Читать книгу - "Красный космос - Михаил Савеличев"

Несколько мгновений на то, чтобы забрать очередную порцию воздуха в грудь, развернуться на каблуках и рвануть по коридору туда, где, как сообщали указатели, и располагался нужный ей кабинет за номером «3412». Но недобрая и какая-то прихрамывающая сегодня судьба Зои сотворила все, чтобы ее мытарства никоим образом не завершились, а вовлекли девушку в цепь малоприятных столкновений.

Столкновений в прямом смысле. Ибо бегущая на всех парах Зоя внезапно врезалась в нечто колышущееся, тонкое, матерчатое, нырнула туда с головой, запуталась, забилась, будто птичка в силках, рванула изо всех сил и освободилась, при этом больно ударившись об пол коленями.

– Ох, – прокряхтел лежащий ничком человек, чей широченный плащ раскинулся в стороны, точно крылья, а трость с круглым набалдашником откатилась далеко к стене.

– Дедушка, дедушка, простите, я сейчас, – забормотала Зоя и, не поднимаясь с колен – некогда! – подползла к откатившейся трости, схватила ее и вернулась к упавшему.

Мамочка моя, да что же сегодня со мной такое?!

– Дедушка, вы не очень ушиблись? Я вам помогу…

– Ты уже мне помогла, внученька, – неожиданно молодым голосом сказал упавший, приподнялся, подтянул к себе плащ и с сомнением оглядел зияющую в нем прореху.

Дедушке было лет сорок. Сквозь прореху он посмотрел на Зою, которая стояла все еще на четвереньках и протягивала ему трость – ни дать ни взять верная овчарка принесла хозяину брошенную им палку.

Со стороны все это выглядело по меньшей мере потешно.

– Милостивая сударыня, – сказал человек в плаще, продолжая разглядывать Зою через дыру, – за подобные вещи в славном городе Париже пыль с ушей стряхивают даже дамам. Надеюсь, вы не станете возражать, если я пришлю к вам своих секундантов?

В горле у Зои пересохло, она покачала головой и спросила:

– Не подскажете, где кабинет тридцать четыре двенадцать?

В приемной кабинета 3412 сидел отнюдь не секретарь устрашающего вида, какого представляла себе Зоя, – прожженного в прямом и переносном смысле космиста, искалеченного суровыми испытаниями космических кораблей и опасными полетами в пояс астероидов до такой степени, что ему больше ничего не оставалось, как сидеть в подобном кабинете, сурово глядеть одним глазом на опоздавших и принимать пропуска ладонью-клешней. Строго говоря, в приемной никто не сидел, а только стояли, опершись задом на стол с неизменной печатной машинкой и счетно-решающим устройством, держа двумя пальцами мундштук с незажженной длинной сигаретой и внимая мягкому рокочущему голосу живого воплощения лучших качеств советской космистики.

– Вы даже не представляете себе, Лидочка, какого неимоверного труда мне стоило провезти эту шоколадку сюда, на Землю. Оттуда, с лунных высот, – живое воплощение лучших качеств советской космистики ткнул пальцем в потолок, – откуда не разрешается забирать ни грамма лишнего веса, я, памятуя, какая вы у нас прелестная сладкоежка, тайком, почти контрабандой, рискуя даже не жизнью – что жизнь для космиста! – а собственной репутацией, которая, поверьте, Лидочка, для меня гораздо важнее собственной жизни, спрятал, пронес, укрыл, сберег вот эту плитку, дабы вручить ее вам и только вам.

– Ой, Аркадий Владимирович, балуете вы меня, – жеманно сказала Лидочка, принимая шоколад и с любопытством осматривая невзрачную обертку.

– Обратите внимание, Лидочка, вот на эту печать, – Аркадий Владимирович осторожно показал, словно невзначай коснувшись пальцем руки Лидочки, – эту печать можно использовать только для спецгашения особо ценных марок на станции «Циолковский». Это так называемая Большая Круглая Печать, все с заглавной буквы, которая хранится под строгим контролем в сейфе начальника экспедиции и извлекается оттуда с соблюдением строжайшего церемониала только тогда, когда специальная ракета с грузом почтовых марок прибывает с Земли. Но, как вы понимаете, я решил украсить столь простую обертку лунного шоколада еще и оттиском Большой Круглой Печати, и не спрашивайте, умоляю, Лидочка, – Аркадий Владимирович театрально прикрыл глаза тыльной стороной ладони, – чего мне это стоило! Каких трудов и треволнений…

Грохот упавшего с низкого столика дипломата нарушил романтическую идиллию соблазнения юной секретарши матерым космическим волком. Дипломат обрушился на пол, распахнул широко пасть с отлетевшими замочками и изрыгнул неимоверное количество одинаковых плиток шоколада в одинаковых невзрачных обертках с одинаковыми оттисками одинаковых Больших Круглых Печатей, по кругу которых шла надпись: «Шоколадная фабрика „Большевичка“, Калуга».

Кто виноват?

Нетрудно догадаться.

Невозможным образом зацепившаяся за ножку столика носком ботинка лейтенант войск ПВО Зоя Громовая, наконец-то прибывшая в место предписанного ей назначения. Путь до высоких дверей в кабинет 3412 ей теперь устилала сладкая дорожка лунного шоколада.

Воцарившееся молчание нарушил потусторонний голос:

– Лидия Федоровна, там уже все собрались? Приглашайте товарищей в зал совещаний и организуйте чай с лимоном и бубликами. Ну, все как полагается.

– И с шоколадом, – почти язвительно сказала Лидочка, наблюдая, как Аркадий Владимирович пытается уместить обратно в дипломат богатую россыпь продукции калужской фабрики «Большевичка».

Когда в зал заседания бодрым шагом вошел человек, завернутый в плащ и с тростью, Зоя поняла, что у нее проблемы, а когда дверь тихо приоткрылась и в нее проскользнул маленький человечек в комбинезоне, просеменил к пустому креслу и ловко в него запрыгнул, будто в седло, она окончательно убедилась, что погибла.

Три пары глаз внимательно и, как ей показалось, презрительно, ее рассматривали. Она крепче сжала подлокотники кресла, натянуто улыбнулась и произнесла нечто подобное:

– Здрась-те…

– Ну, и тебе здравствуй, дитя, – величественно сказал Аркадий Владимирович.

– Привет, торопыга, – усмехнулся пока безымянный человек с тростью.

– Здоров, – буркнул маленький человечек и, поколебавшись, добавил: – Выскочка.

Под взглядами этих трех матерых космических волков, а в том, что они таковы, сомневаться не приходилось, иначе не сидеть им в этой комнате, Зое хотелось встать, щелкнуть каблуками, вытянуться в струнку, приложить пальцы к пилотке и официально принести извинения за причиненные товарищам космистам трагические неудобства (ага, она именно так и квалифицировала все происшедшее – «трагическое неудобство»). Она даже привстала, но дверь в зал заседаний распахнулась и вошли двое. Теперь поднялись все они, обмениваясь с вошедшими крепкими рукопожатиями.

– Вы ведь Зоя Громовая? – уточнил моложаво выглядящий человек в идеально подогнанном костюме. – Очень рад, что удалось столь оперативно найти дублера для… как, Борис Сергеевич?

– Должен был лететь Санин, товарищ Председатель, Сергей Санин, – подсказал вошедший с ним человек с мужественным лицом и короткими волосами с обильной сединой. Его щеки прорезали глубокие вертикальные морщины.