Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

прорвало. Торопясь и запинаясь, она рассказала обо всем. Священник слушал молча.

– Молись! – сказал тихо. – Господь милостив.

– Я не умею! – сказала Эльза.

– Если сердце тянется к Богу, слова найдутся.

– Кому мне молиться?

– Сама выбирай! Какая икона глянется, той и молись!

Назавтра Эльза пришла в церковь задолго до службы. Обошла храм, внимательно глядя на стены. Возле одной иконы замерла. Молодая, красивая женщина с ребенком на руках смотрела на нее. Глаза у женщины были добрые, участливые. Эльза минуту постояла и побежала в церковную лавку. Узнала, как называется образ, купила свечей и затеплила их перед Богородицей. Затем купила бумажную икону в лавке. Дома повесила ее в красный угол и стала молиться. Слова находились. Они были простые, неуклюжие, но искренние. После молитвы приходили облегчение и надежда…

Ранее Эльза мало задумывалась о деньгах, в доме их хватало, но теперь вдруг кончились. Надо было зарабатывать, но на работу ее не брали. Никто не хотел связываться с родственницей врагов народа. К счастью, Шмидтов осудили без конфискации, у Эльзы остался дом со множеством вещей, которые можно было продать. Торговать на рынке Эльза стеснялась, ходила по соседям. Те покупали охотно: Эльза не дорожилась. Первым делом она сбыла дорогую фарфоровую посуду, затем лишнюю мебель, настал черед одежды. Эльза быстро распродала свои платья, но долго не решалась продать костюмы отца. Однако нужда подпирала. Прикинув, кто из соседей подходящего размера, Эльза постучала в дом Пеккера.

Соломон Пеккер в N был личностью известной. Сколько его помнили, он управлял гостиницей. Он занимался этим задолго до октябрьского переворота, позже переименованного в великую революцию, продолжил при новой власти. До революции в гостинице «Савой» останавливались богатые купцы и дворяне. В двадцатые гостиница стала «Советской», теперь в ней ночевали и питались руководящие работники партии. Сам Пеккер был беспартийным, в конце двадцатых на это обратили внимание. Пеккера от руководства отстранили. Чистая и аккуратная гостиница, попав под начало члена партии, мгновенно превратилась в свинарник. Горничные хамили постояльцам, официантки обливали супом галифе партийных руководителей, да и сам суп по вкусу напоминал помои. От недовольных партийцев посыпались жалобы, Пеккера в гостиницу вернули. «Советская» мгновенно обрела чистоту и порядок, жалобы прекратились, и вопрос о партийной принадлежности управляющего как-то сам собою был снят. Семьи у Пеккера не было. Говорили, что некогда юный Соломон горячо влюбился в русскую девушку, но родители, правоверные евреи, жениться на гойке запретили. Пеккер, скрепя сердце, подчинился, но от брака с невестами, которых подыскивали родители, неизменно отказывался. Так и остался бобылем. Однако дом его не пустовал. В нем постоянно жили дети родственников, желавшие выучиться в большом городе. Пеккер не только давал им кров, но и помогал деньгами. Выучившись, родственники горячо целовали дядюшку на прощание, и их место занимали другие. Со Шмидтами Пеккер дружбу не водил, но и не враждовал; раскланивались вежливо при встрече – и только.

Пеккер встретил Эльзу на удивление радушно. Предложил чаю, а к чаю пирожные. Отвыкшая от таких лакомств Эльза съела их все.

– Многое продала? – спросил Пеккер, когда Эльза перешла к делу.

– Многое! – подтвердила Эльза.

– Что будешь делать, когда вещи кончатся?

– Не знаю.

– Работу искала?

– Не берут. Родственница врагов народа.

– Мне нужна горничная, – сказал Пеккер (он по старой привычке именовал уборщиц горничными). – Пойдешь?

– Вы не боитесь? – спросила Эльза.

– Чего? – удивился Пеккер. – Какая разница, кто будет полы мыть: родственник врага или член партии? Главное, чтоб мыл хорошо. Приходи в «Советскую» завтра к семи…

Эльза пришла, и год добросовестно убирала в комнатах. Работа была тяжелой и грязной, но Эльза старалась. Плакать себе позволяла только дома. Будущее казалось беспросветным. Вместо большой счастливой семьи – тоскливое одиночество, вместо чистой и почетной работы преподавателя – заплеванные, грязные полы. За что? Чем провинились перед советской властью отец и брат? О муже Эльза старалась не думать. Она догадывалась, почему Поляков оговорил родственников, но простить не могла: мужчина обязан был выстоять. Терпеть. Так же, как терпит она, слабая женщина. То, что она хоть и женщина, но далеко не слабая, Эльза не догадывалась.

Как-то убирая комнату, Эльза нашла на полу сто рублей. Деньги были большие, ей в гостинице платили меньше. Эльзе и ранее приходилось находить ценные вещи: постояльцы «Советской» много пили, а напившись, теряли все подряд. Эльза поступала по инструкции: клала вещи на тумбочку, возле которой случалась находка, и тут же о ней забывала. В этот раз было сложнее. Во-первых, деньги очень большие. Во-вторых, обнаружились под столом; понять, кому из постояльцев (номер был трехместный) принадлежат, непонятно. Что делать? Положить на стол? Вдруг заберет кто другой? Подумав, Эльза отнесла деньги Пеккеру. Тот, выслушав, бросил купюры в ящик стола.

– Найдем хозяина!

Эльза повернулась к двери, но Пеккер остановил.

– Не надоело полы мыть?

Эльза удивленно обернулась.

– Сегодня я уволил заведующего столовой, – сказал Пеккер. – Распустил подчиненных. Возьмешься?

– Я?

– Во-первых, у тебя незаконченное высшее образование, – стал перечислять Пеккер. – Во-вторых, ты человек честный. В-третьих, работы не боишься. Согласна?

Эльза, поколебавшись, кивнула. Скоро она пожалела о своем решении. В столовой воровали. Бессовестно. После работы поварихи тащили домой тяжелые сумки, набитые продуктами. Наворованное компенсировали «недовложением» в блюда, отчего не только уменьшались порции, но и сама пища становилась невкусной. Эльза решила бороться. Для начала строго предупредила. Поварихи пропустили мимо ушей. Тогда вечером Эльза встала у дверей и потребовала показать сумки.

– Кто ты такая, чтоб нас обыскивать? – нагло сказала старшая повариха, толстомордая Глафира. – Милиция? У самой родня враги народа, а она следователя корчит. Только тронь сумку, напишу куда следует! Пригрели тут!..

Эльзу словно по лицу ударили. Она повернулась и вышла. Вернувшись к себе, она немного поплакала, затем вытерла глаза и пошла к Пеккеру.

– Говоришь, каждый вечер? – спросил Пеккер, выслушав ее рассказ. – Ладно…

Назавтра поварих, шествовавших с полными сумками, встретили люди в штатском, но с красными удостоверениями. Все уворованное из сумок вытряхнули, переписали, составили протокол, а самих поварих, разом присмиревших, погрузили в «черный воронок». Состоялся суд, скорый и правый. Гостиница была государственной, продукты в ней принадлежали государству, количество украденного государство не волновало. Поварихам дали по пять лет, Глафире, как старшей по должности, – семь. Эльзу потрясла жестокость приговора, но чувств она не выказала.

– Молодец! – похвалил ее Пеккер. – Начальник не может позволить подчиненному сесть на голову. Дела не будет. Добрым надо быть дома, на работе об этом лучше забыть. От добренького начальника проку никакого, над ним подчиненные смеются…

После суда над поварихами Эльзу стали бояться. Это шло на пользу делу, но