Читать книгу - "Боевые девчонки. Демон Биафры - Точи Онибучи"

Ее мех опускается и медленно плывет сквозь деревья. Шепот слоновой травы, скользящей по оболочке меха, успокаивает сердцебиение. Через несколько минут она находит обугленную поляну, окруженную черным кольцом поваленных деревьев. Она пытается приземлиться, но двигатели не работают в штатном режиме, и мех неуклюже валится в кучу пепла, подогнув ноги.

Несколько секунд Онайи просто свисает со своего сиденья, позволяя себе передохнуть. Со щеки капает кровь. Она пытается вытереть рвоту со штанов, но руки не слушаются. Силы покинули ее. Она теребит ремень. Щелчок.

Она падает на свою настоящую руку и взвывает от боли. Несколько мгновений лежит, свернувшись клубком и дрожа. У нее стучат зубы. В лесу тишина. У нее есть чуть-чуть времени побыть наедине с собой – момент, который она ни с кем не должна делить. Сейчас можно затаиться и прочувствовать свою боль. Когда никто не видит.

Она не знает, сколько времени прошло, но холод постепенно отступает. Она с трудом пытается сесть прямо, но, поворачиваясь, видит свои ноги: искореженное кровавое месиво. Хлам. Странно, но боли нет.

Айфи. Нужно найти Айфи.

Стиснув зубы, она подтягивается к выключенной консоли, ныряет под нее, чтобы найти фиксатор, и чуть не теряет сознание от облегчения, когда люк со свистом открывается.

Снаружи почти ничего не видно за серой стеной тумана. Она моргает. Что-то не так. Она ползет через открытое пространство, падает в траву и только тогда наконец дотрагивается до лица. У нее нет больше правого глаза.

Паника душит ее. Она знает, что с ее телом случилось столько, что она должна чувствовать адскую боль, – но ничего не чувствует. Только онемение. Она вспоминает Айфи, и мысли о себе тут же улетучиваются. Она должна найти Айфи.

Шелест листьев. Какое-то движение. Она замирает.

Фигуры становятся различимыми в тумане. Черные силуэты. Шотгорны? Нет, люди. Солдаты. Пусть она безоружна, пусть у нее одна рука, сломаны ноги, пусть нет правого глаза. Она будет бороться, чтобы вернуть Айфи.

Тени расходятся. Их трое. И они что-то тащат. Волочат за собой.

Онайи стискивает зубы еще сильнее. Эти бело-зеленые тащат по земле Айфи, как дрова.

Опираясь на руку, Онайи пытается подняться, но ничего не получается, и она валится в грязь. Они идут прямо к ней. Мир расплывается. Она умирает. Онайи знает это, как знает направление силы тяжести. Но она должна спасти Айфи.

Останавливаются. Их тени нависают над ее истерзанным телом.

Она снова и снова пытается встать, терпит неудачу и снова пытается, каждый раз шлепаясь в грязь, которая забивает ей нос. Нигерийские солдаты стоят над ней и переговариваются приглушенным шепотом. Один хихикает.

Потом другой пинком опрокидывает Онайи на спину, переворачивая так, будто она кусок дерева. Но теперь она видит их. Лица спрятаны за масками, которые скрывают все, кроме сверкающих зеленым глаз в линзах ночного видения.

Один солдат щурится, увидев лицо Онайи. Их тела напрягаются, они придвигаются ближе, кто-то целится из пистолета. Первый наклоняется совсем близко. Так близко, что дыхание, прошедшее через фильтры маски, инеем оседает на окровавленных щеках Онайи. Радиационным инеем.

Онайи пытается рассмотреть узел, который они волокли. Туман рассеялся достаточно, чтобы она могла увидеть завернутое в сетку тело. Щиколотки перехвачены металлическими стяжками, еще одна – на шее. Может, это причуды света, а может, мерещится из-за потери глаза, но Онайи кажется, что узел шевелится. Да, она видит: узел явно оживает. И эта коричневая тряпка – не мешок. Это рубашка, заляпанная грязью. Такая большая, что доходит тому, кто замотан сеткой, до щиколоток. Единственный размер, который Онайи смогла найти для Айфи.

Онайи протягивает руку. Ту, что работает.

На груди у нее оказывается ботинок солдата. Солдат резко наступает на нее и приставляет пистолет ко лбу. Вот как, оказывается, все закончится.

– Я ее знаю. – Голос кажется Онайи человеческим. – Мы уже встречались.

– Откуда ты ее знаешь? – раздраженно спрашивает второй.

– Я убил многих стервятников, но покалечил только одну. – Он указывает пистолетом на раздавленную металлическую руку Онайи. – Это я ей руку отсек. – Он поднимает пистолет.

Второй кладет руку на дуло и отводит его.

– Оставь мне. А эту отнеси на корабль. – Кивает на узел, над которым стоит другой нигериец.

Узел извивается и корчится. Айфи. Я скоро приду за тобой.

Онайи сердцем чует, что Айфи видит ее. Айфи знает, как она старалась. Как пыталась спасти ее. Она не даст себе заплакать. Не допустит, чтобы нигерийцы видели ее слабость, не доставит им такого удовольствия. И даже тогда, когда тот, кто назвал ее стервятницей, тащит Айфи прочь, даже когда Онайи остается со своим палачом, когда ее зрение затуманивается и мир теряет краски, она все равно не плачет. Она разрешает себе только одну последнюю мысль. Слово. Имя.

Айфи.

Лицо ее дорогой сестренки – вот последняя картина в голове Онайи перед тем, как раздается выстрел.

Онайи открывает глаза.

Солдат все еще стоит над ней. Но винтовка направлена куда-то в деревья. Ствол дымится после выстрела. Солдат опускает винтовку, не сводя глаз с Онайи. В голове Онайи гудят слова:

– Не благодари, что сохранила тебе жизнь, – говорит женский голос.

Еще одна нигерийская подделка. Она только звучит как женщина.

– Ты все равно долго не проживешь. Просто знай, что я не такая, как он. – Она показывает в направлении ушедшего. – Мы с Дэреном одной крови, и у нас одна миссия, только и всего.

Долгая пауза.

– Я не стану просить прощения за то, что он сделал с тобой в прошлый раз. Вы тогда вообще еще были детьми, но это война. И мы победим.

И она исчезает, как черная ворона в лесу.