Читать книгу - "Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева"

Глава 63

Прошел год с того дня, как корабль впервые увез Кэтрин в вынужденное изгнание. Год, за который утекло столько воды, что порой казалось, прошла целая жизнь. Конечно, разлука не была сплошной. Спустя три месяца, когда столичные страсти поутихли, а королева, казалось, забыла о своем гневе, Кэтрин и Дерек вернулись. Но Амевер успел покорить их сердца. Они обнаружили, что жизнь вдали от вирданских интриг имеет свою прелесть. Так и повелось — несколько месяцев здесь, несколько там. Они стали частыми гостями в Амевере, строя там свой бизнес и наслаждаясь свободой, но неизменно возвращаясь в Грейтаун, чтобы присматривать за делами и видеться с нами.

За этот год поместье Фабер окончательно расцвело. Конюшни стали легендой; очередь на наших жеребят растянулась на три года вперед. Предприятие по производству тканей с мсье Леваном превратилось в настоящую золотую жилу, принося доход, о котором я не смела и мечтать. Каждый день я просыпалась с чувством глубокого удовлетворения. Шум кузницы, где подковывали наших чемпионов, ржание лошадей на тренировочных полях, аромат свежеиспеченного хлеба из кухни Марты — все эти звуки и запахи стали музыкой моей новой жизни. Жизни, которую я построила сама.

Я часто стояла у окна своего кабинета ранним утром, когда поместье только просыпалось. Наблюдала, как первые лучи солнца золотят верхушки старых дубов, как Риган пересекает двор твердым, уверенным шагом, отдавая распоряжения конюхам. Он стал неотъемлемой частью этого мира, его стержнем. А я — его сердцем.

Сегодняшнее утро не было исключением. Я отложила счета и направилась к конюшням. На тренировочном манеже, мастер Жером работал с молодым жеребцом от Беллы — Раскатом. Старый коневод двигался с неожиданной для его лет легкостью, его тихий, уверенный голос успокаивал горячую молодую кровь скакуна. Увидев эту картину, я не смогла удержаться и, накинув шаль, вышла на улицу.

— Доброе утро, мастер, — поздоровалась я, подходя к ограде.

— И вам доброе, госпожа! — просиял он, поглаживая Раската по лоснящейся шее. — Полюбуйтесь на нашего молодца! Ну не красавец ли? Характер, конечно, строптивый, как у всех чемпионов, но сердце — чистое золото. Чует, что ему великое будущее уготовано.

— Он действительно великолепен, — согласилась я. — Как думаете, через год он будет готов к первым серьезным скачкам?

— Через год? — хмыкнул Жером. — Да он через год будет готов бросить вызов самому Ветру! Вы не представляете, какая в нем сила. А все благодаря тем жеребцам, что господин Этьен привёз. Этот ваш мальчик, госпожа, — настоящий гений! Таких скакунов найти, да еще и уговорить хозяев продать… это дар! А заказы на его будущих братьев и сестер уже приходят. Вчера было письмо от графа Мельборна. Умоляет записать его первым в очередь на жеребенка от Иветты и нашего нового арженца. Готов заплатить вдвое против рыночной цены.

— Граф Мельборн? — я удивленно приподняла бровь. — Он же всегда покупал лошадей только у герцога Ривольда.

— А теперь хочет у нас, — с гордостью ответил старик. — Потому что знает — лучших лошадей, чем в поместье Фабер, сейчас во всей Вирдании не сыскать. И все это благодаря вам, госпожа. Вы поверили в старого коневода, не побоялись рискнуть. Дали нам всем новую жизнь.

Его искренние слова тронули меня до глубины души.

— Это наша общая заслуга, мастер. Без вас я бы ничего не добилась.

О принце Александре, казалось, все забыли. В столице его имя больше не упоминалось. Но я-то знала, что он жив и где-то продолжает свою игру. Риган никогда не говорил о нем прямо, но иногда, после визитов очередного «покупателя лошадей», он подходил ко мне и тихо говорил: «У него все хорошо. Он справляется. И всегда спрашивает, в безопасности ли вы». Эти короткие фразы были единственной ниточкой, связывающей меня с той опасной тайной, тонкой, но прочной. Я научилась жить с ней, как живут с затаившимся в тени зверем, — не провоцируя и надеясь, что он никогда не выйдет на свет.

Но главным изменением за этот год стала не растущая стопка счетов в моем кабинете. Главное изменение происходило в моем сердце. Вечерние прогулки с Риганом стали для меня такой же необходимостью, как воздух. Стена недоверия, которую я так старательно возводила вокруг себя, рухнула, осыпавшись пылью под его спокойным, теплым взглядом. Я больше не задавалась вопросом, кто он и каково его прошлое. Я знала главное — рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Рядом с ним я чувствовала себя дома.

Мы стали близки, невероятно близки, хотя и не торопились узаконивать наши отношения. Да и кто посмел бы осуждать нас в том маленьком, уютном мирке, который мы создали для себя в поместье Фабер? Здесь мы были просто Адель и Риган. Мужчина и женщина, нашедшие друг в друге то, чего им обоим так не хватало, — покой.

Я часто вспоминала тот день, когда все окончательно изменилось, улыбаясь своим мыслям. По сложившейся традиции, раз в две-три недели я навещала леди Дебору, женщину, что приютила меня в первый день моего приезда в Ринкорд. Мы сидели в ее уютной гостиной, пили чай, и я делилась новостями, зная, что ее мудрый совет всегда будет кстати.

В тот раз, глядя на меня поверх своей чашки, она вдруг с теплой улыбкой сказала:

— Знаешь, дорогая, я давно не видела тебя такой сияющей. Этот ваш управляющий… он хорошо на тебя влияет.

— Мы просто хорошо ладим, — смущенно пробормотала я, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— О, дитя мое, — она покачала головой, — не нужно слов. Я вижу, как он на тебя смотрит. И как ты смотришь на него. Давно я не видела такого света в глазах людей. Порой я даже завидую твоему счастью, тому, как можно заново пережить эти волнующие эмоции влюбленности.

В тот день Риган, как всегда, заехал за мной, но мы решили прогуляться до поместья пешком. Вечер был тихий и теплый, пахло прелой листвой и дымком. У самой калитки дома леди Деборы я, поправляя шаль, выронила перчатки. Мы наклонились одновременно, чтобы их поднять, и неловко столкнулись головами.

— Ой! — вскрикнула я скорее от неожиданности, чем от боли.

— Прости! — обеспокоенно произнес он, инстинктивно прикасаясь к моей щеке, чтобы проверить, все ли в порядке. — Я не ушиб тебя?

— Все в порядке, — выдохнула я, глядя