Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

Захотелось кофе. Просто невыносимо захотелось! Кофе через зонд в нее точно не вливали, значит, та чашка, которую она прямо сейчас себе сварит, будет первой за несколько недель.

Можно было бы сварить кофе по всем правилам, в турке, но Лере все еще приходилось экономить силы, поэтому она просто включила кофе-машину и, дожидаясь, когда кофе будет готов, открыла в ноутбуке поисковик. Стоило попытаться хоть что-нибудь узнать о собственной коме. Из того, что осталось в памяти, ясно было одно: перед тем, как впасть в кому, она попала в аварию. Вероятно, даже не по своей вине. Какая-то инфа должна была появиться в новостях. Да, она птица не того полета, чтобы аварию с ее участием освещали на центральных каналах, но в маленьких региональных пабликах могло что-то промелькнуть. Начать стоило с новостных страниц того чертова городка, из которого она с таким трудом вырвалась. Лера взяла чашку кофе, понюхала, улыбнулась в предвосхищении и вернулась обратно к ноутбуку.

Поиски не дали ничего. Ну, почти ничего. Кое-что Лере все-таки удалось узнать. Происшествие с байком, слетевшим в овраг и выгоревшим дотла, освещал ютуб-канал «На крыльях ночи». Но это ДТП затмило другое, случившееся почти в то же самое время. То ДТП было куда масштабнее и куда трагичнее. На сей раз в овраг слетел целый туристический автобус. Несколько человек погибло, многие получили тяжелые травмы. В городских новостях так же промелькнула статья о приезде в местную больницу корифея нейрохирургии, некоего Вышегородцева. Лера нащупала под отросшими волосами шрам от операции. Уж не по ее ли душу или, вернее сказать, мозг приезжал этот самый нейрохирург? Наверняка, после аварии она была нетранспортабельна, но связей и денег отца вполне хватило бы, чтобы привезти к ней половину какого-нибудь НИИ нейрохирургии. Все тех же денег и связей хватило бы и на то, чтобы убрать из новостей любое упоминание об аварии и ее причинах. Это было очень в стиле ее отца.

Но все же кое-что Лере удалось узнать и из этих скудных замметок. Теперь она знала дату аварии и точный срок, который провела в коме. Да уж, этого времени маме вполне хватило бы на ретрит в Индии. А что еще делать, когда единственная дочь в коме?

Нет, Лера родителей нисколько не осуждала. Она прекрасно понимала, что не оправдала отцовские надежды, уродилась белой вороной в соколиной стае. В открытую ей этого никто никогда не говорил. Мама по-прежнему называла ее своей маленькой девочкой, но во взгляде ее Лере чудилось что-то очень похожее на разочарование и легкое недоумение от того, как у нее, такой идеальной, такой утонченной и просветленной, могла родиться такая непутевая дочь. А отец потерял к Лере интерес в тот самый момент, когда понял, что с ее психикой не все в порядке, и утвердился в своем мнении, когда нашел заначку с таблетками. Теми самыми, которые позволяли Лере чувствовать себя почти нормальной, но несколько искажали окружающую ее реальность. Именно после этой находки Леру в первый раз отправили в реабилитационный центр для наркоманов. В дальнейшем наркологические центры чередовались с психиатрическими. Однажды мама даже пристроила Леру в какой-то элитный йога-центр, наверное, в надежде на ее просветление. Этот центр понравился Лере больше всего, в нем можно было достать препараты, расширяющие границы сознания. А как еще просветлиться в кратчайшие сроки?

Вот после провала с йога-центром отец и поставил на Лере крест. Как-то она подслушала их с мамой разговор. Мама тогда плакала и умоляла, просила дать «бедной девочке» еще один шанс, а отец сказал, что никаких шансов «эта негодяйка» не заслуживает, и что он устал «прикрывать ее жопу».

Лера уехала из отеческого дома в тот же день. Собрала свои пожитки, села на байк и свалила в город к Игорьку. Несмотря на то, что она была «бедной девочкой» и «негодяйкой», несмотря на свою привязанность к некоторым стимулирующим препаратам, Лера не считала себя мажоркой. У нее имелись работа и стабильный заработок, спасибо образованию, которое дали ей родители! Чего у нее не было, так это собственного жилья. Игорек терпел ее присутствие несколько недель, а потом деликатно, но решительно «вытурил на вольные хлеба».

– Лерун, я всегда на твоей стороне, но у меня есть собственная жизнь, – сказал Игорек, открывая перед ее носом сайт со сдающимися внаем квартирами. – Выбирай, детка!

Лера выбрала не квартиру, а маленький домик в пригороде. Вот этот самый дом, который стал ее крепостью и родовым гнездом. Она выкупила его почти за бесценок, но львиная доля накопленных ею средств ушла на ремонт. И все месяцы, пока шел ремонт, Лера была чиста. В этой маленькой крепости у нее не было потребности защищаться от страхов, как внешних, так и внутренних. В этой маленькой крепости она неожиданно обрела покой и стабильность. Домик в пригороде стал ее местом силы. В нем ей не снились кошмары, в нем не разбилось ни одно зеркало и ни одно стекло. Самостоятельная жизнь, кажется, даже примирила Леру с родителями. Однажды они навестили ее в ее родовом гнезде. Мама сделала вид, что ей все очень понравилось. Отец не сказал ничего, но, примерно, через месяц позвонил и пригласил Леру на семейный ужин в их загородный дом. Наверное, это можно было считать первым шагом к примирению. Во всяком случае, Лере очень хотелось так думать.

На семейном ужине были только свои: Лера, родители и Игорек. Семейный ужин прошел в атмосфере комфорта и душевного тепла. Именно так написала потом мама в своем блоге. Фотографию Леры она не выложила, зато выложила фото стола. Стол бы сервирован дорого и со вкусом. Изящные букеты, его украшавшие, мама составляла сама. Она как раз только-только прошла курсы флористики и очень гордилась своими первыми шагами. Один из таких букетов мама презентовала Лере, вместе с крошечной коробочкой, на дне которой лежала изящная брошь от Тиффани. Мама не теряла надежды, что когда-нибудь Лера слезет со «своего ужасного железного монстра» и станет, наконец, вести себя как полагается истинной леди. Лере пришлось пообещать, что когда-нибудь такое время непременно настанет. Маме обещания оказалось достаточно.

Отец тоже сделал Лере подарок. Это был заказ, поэтому больше походил на экзамен, чем на подарок. Но Лера знала ему цену: давая ей работу, отец давал ей еще один шанс на реабилитацию. И она старалась изо всех сил! Кто же откажется от последнего шанса?

А что случилось потом? Почему она сорвалась? Почему села за руль пьяной, а может и под кайфом? Что тогда заставило ее чувствовать обиду и отвращение, а сейчас страх? Вот этого, самого важного элемента мозаики в Лериной памяти как раз и не доставало. А раз она не помнит сама, нужно спросить у тех, кто знает наверняка. У тех, кто поместил ее бренное, почти полностью вышедшее из строя тело в затерянный на дне Гремучей лощины реабилитационный центр. Надо спросить у родителей.

Лера подозревала, что нет у нее больше никаких последних шансов, что та авария, в которую она попала, перечеркнула все надежды: и ее собственные, и родительские. Но поговорить с родителями она все-таки обязана. Если, конечно, они захотят с ней разговаривать.

Лера отодвинула от себя опустевшую чашку, зевнула. Вопреки ожиданиям, кофе не взбодрил. К уже имеющейся слабости добавилась еще и сонливость. Наверное, из комы вот так запросто никто не выходит. Наверное, нужна какая-то специальная подготовка и специальная реабилитация. Что там делают в больницах с бывшими коматозниками? Наверняка, дают им возможность прийти в себя и отоспаться. Отсыпаться после комы как-то глупо, но, если организм требует, нельзя сопротивляться. Родителям тоже нужно отдохнуть от индийского просветления.

Дойти до кровати сил не хватило. Силы покинули Леру возле дивана. Диван манил мягкими изгибами и ворохом подушек. После больничной койки что может быть лучше? Лера уснула, кажется, в тот самый момент, когда голова ее коснулась одной из подушек. Уснула на диване, а очнулась на земле.

В нос шибануло запахом крови, тлена и сырости. В боку болело, дышать было тяжело и тоже, больно. Из раны в животе вытекала кровь. Ее собственная кровь. Вытекала, просачивалась сквозь пальцы, которыми она пыталась рану зажимать, капала на землю. Кровь капала, а земля шевелилась. Прямо у ее обутых в растоптанные допотопные туфли ног. Стоять было еще тяжелее, чем дышать, и она упала, привалилась простреленным боком к стремительно нагревающейся земле.

Кости… Земля исторгала из своего разогретого нутра кости. Огромные звериные кости, собирающиеся в трехголовый, длиннохвостый скелет