые моментально начали превращаться в кристаллический прах. Я едва успел отскочить в сторону, но ощущение разрушения не оставляло меня ни на секунду. Даже воздух вокруг казался под его контролем. Стены из камня, что должны были защитить меня, просто исчезли.

Я выполнил несколько быстрых финтов, пытаясь запутать его, но каждый мой клонированный силуэт — лишь очередной иллюзорный мираж, исчезающий в момент контакта с его силой. Гендзюцу было бесполезно. Он не ощущал страха, не терялся в хаосе. Я понял, что мои попытки запутать его лишь ухудшают моё положение, выводя на поверхность тот факт, что моя борьба была обречена на провал.

Моя чакра иссякла. В какой-то момент, когда я чувствовал, как мои силы оставляют меня, я пытался активировать последнюю технику, но мне не хватило даже на это. Кагуя сделал последний шаг, и я оказался в его смертоносной зоне. Кости, обращавшие всё в прах, коснулись меня, и я проиграл.

Отогнав воспоминание клона, что было словно в бездне отчаяния, просто смахнул пот с моего лица. Всё же клоны слишком сложны, особенно в таком интенсивном бою, но их помощь неоценима. Ещё бы найти способ убрать этот эффект слабости и эмоционального следа. Какие-то они у меня получаются слишком пессимистичными.

Кирин наконец завершён, и огромные массы облаков сгустились над нашими головами, воздух трещал от влитого количества чакры. Атака, что срезала горы и превращала в пепел огромные станы врагов, будет ещё одной моей попыткой узнать границы сил этого шиноби.

Раздался взрыв!

Удерживаясь, чтобы не выругаться, наблюдал за тем, как медленно пыль оседает от моего удара. Огромный столб, словно с небес, спустился на Кагую, и тот даже не стал как-то шевелиться или убегать. Лишь поднял свои клинки из костей и скрестил их над головой. И этого хватило!

Пыль осела, а я уже чувствовал рывок, который сделал эта ошибка природы. На пределе возможностей увернулся от клинка, что должен был мне срезать голову, и, поднявшись на несколько метров в воздух, выдохнул горячее пламя.

С годами и опытом техники становятся буквально частями твоего рисунка боя, и уже на автомате, атакуя огнём, я даже не думал, что смогу задеть его. Лишь отсрочил неизбежное. Фуин!

Приземлившись и хлопнув по земле, посмотрел на эффект от того, что его сковали знаки, и также они быстро рассыпались. Ясно…

Он, отряхнув невидимую пыль, которая к его фигуре не могла налипнуть, указав на меня правым клинком, сказал:

— Я разочарован, Оками Узумаки. Столько слухов о тебе как о сильнейшем шиноби из молодого поколения, а на деле ты оказался лишь посредственностью. Правду говорили старики, что возраст — это порок.

— А что старики говорят насчёт гордыни? — Я усмехнулся.

— Гордыня — признак силы. Но мёртвым этого не понять. Пора заканчивать это подобие боя, ты мне наскучил.

Убрав ухмылку с лица и выкинув, словно мусор, свои клинки, тот сложил печати необычной формы. Словно целясь в меня, я оказался в круге из пальцев.

— Рассыпься. — Одно лишь слово, но меня обуял иррациональный страх, когда из-под земли с высокой скоростью начала подниматься огромная кость, что, словно платформа круглой формы, должна была меня коснуться, и я бы просто рассыпался в прах.

Времени для раздумий не было, и, когда моя пятка почти оказалась в пределах смертельной зоны, я покрылся Сусаноо. Рёбра, что должны защищать, начали трещать и разваливаться, но дали мне время, чтобы успеть выпрыгнуть из радиуса атаки.

Перед моими глазами, в которых горели Мангекьё, огромная колонна серого цвета устремилась в небеса, и на ней появился Кагуя. Он, посмотрев мне прямо в глаза, что было ошибкой, хотел что-то сказать, но не успел.

Цуранаги.

Левый глаз начал кровоточить от количества влитой чакры и болеть, но я не стал обращать на это внимание. Кимари упал на колени, чтобы в следующую секунду разродиться матом и покрыться серыми костями, что, словно броня, начали покрывать всё его тело. Он встал и зарычал, будто зверь, и бешено начал бить по кости, что удерживала его гнев. Что же он увидел?

— Ты… — Он обратил внимание на меня своими глазами, полными ярости, но тут же схлопотал молнию, что смогла пройти невидимый барьер — ауру праха, который защищал его. Было бы отлично так просто убить врага, но атака не смогла пройти через броню из кости. Его просто откинуло, и тот упал недалеко от лагеря, от которого ничего не осталось. Надеюсь, оглушил. Молния всё-таки. Правый глаз горел огнём, а три молнии Райдзина, что слились в одну, всего лишь смогли откинуть, но не пробить его доспех из кости. Нужно ещё больше? Или же…

* * *

Взгляд со стороны

Кимари Кагуя, словно зверь, крутя глазами от внезапной атаки, которая застала его врасплох, вернулся к своему врагу, что спокойно ждал его и лишь сложил руки на груди. Его поглощала ярость от воспоминаний, что навлёк на него этот полукровка, но он держал себя в руках.

Странные глаза, которые видел Глава клана, сейчас не были, как и странных кругов с томоэ за спиной врага, и тот почувствовал своей опытной интуицией, что что-то не так. Слишком спокойно, слишком тихо. Если враг не нападает, а ждёт, чтобы ты пришёл, значит, ты идёшь в ловушку, так думал шиноби, что поразил множество своих врагов своими костями, и он был прав.

— Признаю, удивил. — Броня, что на инстинктах была вызвана, стояла на месте, и тот, оглядываясь, проговорил. — Ещё не встречал того, кто смог бы поразить меня гендзюцу, ты первый, гордись этим, Оками Узумаки.

— Спасибо. — Коротко кивнув, тот поманил его пальцем. — Собираешься биться или разговаривать?

Инстинкты буквально кричали ему, что это ловушка, но сила была на стороне Кимари, и тот и не думал о том, чтобы отступать. Всё же он был тем, кого боялась половина мира из-за его наследия, а другая половина пряталась от него, чтобы он не обратил внимания. Ему положено было думать, что он неуязвим, и лишь один шиноби когда-то смог ранить его.

Ашина Узумаки, его давний враг, что был старше него на столетия, но Кимари считал, что тот давно уже потерял свою былинную силу. А теперь появляется какой-то пацан, что смог заставить