Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

обычный разговор. Не сыпать оскорблениями, не раздавать кары. Но думать о других, пытаться помочь им, заботиться.

Переведя дух, глава клана открыл перед собой фиолетовый провал и отправил в него сундук. Сейчас ему было не место в руках. Снова обратившись к силе кольца, он в третий раз за день исчез во вспышке света.

На мгновение погрузившись в знакомую атмосферу криков и бранной ругани, он обвел замолчавших соклановцев взглядом пылающих глаз. Поправив мантию, разгладив несуществующие складки, он сел на трон, положив руки на хорошо отполированные прикосновениями подлокотники.

В тронном зале как раз собрались все нужные мастера, в том числе шахтеры, резчики рун и ведающие таинством создания големов. Мудрецы, хранящие знания предков, всегда присутствовали при главе клана. Они жили во дворце, ревностно следя за древними скрижалями и обучением молодого поколения.

— У меня для вас славные новости, сборище бездельников…

Глава 52

Оставшись один в полумраке тронного зала, Алгалон в который раз обратил взор к висевшим на стенах черепам. Они были трофеями, полученными орденом в ходе тяжелых сражений. Каждый принадлежал крайне мощному змею, родом из девяти миров Иггдрасиля. Очищенные от плоти кости служили напоминанием о достижениях, о силе, но не только…

Черепа являлись темницами для душ своих владельцев.

При желании, владыка Цитадели мог обратиться к своим пленникам и взять себе частицу их мощи. Одну особую, отличительную способность. В былые времена столь обширный арсенал не раз выручал, ему нашлось применение даже в Новом Мире. Однако, ящеры девяти миров несли на себе печать проклятья, безумия, извратившего их. Они упивались разрушениями, властью и господством над прочими.

Никто из них не мог помочь Тиамат очнуться от сна. А вот устроить тотальное уничтожение было по уму сразу двум.

В последнее же время, драконоборцу начало казаться, что черепа… насмехаются над ним. Его слух стал улавливать в тронном зале странные звуки, потустороннее рычание и многоголосый шепот. А нечто внутреннее, глубинное, отвечало на них с неизменной злостью, вызовом.

Вот и сейчас, прислушиваясь к становящемуся все более ясным… драконьему наречии, Страж постепенно закипал, сбрасывая оковы самоконтроля. Из сердца по телу растекался жар, пламя, являвшееся драконьей сущностью. И оно меняло, перекраивая на свой лад.

Внезапно, мир в восприятии эльфа дрогнул, окрасившись золотом. Ковер, на котором он стоял, исчез, сменившись ревущим пламенем. Пропали колонны, частично закрывавшие обзор. А черепа стали ясны и массивны, как никогда прежде. Вот только, они больше не висели на стенах.

Из костяшек проросли хребты, ребра, лапы и хвосты, а порой и шипы. Кость покрылась плотью, а та чешуей. В глазницах, так и оставшихся пустыми, вспыхнули огни.

Драконы были ужасающи в своих размерах и величии. Вот только, они лежали, не в силах пошевелиться. Цепи из золотого огня крепко держали их, лишая самой надежды на освобождение. Они были рабами нового обладателя титула Отца всех драконов, рабами того, кто убил их бога и неволей занял его место.

Встав на лапы, Алгалон расправил крылья, бросив тень господства на застывших по обе стороны от него драконов. Запрокинув голову, увенчанную короной из рогов, он издал рев. От него содрогнулось пространство. Языки огня опали, обнажив бесчисленные кости драконов павшего рода и тех стай, что не смогли возвыситься. Стай из других миров.

Рев обозначал принятие вызова и силу, нес угрозу. Вот только, некому было на него ответить.

Цепи туже перетянули пасти своих пленников, с новой силой обвились вокруг лап и крыльев.

Наваждение спало столь же резко, как и нахлынуло, сменившись картинкой реального мира.

Осмотревшись и прислушавшись к полной тишине, Алгалон зашагал дальше. Подобное случалось с ним уже в третий раз. Как правило, за погружением в иллюзию следовали часы спокойствия.

«Мне казалось, я давно смог принять свою драконью половину, стать целостным. Но нет. Я все еще разбит на две половины и не понимаю, как это исправить. Не понимаю, что со мной происходит… Сила растет и тянет за собой новое, странное. Не схожу ли я с ума?»

Множество противоречивых чувств терзали драконоборца изнутри, грозя погрести под собой. Ярость и гнев, злость, рожденные во время сражения с наару, никуда не делись. Казалось, они лишь преумножились. Ведь супруга так и не просыпалась. А это породило ощущения бессилия и злости на самого себя. Их подкрепили смятение от непонимания происходящих изменений, и сомнение в здравомыслии.

Страж находился на грани, раздираемый на куски. Лишь часы, когда души в черепах замолкали, приносили ему толику спокойствия. Пока они молчали, он мог подумать, мог поискать решение. Самое же поганое крылось в том, что от их шепота нельзя было скрыться. Он настигал всюду.

Дойдя до излюбленной террасы, с которой открывался вид на весь город при крепости, драконоборец остановился. Ему всегда нравилось наблюдать за жизнью людей, эльфов, драконидов и прочих народов, нашедших пристанище в его владении.

Город процветал, пылал жизнью и был чист. Всюду ходили крохотные фигурки, заполняя улицы. Музыканты играли на специальных площадях и в тавернах. Ремесленники в поте лица трудились в личных мастерских и давно организованных гильдиях. Их товары шли на обеспечение нужд самого города и ордена, в меньшей степени уходя на продажу.

Много сил и времени было вложено в украшение города. Раньше он был серым, в тон использованного камня. Редкие цвета в общую гамму вносили крыши домов, что отличались от квартала к кварталу, да эльфийские башенки, окруженные маленькими садами.

Теперь же, зелень вносила разнообразие в серое плотное. Жители охотно украшали дома декоративной порослью. А работы скульпторов стали прекрасным дополнение для торговых домов и улиц в целом.

Лучший город Нового Мира принадлежал Цитадели. Соперничать с ним в красоте, устройстве и чистоте могла лишь столица империи. Остальные остались слишком далеко позади.

Однако, смотря на него, Алгалон против воли видел иные картины.

Руины, покрытые огнем. Растерзанные тела.

Разруху, кровь и смерть.

Один наару мог уничтожить город, но он был далеко не один. Эти мысли, помимо прочего, не давали покоя владыке Цитадели. Он всегда мнил себя защитником, тем, кто должен сберечь слабых от происков зла. И плохо представлял, как бороться с сущностями, для которых почти не существует границ. От того не находил себе места, не считая других причин.

Любой наару, будь у него на то желание, мог явиться в Новый Мир и успеть натворить много бед, прежде чем его остановят. Даже сама битва с ним могла стать источником больших разрушений и оборванных жизней.

«А ведь мне надо