Читать книгу - "Игра колибри - Аджони Рас"

Утро началось с двух чашек кофе и холодного душа. Телевизор исторгал из себя последние новости, и, естественно, по большей части плохие. Сперва шел блок, посвященный политике, где в очередной раз прошлись по России и ее агрессивному поведению на международной арене. Дальше шли городские новости. Пятеро журналистов тыкали микрофонами в лицо явно уставшего мужчины лет пятидесяти и требовали новостей по делу Октября.

– Скажите, мистер Гассмано, сколько еще лет женщины Калифорнии будут бояться ходить по улицам города? – истерично спрашивала рыжая бестия с микрофоном, похожим на молот кузнеца.

– Люди хотят знать, как далеко вы продвинулись? – перебивал ее матерый корреспондент примерно одного возраста с замученным Гассмано, но, в отличие от седого представителя закона, имеющий огромную лысину, которая играла бликами в лучах солнца.

– По очереди, – оскалился Гассмано, и внизу экрана появилась рамка с белыми буквами: «Специальный агент отдела по борьбе с серийными убийствами Патрик Гассмано».

Я поймал себя на мысли, что такие отделы ФБР и в России, и в Америке борются именно с убийствами, а не с убийцами, то есть работают с фактом, а не с причиной, хотя в действительности, конечно, это не так. Тут же вспомнилась забавная статья в газете, вычитанная еще в восьмидесятых, о канцелярите и его причинах. Идея довольно простая: когда у руля стоят безграмотные, общество пытается подстраиваться под них, начиная выдавать в эфир свойственные руководству глупости вроде: «В данное время ведется активная работа под чутким руководством…» Ох уж это чуткое руководство, добралось и до ФБР. А как же простое русское «Мы работаем»?

– Что можете сказать по существу? – продолжала тем временем юркая женщина с короткой шевелюрой и ярко-зеленой заколкой.

– Следствие ведется, и, могу вас заверить, мы на верном пути, – медленно начал Патрик Гассмано, отвечая шаблонными клише. – Я не могу вам сказать, над какой именно версией мы работаем, ведь это может навредить следствию. Могу только добавить, что сегодня ночью мы нашли еще один труп женщины.

– Но Октябрь за двенадцать лет никогда не похищал более одной женщины в год! Как вы это объясните? – поинтересовался репортер с залысиной.

– Я считаю, что он ищет новых ощущений, – спокойно ответил Патрик, отрешенно глядя куда-то в сторону. – Его почерк за последние годы не изменился. Он похищает своих жертв с ноября до кануна Рождества и удерживает их до октября следующего года, после чего избавляется от них, соблюдая особый ритуал. Все жертвы погибли в октябре и обнаружены в пригороде Лос-Анджелеса. Нам не известно, убивал ли он до 2003 года, но с того самого времени почерк остается неизменным, что свидетельствует о сложившейся и устойчивой модели поведения.

– Это официальная версия, а что думаете лично вы, агент? Что за ритуал исполняет Октябрь, что он хочет этим сказать? – проговорил мужской голос за кадром.

– Что я думаю? – отстраненно переспросил Патрик, словно никогда не размышлял об этом. – Думаю, он похищает не самих женщин, а некий образ, который сам им приписывает. Скорее всего, это образ чистоты и невинности. Долгое время Октябрь собственными руками разрушает созданный им самим ореол невинности, и жертвы теряют то самое, что когда-то манило его, в них умирает чистота. Они превращаются в нечто грязное для его больного сознания. Вот что я думаю. Больше мне нечего добавить, ждите официальных заявлений.

На какой-то миг в эфире воцарилась тишина, как будто каждый из собравшихся осмысливал сказанное уставшим агентом.

– Может, ФБР пора выгнать стариков и взять кого-то помоложе, – ввинтила рыжая бестия, явно намекая на возраст Гассмано.

Тот бросил на нее спокойный, тяжелый взгляд, подвигал нижней челюстью и тихо произнес:

– Может, и так.

На экране вновь была студия, а ведущая новостей принялась повторять известные телеканалу факты и слухи о деле серийного насильника и убийцы по прозвищу Октябрь.

Мне подумалось, что американские СМИ совершенно зациклились на создании не просто новостных передач, а своеобразных шоу, где допускались шутки и подтрунивания наряду со вставками юмористических роликов.

Прикончив вторую чашку кофе, щедро сдобренную медом, и прихватив рабочую сумку, я вышел на улицу. Купив дом поблизости от работы, я мог каждый день прогуливаться по зеленым аллеям Калтеха, то бредя мимо северной линии кампусов, то сворачивая к южным, более новым постройкам. И не важно, какой маршрут я выбирал, утренняя прогулка всегда являлась чудесным началом рабочего дня.

Я сливался с шумным потоком студентов, спешащих на учебу, и, не вслушиваясь в посторонние разговоры, погружался в размышления. В последнее время это были мысли о модернизации учебного процесса для первого триместра с целью рассказать и донести знания наиболее простым и интересным языком. Признаться честно, невероятно скучно бубнить себе под нос с куском мела в руках, вытирая грязные пальцы о протертый старый пиджак.

Облачившись в более молодежную одежду, я буквально чувствовал, с какой чудовищной ошибки начал свой педагогический стаж в институте. Первое время я пытался подражать своим преподавателям старой советской школы, показывая всю серьезность учебного процесса напыщенным видом и в основном стоя спиной к аудитории с мелком либо маркером. Теперь же мне виделись совсем другие перспективы, особенно с той техникой, что имел в своем распоряжении факультет. У нас были очки виртуальной реальности, проекторы, принтеры и ЗD-принтеры, я мог снять короткометражный фильм или же дать подобное задание студентам. Одним словом, идеи просто переполняли меня…

После первых двух лекций я вышел в парк и устроился с планшетом в тени апельсинового дерева. Свежие бутерброды, чай из термоса и интересная книга, набранная одиннадцатым кеглем. Я дочитывал последнюю страницу, когда из кармана раздалось знакомое «агу». Отложив планшет, я уставился на оживший экран смартфона и, тронув пальцем стеклянную поверхность, прочел одно слово.

Сообщение от Али: «Привет».

В верхнем углу окошка с чатом значилось: «Пользователь онлайн», и я несколько медлил с ответом, ожидая, что Алиса напишет что-то еще. Она молчала. Смахнув чат вниз и взглянув еще раз на присланную ночью фотографию, я набрал ответ: