Читать книгу - "Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина"

том, что они натворили. Он притянул ее к себе на шею, пока они оба плакали.

— Если он твой, значит, он мой. Я буду любить ребенка так же, как люблю тебя, и мой отец и Гуди заплатят за то, что они сделали с тобой!

— Беллами, нет! Ты сделаешь только хуже! Все ее слова звучали приглушенно, когда она прижималась к нему, когда он стоял, его тело заметно дрожало от предельной ярости.

— Я должен! Я убью его, — выплюнул он. — Я убью их обоих, и после того, как я это сделаю, я вернусь за тобой.

Глава 36

Джулиан

Процесс посвящения в Священное Море не был секретом для скандинавских Лесов. Мы понимали, что это влечет за собой. Погребение и притяжение страха, чтобы вытянуть магию. Если нет магии, они должны просто выжить. Выживает сильнейший. После того, как они переродились, наступала связь с морем — дни, проведенные на открытом воздухе, в окружении воды. Последней была связь с новым ковеном. Раздеться и соединиться с членами через ритуал Великого Обряда. Они бы все передавали ее по кругу и трахали, но она бы не сделала этого добровольно. Ни с кем. Стали бы они принуждать ее? Мой желудок перевернулся…

С моей стороны было глупо полагать, что они сдадутся, услышав, каким решительным был Прюитт в Палате представителей. Я лгал себе, успокаивая себя и ослепляя ложью, что ее простого отказа будет достаточно, но Священное Море, должно быть, так же отчаянно хочет заполучить Фэллон, как и я. По разным причинам.

4:49 утра.

И все же, все же, инициация Священного Моря началась, и ублюдки… они забрали девушку. Моя девочка! Девушка, которая владела моей душой в каждом едва уловимом вздохе. Одна мысль о том, что она напугана, а меня нет рядом, когда я должен был быть, вызвала во мне что-то новое. На этот раз это была не тьма, потому что она была такой же обжигающей, как солнце, вырывающееся из моей груди. Я нажал на газ, когда грохот машины разжег мою ярость.

Я проехал через кладбище, прищурившись на единственных двух фигурах в поле моего зрения. Бронко мчался по надгробиям, разрушая священную землю и направляясь прямо к ним. Я не останавливался. Я не мог! как будто что-то овладело мной. Мысль сводила с ума: моя девушка в шести футах подо мной, а не на мне. Все это толкало меня вперед в любовном тумане. Я до побеления сжал руль, почувствовав смерть в дыхании ночи.

Скорость достигла ста, когда мой взгляд остановился на двух холмиках свежевырытой земли на моем пути. Фэллон. Я крутанул руль, когда «Бронко» съехал в сторону, пока полностью не остановился перед Кейном и Мавериком, которые оба стояли. Я выпрыгнул из «Бронко», не потрудившись закрыть дверцу. Моя грудь вздымалась так сильно, что каждый холодный вдох обжигал мои легкие, когда я устремился к ним.

— Ритуал уже начался, — заявил Кейн, и Маверик попятился. — Ты ничего не можешь сделать.

Адреналин подскочил в моих венах, а ночное небо опустилось так низко, что у меня защемило сердце. Нависли тучи, завертелся усиливающийся ветер, и я не заметил, как мной овладела ослепляющая ярость. Я не заметил, потому что был так далеко.

Я схватил Кейна за воротник рубашки, поднял его высоко в воздух, когда молния разорвала окружающие черные тучи.

— В каком из них она находится?

Гнетущий грохот оборвал мои стиснутые зубы. Пот выступил у него на лбу, а пальцы впились в мое предплечье. Он задохнулся от моей крепкой хватки, отказываясь говорить мне.

— КОТОРАЯ ИЗ НИХ? — Я закричал, и злобный ветер угрожал вырвать его из моей хватки.

— Джулиан, — раздался сзади голос Сайруса. — Подумай об этом, прежде чем сделать какую-нибудь глупость. Орден придет за тобой. Это всего лишь девушка, и тебе нужно подумать о том, что лучше для твоего ковена, — добавил он, используя те же слова, которые Агата использовала в палатах. Сайрус Кантини, человек разума, тем не менее, не было никаких рассуждений, когда дело касалось Фэллон.

Закричав, я подбросил Кейна в воздух, и он ударился о склеп. Камень треснул при ударе, и я повернулся с чем-то черным, бренчащим по моему телу, вибрации сотрясали мое ядро.

Маверик и Сайрус попятились с широко открытыми глазами, на их лицах отразилось недоумение. Сжав кулаки, я упал на колени, прижался ухом к земле, положил ладони на могилы и закрыл глаза, чтобы почувствовать знакомый пульс ее сердца. Затем я нашёл ее могилу и вцепился в нее, потому что она была жива и дышала.

Ее сердце теперь стучало у меня в ушах. Такой громкий и наполняющий меня шум до кончиков пальцев. Мои ладони ударились о влажную землю, когда новый крик вырвался из моей груди, сжигая землю, как будто моя ярость могла сжечь землю!

Почва поднималась с земли и уносилась сильным ветром. Я почувствовал, как жар высушил мои внутренности, мою кожу. Меня жгло, но агония от того, что я еще не видел Фэллон, подталкивала меня вперед, мотивировала меня.

Вой ветра теперь не достигал моих ушей, так как единственное, что я слышал, был звук ее бьющегося сердца. Я собрал почву в кулак, поднял сжатые руки, и почва поднялась с земли и закружилась вместе с ветром. Земля подчинилась моему пылу и взлетела, пока остальная часть могилы не приподнялась, и не появился деревянный гроб.

Оказавшись внутри ямы, я прижался к краю могилы и открыл крышку.

— Фэллон, — выдохнул я, сделав неглубокий вдох.

Фэллон зажмурилась и снова открыла глаза. Ее лицо было красным, а по щекам бежали пятна. Ее глаза были налиты кровью и расширены, а длинные белые и спутанные волосы запачканы грязью. Ободранные и окровавленные пальцы дрожали, когда она потянулась ко мне, ее губы дрожали. Я схватил ее за руки и вытащил ее едва обнаженное тело из гроба.

— Я здесь, — сказал я ей, падая на край могилы, увлекая ее за собой. Фэллон уткнулась лицом мне в грудь, каждая ее мышца была напряжена. Я гладил ее по волосам, держал ее вместе.

— Ты со мной.

Буря превратилась в успокаивающую ночь, и грязь посыпалась на нас двоих, как черное конфетти.

— Ты пожалеешь об этом, — предупредил Кейн, сгорбившись и схватившись за бок, пока я вытаскивал Фэллон из могилы.

— Я отправлюсь в Орден с первыми лучами солнца. Ты сгоришь