Читать книгу - "По краю земли - Катерина Ромм"

– Мне нужно несколько минут, собраться с мыслями перед встречей.

– Полагаете, у магистра для вас плохие новости?

Сэптен смотрел во двор и видел всё, что там происходит. Ничего из этого ему не нравилось.

– Полагаю, самые плохие, – глухо отозвался Сэптен, но так, чтобы Талия не расслышала.

Госпожа распорядитель ангорских больниц встала, однако Сэптен перехватил её, прежде чем она успела сделать шаг в сторону двери.

– Наша встреча продолжается, – прошипел он. – И вы будете сидеть здесь, пока я не скажу, что вы свободны, это ясно?

Женщина вскинула брови и уставилась на Сэптена своими жуткими круглыми глазами, требовательно, будто ждала объяснений.

– У меня нет на это времени! – рявкнул Сэптен. Он выхватил из кармана ключ и прошёл в угол кабинета, за ширму. Вставил ключ в замок, повернул до щелчка. Выбрался на узкую лестничную площадку и поспешил вниз.

…Десять минут спустя карета, запряжённая двумя лучшими графскими жеребцами, выкатила с заднего двора. Сверкающие колёса посылали солнечных зайчиков в высокие окна покинутого кабинета.

Талия наблюдала за этой игрой золотистых бликов и за предусмотрительно задёрнутой в карете шторкой. Когда лошади завернули за угол, унося графа в неведомые дали, женщина звонко рассмеялась и скинула с плеч опостылевший чёрный платок.

Случилось что‐то непоправимое. Сэптен не мог знать, что именно, но чутьё редко его подводило. Поэтому сейчас нужно было выиграть время: переждать бурю, раскинуть сеть информантов, прояснить обстановку и только тогда…

Сэптен отодвинул занавеску и выглянул в окно. Они ехали через лес, на юг, в загородный дом Винтекью и его новоиспечённой супруги. Граф в очередной раз похвалил себя за то, что так вовремя сбагрил сына с рук, а заодно выиграл в деньгах и заполучил отличное убежище на случай катастрофы. Когда Винтекью вернулся с севера, на него было жалко смотреть. Вернее, жалко смотреть на него было всегда – а тогда и вовсе невозможно. У Сэптена ушла целая неделя на поиск подходящей невесты, переговоры и торги. Непозволительная трата времени для графа, но чего только не сделаешь ради единственного наследника! Винтекью наконец‐то взяли под венец, и он, разумеется, был в восторге от нового семейного положения.

Графа разморило в пути – из-за встречи с Талией он пропустил дневной сон. Обитые лучшим алилутским бархатом сиденья так и манили прилечь и немного вздремнуть. И Сэптен уже почти сдался, почти смежил веки, почти пустился в беспечное плавание по волнам подсознания, когда карета вдруг остановилась.

Он сразу понял, что что‐то не так.

– Прогуляемся? – раздался хриплый голос.

Дверь кареты неспешно отворилась, и человек в широкополой зелёной шляпе протянул Сэптену руку. Граф мрачно посмотрел на гладко выбритое лицо, спрятавшееся в тени шляпы, и кивнул.

Гимель Маттос не стал бы вытягивать Сэптена из кареты и тащить за собой силком, однако граф чётко понимал, что отказаться он не может. Он только что улизнул прямо из-под носа магистра – вряд ли Маттос позволит себе такую оплошность ещё раз.

Они шли вдоль кромки леса, чинно, как будто и в самом деле отправились на прогулку. Маттос мастерски направлял светскую беседу: расспрашивал о делах Ангоры, о Винтекью и был предельно вежлив. Левой рукой магистр земли опирался о посох, хотя ходил он прекрасно, и Сэптен терялся в догадках, зачем ему эта палка.

– С какой же целью Винтекью ездил на север, позвольте поинтересоваться? Неужели просто так? – спросил Гимель Маттос.

Посох воткнулся в сизую, пожухлую мартовскую траву, и Сэптен невольно вскрикнул – как ему показалось, от неожиданности. Сердце на мгновение пронзило что‐то такое… что‐то, чему он не знал названия.

– Нет, он помогал в поисках принцессы Венды, – буркнул Сэптен, отводя глаза от посоха и шляпы. Уж лучше разглядывать лес – сплошь зелёные палки, все одинаковые, – или высматривать в грязно-бирюзовом небе птиц.

– И как? Успешно?

– Если вы так желаете знать…

– Буду весьма признателен за честный ответ.

Сэптен поджал губы и тяжело задышал.

– Да, мой сын её нашёл! – с раздражением бросил он. – Он хотел жениться. Но она ему отказала!

– Вот незадача. Удивительно.

Гимель Маттос наклонил голову и внимательно посмотрел на Сэптена. Глаза утопали в складках морщин. Сэптену показалось, что эти складки затягивают его, словно он стоит на дне каньона, а сверху валятся камни, камни, камни…

– Ничего удивительного, – бормотнул граф, снова отворачиваясь от назойливого магистра.

– А это, я так понимаю, был ваш подарок несостоявшейся невесте?

Сэптен едва успел вскинуть руки, чтобы вещь, которую Маттос вдруг нагло швырнул ему, не коснулась лица. Что‐то горячее на секунду обожгло пальцы и скользнуло вниз. Земля под ногами Сэптена содрогнулась. Он опустил глаза – и увидел…

– Как вы могли?

Сэптен едва слышал голос Маттоса – тихий, на грани шёпота. Словно тончайший перезвон рельсов за несколько минут до прибытия поезда. Поезда, который снесёт всё на своём пути!

– Как вы могли надругаться над ней… над землёй? Над моей стихией?

Граф уставился на ожерелье, такое же розовенькое и гладкое, как в день его создания. Он пытался соображать быстрее, чтобы опередить Маттоса, успеть оправдаться. Знать бы ещё, что говорить! Девчонка надела ожерелье? Она… умерла? Нет, если бы она умерла, ему бы сообщили. Чёрт побери, значит, этот план тоже не сработал!

– Я не понимаю, о чём вы, – отрезал Сэптен. – Впервые вижу…

Магистр земли уставился на него из-под шляпы и презрительно скривил губы.

– Тогда поднимите и наденьте ожерелье, – сказал он.

Сэптен сглотнул.

– Ну же, что вы мешкаете, граф? Не можете согнуться, наверное? Это всё ваша сидячая работа, – с неожиданным задором заметил Маттос. – Давайте я помогу!

И прежде чем Сэптен успел возразить или возмутиться, магистр подхватил ожерелье, ткнул им в шею Сэптена, и оно защёлкнулось само собой. О Ангел!

– О Ангел! – простонал Сэптен вслух, когда понял, что его пальцы скользят по гладкому жемчугу и не могут нашарить замочек. – О…

– Не переживайте так, это же обыкновенное украшение! – прикрикнул Гимель Маттос.

Он сделал что‐то со своим посохом – но Сэптен уже не смотрел. Ему казалось, он рухнул на дно собственной могилы и со всех сторон на него лезут черви. Жирные, лоснящиеся, извивающиеся черви, они облепляют его, вгрызаются в плоть, а сверху всё падает и падает земля…

Воздух кончился, грудь придавила могильная плита, тяжёлая, как сам мир.

Сэптен закрыл глаза – впрочем, он и так уже ослеп от боли.

Сэптен закрыл глаза и приготовился умереть.

Однако это был ещё не конец. Граф резко вскинул голову и завыл, раздирая горло. Прямо сквозь его тело с безумной скоростью прорастали молодые побеги. Он