Читать книгу - "Новый штамм - Дмитрий Лим"

могут прокусить, зачем им носить больше? Но для меня это другое. Я не воюю с другими. Я охочусь до добычи. У них есть ножи, копья, металлические палки. Металлической палки давно не видел. Интересно, почему. Не так много одежды, чтобы защитить мою голову, моя единственная жизненно важная часть. Но одежда может защитить мои конечности, не дать им пораниться. Мне повезло, что травма моего плеча не была серьезной. Пошевелить рукой не проблема.

Я натянул рубашку. Она соскользнула. Но треугольная штука, удерживающая его, качнулась вверх, ударилась о стену, издав звук. Это не хорошо. Надеюсь, жертва этого не слышала.

Я должен вести себя как можно тише, чтобы не напугать их. Я оставлю одежду в покое, сяду сюда. И буду ждать. Нет. Я должен стоять, быть готовым атаковать в любой момент. Я приготовлю свой лук. Луки бесполезны, когда добыча прямо передо мной. Но это только потому, что подготовка занимает так много времени. Если я уже готов, разве я не могу пустить стрелу в добычу, как только она откроет дверь? Если он не умрет, я брошу лук, переключусь на копье, если жертв больше одной, переключусь на нож, если только одна. Я тоже выключу свет. Цилиндр света был полезен для исследования комнаты. Но мне лучше быть в темноте. Добыча меня не увидит, не будет готов увернуться от летящей в него стрелы. Я подожду со стрелой наготове. Подожду, пока не появится добыча.

Я не знаю, сколько времени прошло. Мне не хватает времени, чтобы проголодаться. Я поел, войдя в маленькую комнату. Но ожидание окупилось, прибыла добыча. Дверь открылась. И я выпустил свою стрелу. Он ударился головой. У жертвы не было купола. Он также не был одет в бронированную одежду. И он был в одиночестве. Добыча, должно быть, была одной из тех, что содержались в неволе, чтобы быть съеденной в более позднее время. Но поскольку так много жертв погибло во время конфликта с другими, жертва, должно быть, была отпущена на свободу, чтобы заполнить цифры. В цифрах есть безопасность, добыча это понимает. Благодаря этому, добыча не была бронирована, погибла с одного попадания. Но и из-за этого взять было нечего. Но так как его голова повреждена, все, что я могу сейчас сделать, это съесть ее. Стыд. Мне стыдно…

Дима

Вчера было тяжело, много людей погибло, но Ира и я выжили. Она быть укушена причудливым зараженным, который мог очень высоко прыгать, но лекарства достаточно, чтобы она не превратилась. Я не уверен, является ли лекарство благословением или проклятием. Очевидно, это должно быть благословением. Однако, столько людей умерло бы, если бы у нас не было лекарства? Разве так много людей остались бы и сражались, не зная, что их можно вылечить? Я знаю, что не стал бы. Если бы лекарства не существовало, я бы ушел первым. Ира бы даже не укусила.

Так много людей остались и умерли из-за лечения. Что ж, лекарство и наркоманы. К счастью, я оказался умным и спрятался в подвале шефа вместе с Ирой. Нам вообще не нужно было с ними бороться.

Глава 59

Охота на альфу

— Вчера было сумасшествие.

Ира села рядом со мной. Она только что закончила переодеваться в свою камуфляжную одежду.

— Я дрожу, просто думая об этом.

— Я знаю кое-что, что могло бы помочь в этом.

Ира ударила меня по плечу без всякой причины.

— Серьезно? Все мертвы! Дим, все!

— Вот почему мы должны выполнить свой долг как выживших, чтобы заново заселить планету.

В то время как Ира сказала, что все мертвы, это было не совсем так. Просто все, кого мы знали и с кем общались, были мертвы, кроме шефа. Выжил 21 человек, в том числе я, Ира и трое пленных наркоманов. Многие из выживших были людьми, которые должны были находиться в карантине, так как они опоздали на бой и на самом деле не присоединились.

— У нас нет на это времени.

Сегодня начальник собирался сделать объявление. Мне немного жаль его. Что он должен сказать после такого? Извиняюсь? Спасибо за бой? Давайте двигаться дальше? Чудо, что никто не убил его во сне и не взял на себя командование гарнизоном. Что ж, это могло случиться.

Я узнаю, когда мы доберемся до костра.

— Хорошо, ты готова идти?

— Ага. — Ира кивнула. — Думаешь, нас повысят? Мы должны быть награждены, верно? Все руководящие должности были освобождены…

— Разве ты не говорила, что все еще дрожишь, думая о вчерашнем дне?

— Я имею в виду, что в конце концов мы должны двигаться дальше, верно? Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше, и есть ли лучший способ двигаться дальше, чем думать о нашем будущем?

— Вот вы двое, — сказал вождь, когда мы вышли наружу.

Было удобно находиться рядом с костром.

— Мы последние?

— Нет, — сказал начальник. — Мы просто ждем еще одного человека.

— Марк? Он крепко спит, — сказал кто-то.

Я узнал его из карантина. Он был новичком в гарнизоне, пришел незадолго до начала радиопередач. Если я правильно помню, он пришел с кем-то, возможно, с Марком.

— Я разбужу его.

— Вы были не вместе?

— Замолчи. — мужчина уставился на меня. — Не все спят вместе, как ты и Ира.

Что за придурок?

Я просто подумал, что это странно. После такой ночи, кто захочет спать в одиночестве? Что, если вокруг прятался инфицированный? Или, что еще хуже, наркоман? Ира и я тщательно обыскали наше новое здание, прежде чем, наконец, достаточно расслабиться, чтобы лечь спать, и даже тогда мы бодрствовали: я не спал полночи. Ира осталась на второй половине.

Я не боюсь очередного вторжения зараженного стада, но люди по ту сторону тюремной камеры не любят своих надзирателей. Меня бы не удивило, если бы кто-то попробовал что-то сделать.

— Хорошо, давайте немного подождем, пока не приедет Марк, — сказал шеф, когда человек, имя которого я не могу вспомнить, вышел из группы и вошел в здание.

— Есть многое, что нужно сделать.

Ага. Забор надо ремонтировать. Мы передвинули несколько машин к пролому в заборе, но деревья все еще были там. Никто не хотел заботиться о нем после стольких боев, поэтому вместо этого был установлен импровизированный барьер. Вместе с забором, ров нужно было подправить, чтобы ничто не могло взобраться по пандусу, который вырыл тот большой зараженный. Кухню еще нужно было починить, а тюрьму сожгли. На самом деле, единственное, что мы делали после битвы, — это закалывали мертвых и удостоверялись, что они