Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

и последовательность. В действиях Астры он ни того, ни другого пока не находил.

– Нельзя оставлять ее тут. – Мирон посмотрел на люк. – Это как-то… не по-человечески.

– Она уже не человек. – Вопросы этики волновали Харона сейчас меньше всего. – Предлагаю просто уйти.

– Просто уйти? – переспросил Мирон.

Выглядел он взъерошенным, злым и потерянным. Отчасти, причиной тому была бессонная ночь, но Харон знал – парень переживает из-за исчезновения Леры. Сейчас, когда в его собственной жизни появилась Мила, Харон даже мог представить, что именно чувствует Мирон.

– Мы ей уже ничем не поможем, – сказал он мягко. – Лучше давай осмотрим флигель. Сиделка на месте?

– Да, пытается осмыслить произошедшее.

– Администрацию оповестили?

– Пока нет. Семеновна отказывается выходить из своей комнаты. Знаешь, у нее, оказывается, фобия: она боится грызунов. Как думаешь, можно считать летучих мышей грызунами?

– Ни в коем случае. – Харон посмотрел на Мирона с осуждением. – Летучие мыши относятся к отряду рукокрылых.

– Плохо, что Семеновна этого не знает, – сказал Мирон с нескрываемым сарказмом.

– Мы ей все объясним. – Харон легонько подтолкнул его вперед, прочь от водонапорной башни.

Дверь флигеля была закрыта, но не заперта. Прежде, чем войти, Мирон деликатно постучался, а потом сказал:

– Семеновна, это мы. Осмотримся тут. Вы не возражаете?

Ответом ему стало что-то невнятное, но, как показалось Харону, утвердительное. Из комнаты сиделки едко пахло «Корвалолом». Харон поморщился, прошел сразу же в палату Леры. Летучих мышей здесь и в самом деле было очень много, количество их приближалось к сотне. В мертвых тушках была некая странность: летучие мыши были не просто мертвы, они были практически мумифицированы, словно пролежали на полу палаты не несколько часов, а несколько месяцев. С розами, стоявшими в вазе, тоже случилось непоправимое: они высохли и обуглились. Выглядело все так, словно и из летучих мышей, и из цветов высосали все соки и всю жизненную силу.

Харон тщательнейшим образом осмотрел больничную койку, не нашел ничего интересного и переместился к встроенному шкафу. На полках царил не то чтобы хаос, но некоторый беспорядок. Как будто кто-то второпях искал в шкафу одежду.

Следующим на очереди был санузел. Именно там их ждало открытие. Харон сказал бы, приятное открытие. Во-первых, если судить по валяющемуся на кафеле мокрому полотенцу и еще влажным стенкам душевой кабины, душем совсем недавно кто-то пользовался. Во-вторых, здесь кто-то переодевался. В корзине для грязного белья лежала смятая сорочка. Судя по размеру на ярлычке, принадлежала она кому-то достаточно субтильному, уж точно не сиделке.

– Это Лерина сорочка, – послышался за спиной Харона голос Мирона. – Зачем кому-то нужно было ее переодевать?

– Ее никто не переодевал. – Харон покачал головой. – Судя по тому, что я вижу, она переоделась сама, а перед тем, как переодеться, приняла душ и… – Он многозначительно посмотрел на открытый тюбик с зубной пастой, – даже почистила зубы.

– Сама?.. – Мирон привалился плечом к дверному косяку, взъерошил и без того дыбом стоящие волосы. – То есть, как это – сама?!

– Предполагаю, что минувшей ночью произошел некий медицинский или иного рода феномен, в результате которого наша подопечная вышла из комы.

– Какого иного рода феномен? – снова спросил Мирон.

– Энергетического рода, надо думать. Прошлой ночью здесь произошло перераспределение энергии. Назовем это так.

– Откуда и куда? – Мирон выглядел ошалелым, еще до конца не осознавшим произошедшее.

– От одних биологических объектов к другому.

– От летучих мышей к Лере?

– От цветов, похоже, тоже. Хорошо, что сиделка в момент этого перераспределения находилась в другом помещении. Кстати, о сиделке, позволь мне с ней переговорить.

Сиделка Семеновна полулежала в низком кресле. На ней был домашний халат и наброшенная на плечи пуховая шаль. Похоже, несмотря на вполне комфортную температуру, она мерзла. В комнате царил идеальный порядок. На прикроватной тумбочке стоял пузырек с сердечными каплями и пустой стакан. Харон снова поморщился. Он не выносил запах «Корвалола», но ради дела был готов потерпеть.

– Не могу… – сказала сиделка в ответ на его приветствие. – Не могу понять, как же это… – Она бросила беспомощный взгляд сначала на Мирона, потом на Харона.

– Можно задать вам несколько вопросов? – спросил Харон и превозмогая отвращение перед запахом «Корвалола», шагнул ближе к креслу. – Где ваша обувь?

– Обувь? – Сиделка растерянно глянула на свои босые ноги, ахнула. – Не знаю… растерялась… как-то не до того было…

– А давайте поищем вместе! – предложил Харон и, не дожидаясь разрешения, принялся обыскивать комнату.

Искали вдвоем. Мирон, который, наконец, осознал, что произошло, тоже подключился к поискам. Результатом стало сразу несколько открытий. Во-первых, исчезли не только тапки сиделки, но и комплект одежды, который та приготовила для Леры. Во-вторых, из кошелька Семеновны пропали наличные деньги. Денег, по словам сиделки, было немного. Банковские карточки остались на месте.

– Как же это?.. – снова спросила она. – Кто же это?..

– Нет никаких оснований для волнений, – сказал Харон, вытаскивая из бумажника две пятитысячные купюры. – Вот, возьмите, так сказать, в качестве возмещения морального ущерба.

Она пыталась отказаться, даже возмутилась, но Харон умел быть настойчивым, и довольно быстро вопрос с компенсацией морального вреда был решен.

– Она ушла сама, – сказал Харон, бережно усаживая сиделку обратно на кровать.

– Как это – сама? – переспросила та.

– По все вероятности, пришла в себя.

– Тогда почему она ушла? – Эта идея уже начинала нравиться всем присутствующим. – Зачем же было уходить? Нужно ж было просто меня разбудить!

– Может быть, она испугалась летучих мышей? – предположил Харон, и сиделку тут же передернуло от омерзения. – Согласитесь, животные вели себя странно. Они ворвались в окно палаты, может быть, даже поранили девушку.

Тут уже передернулся Мирон, но не от омерзения, а от страха за Леру.

– Подумайте сами: она очнулась, а вокруг мертвые животные… – продолжил Харон. Если сиделка спросит, почему животные мертвые, он не найдется с ответом. Но сиделка спросила другое:

– То есть, бедная девочка просто испугалась? Испугалась и убежала?

– Так все и было! – Харон кивнул. – И мы сделаем все возможное, чтобы ее найти. Мне кажется, она не могла далеко уйти. Ведь так, Мирон Сергеевич?

Он многозначительно посмотрел на Мирона. Тот растерянно кивнул. Наверняка, в эту самую минуту он уже просчитывал, каким путем и куда могла отправиться так внезапно вышедшая из комы Лера.

– Так надо же доложить начальству… – В голосе сиделки слышалось явное облегчение. – Розыск же надо объявлять!

– И доложим, и объявим, – успокоил ее Харон.

– Надо прибраться, – вдруг заговорил молчавший все это время Мирон.

– Прибраться? – пришла очередь Харона удивляться.

– Убрать трупы летучих мышей. Зачем начальству эти… подробности?

А ведь в его словах имелся определенный смысл. Администрации центра будет сложно объяснить факт исчезновения пациентки. Но объяснить сотню дохлых летучих мышей в ее палате будет еще труднее. Неминуемо возникнут вопросы, на которые ни у кого из них нет ответов.

– Я не могу… – сказала сиделка и схватилась за сердце. – Я с детства боюсь мышей.

– Не нужно, мы сами! Есть тут мусорные мешки? – спросил Мирон.

Мешки нашлись в крошечной подсобке, там же лежало несколько пар хозяйственных перчаток. Остальное было делом времени и техники. Вдвоем с Мироном они управились всего за пять минут. Еще столько же ушло на то, чтобы снести мешки и засохшие розы к мусорным контейнерам. Уже привычный для этого места туман стал для них прекрасным сообщником.

К тому моменту, как администрация центра узнала об инциденте, уже ничто не напоминало о случившемся. Даже пришедшая в себя сиделка выглядела вполне вменяемой, решительной и готовой давать показания. Ее решительность в изрядной мере была подкреплена обещанием Мирона в случае увольнения или других репрессивных мер взять ее на работу к себе в отделение. Впрочем, Харон думал, что никаких репрессивных мер не последует. Если он, как формальный опекун Леры, спустит случившееся на тормозах, администрация не станет давать этому делу ход.

Так и случилось. Марта Литте не сочла необходимым самой явиться во флигель, вместо этого она пригласила их с Мироном в свой кабинет. Разговор состоялся на той же террасе, что и в прошлый раз. К их приходу кофейный столик уже был сервирован на троих, Марта ждала их, опершись на перила. Вид у нее был усталый и измученный, наверняка, сказывались минувшая бессонная ночь и почти полное отсутствие макияжа. Без макияжа и укладки она выглядела старше, как отметил про себя Харон, возраст ее уже приближался к сорока. К счастью, Розалии Францевны на террасе не было. В ее присутствии Харон ощущал раздражение.

– Ужасная ночь, – сказала Марта вместо приветствия и сделала шаг в их сторону. – Господа,