Читать книгу - "Темный Лорд Устал. Книга I - Тимофей Афаэль"

«Спасибо за „ценную“ информацию, — мысленно огрызнулся я. — Конечно, без твоих подсказок я бы не справился с этой „сложнейшей“ аналитической задачей».- примитивность мышления местных аборигенов лишь навевала скуку.

Пора было начинать представление. Моей целью была дама. Она считала себя самой умной и была самой высокомерной за этим столом, а значит, ее поставить на место будет наиболее интересно.

Следующая раздача. Мне на руки пришел откровенный мусор. Статистически — верный проигрыш. Идеальная рука для осуществления задумки. У дамы же, как я тут же выяснил, был натсовый фулл-хаус. Она была абсолютно уверена в своей победе и уже предвкушала, как заберет мои фишки.

Торги начались. Я вел себя неуверенно. Слегка закусывал губу, делал вид, что колеблюсь, прежде чем уравнять небольшую ставку. Я позволил ей увидеть в моих глазах сомнение и в тоже время легкую надежду. Она клюнула. Ее мысли были полны презрения: «Дрогнул, щенок. Боится. Но я сделаю так, чтобы ты не сорвался с крючка!».

Она аккуратно поднимала ставку. А я видя это, снова «колебался», а затем неуверенно уравнивал.

«Она уверена, что у вас слабая рука, которую легко размажет на вскрытии, — доложила ИИ. — Психологический профиль указывает на склонность к доминированию. Она попытается раздавить вас одной ставкой».

«Я на это и рассчитываю».

На последнем круге торгов, когда на столе уже была внушительная гора фишек, она сделала то, чего я ждал. Она посмотрела на меня холодным, победившим взглядом и двинула в центр стола почти все свои фишки.

— Поднимаю. Только не пугайся, мальчик, — пропела она сладким голосом она так, словно была на моей стороне.

Теперь моя очередь. Я снова изобразил мучительные раздумья, посмотрел на свои бесполезные карты. В этот момент, едва заметным движением, которое никто не мог уловить, я позволил своей магии, части того самого 1% силы, что осталась при мне, коснуться карт. Они изменились. Невероятная, статистически невозможная комбинация, которая могла существовать только в моем присутствии, материализовалась в руках. Маска неуверенности спала с моего лица, сменившись ледяным, скучающим безразличием.

— Уравниваю, — произнес я тихо и подвинул свою гору фишек в центр.

Ее лицо расплылось в улыбке, этого она и ожидала. Ведь она была уверена в своей победе. Но…

— И поднимаю, — добавил я. — Ставлю все. Ва-банк.

Вот теперь ее мир пошатнулся. Маска уверенности мигом слетела с лица. Ее разум лихорадочно метался: «Что у него⁈ Стрит-флеш? Каре? Не может быть! Я следила за картами! Но его взгляд… он смотрит так, будто уже победил! Он блефует? Неужели у него рука сильнее моей⁈ Как это возможно⁈»

Она смотрела на меня, пытаясь прочесть хоть что-то на моем лице, но видела лишь спокойную, непроницаемую пустоту и этот мой покой пугал ее больше, чем любая возможная комбинация карт.

Однако также понимала, что не может сдаться, она уже слишком много поставила на кон. У нее не было другого выбора, кроме как принять мою игру. И ожидаемо, она не выдержала.

— Уравниваю, — процедила женщина сквозь зубы, с ненавистью бросая оставшиеся фишки в центр. — Вскрываемся! У меня фулл-хаус, дамы на тузах!

Она торжествующе бросила свои карты на стол, ожидая моего поражения.

Я же… с легкой, почти незаметной ухмылкой, перевернул свои две карты. В итоге, они сложились в комбинацию с картами на столе, которая заставила ее глаза расшириться от ужаса.

Роял-флеш. Пять карт одинаковой масти, идущих подряд, от десятки до туза. Вероятность его выпадения менее 1 к 600000!

Это была статистически практически невозможная комбинация. Тем не менее, именно она была у меня.

Ее лицо стало напоминать доску мела. Она проиграла. С натсовым фулл-хаусом. Это было немыслимо. Но именно это произошло.

«Невозможно!» — пронеслось в ее мыслях, когда она смотрела на мои карты, пытаясь найти подвох. Но подвоха не было. Была лишь моя воля.

Я не скрывался. Я действовал нагло, с легкой, скучающей улыбкой, словно сам бог удачи решил сесть за этот стол и поиграть от моего имени. Игра продолжилась.

Напряжение росло. Юнец уже проигрался в пух и прах и вылетел из-за стола с проклятиями. Промышленник-бульдог до этого удваивал ставки, пытаясь задавить меня массой, но лишь быстрее опустошал свои карманы. Только дама в бриллиантах, которая основательно докупила фишек, еще держалась, и сейчас ее холодное лицо давно превратилось в ледяную маску, но я чувствовал, как за этой маской кипит бессильная ярость.

* * *

В своем кабинете, за стеной из затемненного стекла, Родион Мефистов наблюдал за происходящим на дюжине экранов. Он откинулся в кресле, его тонкие пальцы элегантно держали бокал с вином. Он не был зол, а был заинтригован.

Обычно мошенников в его заведении выявляли за несколько минут. Его пси-сканеры и ментальные ловушки были совершенны, но этот Воронов… он не попадался. Он не взламывал защиту, он ее просто не замечал. Не обманывал, а просто… выигрывал. С такой абсолютной, статистически невозможной уверенностью, что это переставало быть мошенничеством и становилось искусством.

«Он не скрывается, — подумал Мефистов. — Он выступает. Демонстрирует себя. Но для кого?»

Он почувствовал знакомый укол хищного азарта. Это был не просто вор, пришедший за деньгами. Это был другой хищник, забредший на его территорию. Сильный. Наглый. Интересный. Идеальный экспонат для его коллекции сломленных умов.

— Подготовьте «Приемную», — бросил он в селектор. — Кажется, наш одаренный гость заслужил личную аудиенцию.

* * *

В уединенной VIP-ложе, скрытой от посторонних глаз за односторонним зеркальным стеклом, за происходящим наблюдал еще один человек. Его не интересовали иллюзии Мефистова или пафос аристократии. Его интересовали только цифры.

Константин Лебедев, по прозвищу «Костыль», не пил. Алкоголь затуманивал разум, а разум был его главным активом. Он смотрел на голографический дисплей, где в реальном времени отображалась статистика по всем столам казино. Его взгляд был прикован к одной аномалии. Стол номер семь.

Сначала он списал это на банальную удачу. Какой-то выскочка из захиревшего рода Вороновых поймал кураж. Бывает, но по прошествии часа Лебедев понял, что дело не в удаче. Удача — это статистическое отклонение, а то, что делал этот Воронов, было не отклонением, а полным и тотальным уничтожением самой концепции вероятности.

Он выигрывал не просто часто. Он выигрывал именно тогда, когда нужно, срывая самые крупные банки. Заставлял оппонентов сбрасывать сильные руки и вкладываться в слабые с неестественной точностью. Этот Воронов не играл в карты. Он играл на психологии, на страхе, на жадности своих