Читать книгу - "Нарушители. Память Каштана: темный замок. Память Гюрзы: светлые сады - Елена Владимировна Ядренцева"

Да что он понимает! А слёзы правда уже потекли. Утёрла их платком. Инжир играл. Все мы когда-то кого-то теряем, все остаёмся одни, а кто-то сразу один. Так не должно быть, это всё несправедливо, но уж как есть. За летом идёт осень, за осенью зима. Какие-то вещи нельзя изменить, только оплакивать.

Кто-то из детей спросил:

– А осень – это когда что?

– Листья падают, – ответил Олеандр, – мы покажем.

Каждый имеет право быть любимым. Никто не будет один до конца времён. Даже тот, кто срывался, тот, кто злился, тот, кто уверен был, что никого не любит сам.

Нашёптывал это Олеандр или музыка шептала? И Гюрза тоже закрыл глаза, шевелил губами. Всё ещё будет хорошо, когда-нибудь. Дело не в вас. Мы все кого-нибудь теряем. Бывает, что лес иссыхает, а король его остаётся. Бывает, что вместо привычной тени ты вдруг вынужден жить среди песков – и не потому, что ты в чём-то виноват. Бывает, что из Шелеста становишься Олеандром.

Инжир всё играл на своей плоской блестящей гитаре. На неё вдруг налип багровый лист.

Деревья начали осыпаться – это хорошо. Лето должно сменяться осенью – в этом красота. Есть и солнце, и ветер, и горечь, и радость. Ни у кого не выйдет отделить одно от другого.

И тут из путаницы плюща вылетели птицы. Они садились к детям на плечи, слетали в протянутые руки. Почти у каждого тут была птица – большая ли, малая, прозрачная ли, чёрная ли…

Птиц прижимали к груди. Птицы оживали.

– Да сколько можно тут петь о моей вине?!

Отец так выломился из плюща, что Карина поперхнулась в микрофон-рожок.

– Я пою об устройстве мира, – оскорбился Олеандр, – а вовсе не о тебе.

– Да что ты говоришь!

– Ш-ш-ш, – сказал Олеандр, – смотри, тут дети ведь встречаются сами с собой.

Птицы летели и летели. Звон и шелест крыльев. Плач и гитара.

– Отец, – она сама не ожидала, что это спросит. У отца в волосах запутались листья плюща. Сколько он не ел и не пил? Весь сделался как будто ниже ростом. Волосы не блестели. – Отец, а у тебя есть своя птица?

Отец обернулся на неё медленно-медленно. Сказал:

– Это что?

– Это я.

– Как ты одета?

– Отец, а мы тебе трон отстояли.

– Каким образом? У меня нет собственной птицы, маленькое нерукотворное сокровище. У меня есть ошибки.

Как он её назвал?

– Я позабыл, – сказал отец. Он всё моргал и моргал; даже под серым небом, даже несмотря на то, что начинались сумерки, здесь всё равно было не так темно, как в том зале с витринами. – Я позабыл, как это будет на обычном. Кто-то, кого ты любишь и кого не получится воспроизвести.

– «Родной ребёнок» это называется, – сказал Инжир.

Ну ты-то куда лезешь?

– Иди сюда, – сказал отец, – иди сделай как если для гостей.

Это что значит – обними меня? Серьёзно?

И Саша обняла. Потёрлась головой. На белой отцовской рубашке теперь останутся голубые волосы.

– Смотри, – сказала, пока птицы летели и летели, – это всё твои дети из Садов.

– Последствия моей ошибки, – сказал отец, – неисправимой.

– Нет, – сказал Олеандр, – мы не знаем, была ли то ошибка. До сих пор.

О первые шаги жеребёнка! Да о чём же они все?

– Я тебе сейчас расскажу, – сказал отец тихо-тихо куда-то ей в макушку, – а ты потом сделаешь вид, что ничего не знаешь и не слышала. Инжир, играй, пожалуйста.

Отец знает Инжира прямо так, по имени? Они на «ты»?

– Когда-то я пытался выйти из игры, – шепнул отец.

Что? Как? Но так же ведь нельзя! Так никто не… Так даже тёмные не делают!

– Ты что, отрекался от трона?

– Отрёкся, ушёл к эльфам. Был там придворным советником. Познакомился с твоей матерью – она в тех краях выступала с театром. Мы сошлись. Когда ты не король, можешь сходиться с кем угодно.

Надо же. А Саша всегда думала, что отец выбрал маму, потому что та красивая.

– У нас родился ребёнок, даже вырасти успел. Я думал: игра или убивает сразу, или отпускает. Думал: мне повезло. Жили у эльфов.

Инжир наигрывал теперь уже без слов, и Олеандр молчал тоже. Дети грели своих птиц. Часть столпилась кружком вокруг Гюрзы – у того в лодочке ладоней горел огонёк.

– А потом игра меня призвала обратно. Проснулся во дворце, в своей же спальне. Твоя мать рядом. Несколько раз мы до заката пытались успеть вернуться в эльфийские земли – а просыпались всё равно здесь, в этом дворце. Коней только зря мучили. Алиса добрую часть ленточек потратила.

– Игра заставила тебя стать королём снова?

– Да, да, а твою маму – королевой. Наш сын не захотел жить с нами вот этой новой жизнью. Игра ему позволила. Может, ей нравится меня разлучать с теми, кого я люблю.

– Ваш сын?

– Да, то дитя была ещё не ты. Инжир остался у эльфов и запретил его звать человечьим именем.

– Так он мне брат?!

Инжир сбился с мелодии, дети вздрогнули, огонь в ладонях у Гюрзы погас. И флейты стихли. Флейты тоже она сбила.

– Скажи им, – зашептала Саша яростно, – скажи им, что всё можно, ну, скажи же!

– Как я могу сказать то, во что сам не верю? Краткое счастье только сделает больнее.

– Ты что, не рад, что встретил маму?

– Но сейчас она ушла.

– Но вы же были… вы любили ведь друг друга?

– Да, – сказал отец, – она стала королевой тогда же, когда и я взошёл на трон. До этого была пустая роль здесь.

Так вот откуда все эти персики, подколки, и обязательно он спрашивал, как у неё дела – Инжир то есть спрашивал. Человек, выросший у эльфов, подменыш наоборот!

– Детей игра меньше принуждает, – сказал отец, – им иногда можно выбирать. Как повезёт. Мы ещё сделали на всякий случай ход, смешно даже… Я сам велел Алисе прясть солому, чтобы получилось золото, – она, конечно, не смогла; явился Олеандр, как по сюжету полагается, и предложил помощь за первенца, если только она не угадает имя. Ну конечно, она не угадывала. Обычно женщины в сказках на всё готовы, лишь бы не отдать детей, а Алиса хотела от своего избавиться. Передать. Вырвать из игры, чтобы он жил отдельно. Вместо имени Олеандра, которое и так знала, назвала все три раза моё собственное. Инжиру было уже лет пятнадцать, кажется, по человеческим меркам. Он сделался как бы эльфийским воспитанником.

– Почему это «как бы», – оскорбился Олеандр, – воспитанник и есть!

Так вот почему все эльфы