Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

Мирон тоже молился и давал обеты. Все, что угодно, лишь бы вместе с Хароном вытащить Леру из темных вод Стикса на берег, восстановить сердечный ритм, остановить кровотечение, восполнить объем циркулирующей крови. Все что угодно, только бы она осталась с ним на этом берегу!

– Все, – сказал Харон, трогая его за плечо. – Мирон, все! Она вернулась.

Она вернулась, но без экстренной операции продолжала балансировать на тонкой грани между тем миром и этим.

– Нам нужно в больницу! В катафалке есть носилки.

Да, им нужно в больницу. Да, у них есть катафалк и носилки! Но как вытащить ее из этого проклятого оврага, как прорваться сквозь творящийся вокруг ад?!

– Жива? – В кузов «Скорой» забрался Григорий. Он был расхристан, в разорванной и окровавленной рубахе, с растрепанными волосами, с яростным блеском походных костров в глазах.

– Ей нужна операция.

– Раз нужна, значит, будет! Ты позволишь? – Григорий подошел к Лере, легко, как пушинку, подхватил ее на руки, сказал: – Жду вас наверху, поспешите!

И исчез! Вывалился в темноту вместе с Лерой на руках. Мирон тоже вывалился, но не увидел ничего, кроме догорающего побоища. Это было зрелище, которое заставило его замереть и потерять дар речи. Это было то, о чем принято слагать легенды. Сначала он увидел Астру и Милочку. Они стояли, обнявшись, и завороженно наблюдали за тем, как огромный трехглавый пес прижимает к земле извивающееся, окровавленное тело, как рвет его когтями и клыками и забивает в землю все глубже и глубже. А тело воет и выкрикивает что-то то на русском, то на немецком, то и вовсе на каком-то непонятном языке. И в этой агонии видится уже не одно существо, а целая череда сменяющих друг друга, безуспешно рвущихся из ада тварей. Но все эти визги, рыки и стоны глушит успокаивающий и победный шепот Гремучей лощины. А потом откуда-то сверху послышался громкий голос Григория:

– Ребята, поспешите! Мы вас ждем!

– Идите! – Обернулась и помахала им рукой Астра. – Дальше будет неинтересно!

– Да что вы встали, как истуканы! – крикнула им Милочка и воинственно махнула дробовиком.

– Амазонка, – с гордостью сказал Харон и помчался вверх по склону оврага.

Глава 34

В камине полыхал огонь, в хрустальных вазах благоухали розы, ковер на каменном полу был пушист и цветист, босые Мироновы ноги утопали в нем по самые щиколотки. Наверное, поэтому та, что сидела в викторианском кресле, не услышала его шаги.

– Эй! – позвал Мирон, обходя кресло. – Я тут мимо проходил…

Она не дала ему договорить, вскочила на ноги, с тихим то ли стоном, то ли всхлипом повисла у него на шее, прижалась щекой к его груди.

– Ты пришел, – сказала шепотом и тут же отстранилась, с тревогой заглянула ему в глаза, спросила: – Раз я снова здесь, значит я опять…

Наверное, она хотела сказать «в коме» или даже «умерла», но Мирон ей не позволил, притянул к себе, поцеловал в стриженую макушку.

– Ты отходишь от наркоза, – сказал быстро и решительно. – У тебя медикаментозный сон. Операция закончилась пару часов назад, прошла успешно, ни одного жизненно важного органа ты не потеряла, я специально все пересчитал. Пару литров крови тебе уже восполнили, но первое время тебя будет штормить, а рана будет болеть. Потерпишь?

– А ты? – спросила Лера, игнорируя это его «потерпишь». – Что с тобой, почему ты здесь?

– У меня тоже медикаментозный сон! – сказал Мирон гордо. – Впервые в жизни воспользовался служебным положением и засандалил себе снотворное.

– Зачем?

– Ну ты даешь! – Он снова поцеловал ее в макушку. – А кто бы рассказал тебе о том, как все прошло? Сидела бы тут в неведении, напридумывала бы себе всякого!

– А как все прошло? – Она снова отстранилась и снова заглянула ему в глаза.

– Если кратко, то наши победили, – сказал Мирон, подхватывая ее на руки и усаживаясь в викторианское кресло. – Ты выжила. Цербер воплотился и развоплотил Константина. Кстати, подготовься к встрече со своим любимцем. Таки у него на самом деле три головы!

Лера улыбнулась, потерлась щекой о ворот Мироновосорочки. Сразу сделалось щекотно и радостно, и мысли в голову полезли какие-то совсем уж несерьезные, и организм встрепенулся, несмотря на принятое снотворное.

– Розалия и Марта, – продолжил он, пытаясь не думать о том, какая горячая у нее кожа, как вкусно от нее пахнет то ли розами, то ли жасмином, то ли вообще какими-то неведомыми цветочками, – они…

– Я знаю, – сказала Лера. – Я видела и помню.

– Значит, на сей раз обошлось без амнезии.

– На сей раз обошлось. А остальные? Харон и Мила? Григорий и Астра?

– О, с этими тоже полный порядок! Все живы-здоровы, отделались легкими порезами и царапинами. Собственно, после появления на сцене твоей дивной собачки бой закончился так стремительно, что лично я толком ничего не разглядел. Лера, ты бы видела Милу с дробовиком! Харон до сих пор не может прийти в себя от восторга и благоговения.

– Дробовик тоже был? – спросила она и улыбнулась.

– Лера! – сказал Мирон с укором и аккуратненько, незаметненько спустил с ее плеча тонкую бретельку то ли платья, то ли сарафана, то ли сорочки. – Там было всякое! Там было такое, что Голливуд отдыхает! Начало этого блокбастера ты застала, а ближе к середине вдруг решила умереть, отвлекла меня и от просмотра, и от участия. – Вторая бретелька упала с острого Лериного плеча сама, словно бы случайно. Или не случайно? Что он понимает в дамских бретельках? – А финал я увидел лишь краем глаза. Одним словом, не получилось у меня проявить в полной мере все свои рыцарские качества! – Мирон вздохнул, воззрился в вырез то ли платья, то ли сарафана, то ли сорочки. Раньше, всего пару минут назад, вырез этот был куда целомудреннее, а теперь поди ж ты! А теперь ему сплошные мучения, и страдания!

– Лера! – строго и требовательно сказал он.

– Мирон? – улыбнулась она такой улыбкой, что мучения и страдания тут же преумножились.

– Лера, я, конечно, могу ошибаться, но сдается мне, что ты меня сейчас коварно соблазняешь.

– Вообще не коварно, – сказала она, и от целомудрия в ее то ли платье, то ли сарафане, то ли сорочке не осталось ровным счетом ничего! Прозрачненькое все стало, тонюсенькое…

– Но соблазняешь? – спросил Мирон с надеждой.

– Определенно! – Лера снова улыбнулась.

– А кровать в твоем замке есть? – Не выпуская Леру из рук, он выбрался из кресла. – Я, знаешь ли, малость ушибленный на поле боя, а ты вообще воскрешенная. Нам бы на первый раз что-нибудь мягонькое.

Может Лера и организовала где-то в недрах замка кровать, но они до нее так и не добрались. Им вдруг как-то сразу стало не до поисков и сибаритства! Их вполне устроил пушистый персидский ковер.

Эпилог

Свадьбу Харона и Милочки решили отметить в загородном доме. Отмечали скромно, можно сказать, в кругу семьи. Но это не помешало Милочке выглядеть сногсшибательно в подвенечном платье цвета экрю. Про цвет экрю Мирон узнал от Астры, которая принимала самое непосредственное участие в выборе и платья, и цвета. Она даже специально летала на шопинг и какое-то там биеннале в Милан, искала «то самое платье» и вдохновение. Милочка и Лера летали вместе с ней. Ба, кстати, тоже! Потому что ни один шопинг, ни одно культурное мероприятие не могло обойтись без Ба! Она как-то поразительно быстро спелась с Астрой и Милочкой. А в Лере так и вовсе души не чаяла, называла ее «своей девочкой» и при каждом удобном и неудобном случае намекала Мирону, что пора бы уже остепениться и взяться за ум. Мирон обещал, Лера улыбалась, Ба хмурилась, но в целом была довольна тем, как развиваются события. Она даже к Харону стала относиться со сдержанным пониманием. Она даже разрешила Мирону брать с него пример. Особенно в вопросах, касающихся семейных ценностей!

В общем, девочки улетели на биеннале, что бы это ни значило, а мужики в лице счастливого жениха, Мирона и Григория на целых три дня были предоставлены сами себе. Темный пес, который с одинаковым энтузиазмом отзывался и на Горыныча, и на Цербера, и на Костяную башку, и на «моего сладкого мальчика», остался в суровом мужском кругу. После воплощения с Цербером время от времени случались некоторые проблемы: он был слишком велик и слишком инфернален для простой обывательской жизни. Решение проблемы подсказал Григорий, припомнив, что Темный пес умеет трансформироваться сразу в трех собак. Одну из них, ту, что с обычной головой, с очень большой натяжкой можно было выдать за представителя какой-нибудь редчайшей, свежевыведенной породы. А две другие оставались призрачными, до безобразия любопытными и пронырливыми. Мирону с Лерой даже пришлось устанавливать границы дозволенного для «сладкого мальчика», потому что мало приятного поутру обнаружить в своей