Читать книгу - "Мы что, рожаем? Или то, что вы боялись спросить у акушера-гинеколога - Наталья Викторовна Цалко"

Великолепная Зинаида Мусаевна Керимова – невероятной работоспособности, судьбы, смирения, такта человек. Не просто ругаться, даже думать осуждающе не умеет, напрочь лишена раздражения.

Достает, приходя на дежурство, из холодильника жутко вонючий пакет со сваренным и протухшим уже кальмаром. Ну кто-то принес, забегался не съел, она аккуратно извлекает двумя пальцами и, повернувшись, тихо говорит: «Коллеги, скажите, пожалуйста, а это, вот оно тоже по Монтиньяку?» Тогда была модна данная диета, нас тоже не обошла стороной.

Сладкоголосая певица-сирин Елена Владимировна Желамбекова, крайне одаренная не только вокально. Невероятно красивая женщина. Также прекрасно оперирует и настолько изящно и тонко ведет роды. Ни при каких обстоятельствах не конфликтна, терпелива, мудра, особенна.

Маркова Юлия Евгеньевна, которая приезжала в 7 утра, просто постоять буфером, потому что я боялась оперировать с академиком. Никакие годы не властны, фонтанирует по-прежнему. Отзывчива, открыта, шумна. Увлеченность жизнью у нее максимальная, всегда найдет чем очароваться на пустом, казалось бы, месте.

Вадим Михайлович Григорян, не способен на зло в принципе, даже в масштабах песочницы. С легкой сединой в висках, он также открыт людям и также восторжен, как в ординатуре. Поет всегда на неожиданном языке всю операцию или просто перемещаясь по коридорам. Смешно бушует со словами: «Ты только не обижайся, но этого я не назначил, а историю написал сам».

Хохочет громче всех. Ударяет по коленке. Звонит тоном заговорщика и говорит: «Прочитай новость», – и даже там, в вестях, светлое и смешное.

В неловких и напряженных ситуациях коронно произносит: «Я сейчас вообще не понял, о чем говорили», – и, разрядив атмосферу, продолжает. Вспоминает Степана Грачковича ежедневно и говорит его голосом.

Виртуозно приделывает армянские окончания ко всем существующим фамилиям, да прямо так: Цалкян, Маркян. Нет того, кто не расплылся бы в улыбке, нет того, кому бы не помог, все добряки мира в нем одном.

Красота, смелость, особый стиль и всегда приходящая на помощь Алексеева Т. В. В Татьяне Викторовне, помимо того, что любят все, обожаю я лично две удивительные вещи, даже три: всегда звонкий голос среди ночи. «Да, Натуль, коне-е-ечно, сейчас приеду», – как будто она только тебя и ждала. Умение путешествовать интересно. И самое бесподобное: вера в Бога. «Еду на роды, говорю ему: «Вот еду, помогай мне». Это не просто чистота, это кристалл.

Друг-дружок, в тексте встречалась не раз под кодовым названием «друг». Землянская Елена Александровна выдержанна, всегда спокойна, внешне, умеет возглавлять любое безумие, структурировать его, переводить в ранг обыденного, загонять боль и страх глубоко в себя. Прирожденный педагог, очень обстоятельна, до колик правильна и безупречна, обожает смех и хорошие книги. Заливисто хохочет и не меняется фигурой, может носить джинсы с 8 класса, к огромному сожалению для коллектива и меня лично.

Когда строился госпиталь, она сказала мне очень уверенно: «Друг, поедем искать квартиру, надо что-то снимать рядом, ездить будет сложно». И мы полночи расклеивали на столбах объявления с немного эпичным началом: русские врачи снимут 1-2-3-х комнатную квартиру. Не, народ на патриотическое не клюнул, и мы сняли, через агента с переплатой. Это все, что нужно знать о нашей предприимчивости и способности к стратегии. Если пару раз в день не созвонимся и не протянем: «Друууг», – с любой интонацией, считай, что дня не было.

Надо уже прекратить печатать усилием воли, но впереди главная драгоценность этой диадемы.

Моя история в профессии такова, что я не собиралась становиться акушером. Мнила себя другим врачом и даже оперировала иные места, но была приглашена. Студентка, представляете, на дежурство самой Спиридоновой. Просто зашла спросить у нее лишний кружок. Тогда определяли срок по такому специальному круглому циферблату с выносной стрелочкой, у нас началось акушерство в институте.

И Елена Игоревна, тогда для меня просто милейший доктор, руководитель, величина, прищурившись, спросила, все знали, что я студентка, работали вместе: «А ты куда идешь-то, милок, в какую специальность?» Гордо отрапортовала, что вот увлечена тем-то, она также интеллигентно покивала и сказала: «На дежурство-то приходи».

И я вышла, студенткой 3-го курса. Не на какое-то специальное дежурство, и не то, чтобы что-то такое невероятное там случилось, а на самое обычное, ломовое, без прикрас, с изнанки, что называется.

Дам спойлер: до сих пор не вышла. Стало понятно, уже через пару часов, что единственное, чего хочу в жизни – это быть, как они. Притом, что совершенно неважно, чем они заняты. Если бы были сицилийской мафией, осталась бы. Но они были и есть акушеры. Кстати, все до сих пор рожают, ничуть не меньше.

Мне в какой-то момент казалось, что вырасту и напишу о них о всех книгу, а потом поняла, что не смогу: нет ни таланта, ни способностей. Ну как можно это передать на бумагу из сердца: эти слова, шутки, тембр голоса, образ мыслей, все что вложили в тебя, чему научили, они уже тогда были штучные. Ни на кого не похожие.

Спиридонова Елена Игоревна. Здесь не будет долго, не смогу – это стало такое личное, просто за гранью. Не только моя вторая мама, за глаза так и зовем, просто не сумею рассказать, как все эти годы большинству из нас подтирает нос, подтягивает штанишки и возвращает к жизни парой слов.

Она никогда не бьет павшего и даже накренившегося. Делает вид, что ты сама приняла это правильное, удивительно подходящее решение. На любое безумство и бред протягивает: «У-у-у, ну попробуй».

В любое время дня ночи, всегда на страже, все делает лучше всех: рожает, оперирует, танцует, поет, хохочет и терпит. Не способна на ложь, предательство, остро ненавидит несправедливость.

Я просто очень сильно ее люблю, и тогда она не просто дала мне кружок с месяцами, она вручила крылья и сделала невозможное, провожала каждый день, подстилая соломку. Елена Игоревна обладает невероятным чутьем на ситуацию, людей. Великолепный диагност, крайне скромный, немногословный человек. Не понимает, как можно сделать не великолепно.

Она пропускает любую боль через себя, уважает людей и получает взаимность в ответ. Фольклорист, такое у великих встречается. Ты ей вопрос, а она тебе притчу. У каждого из нас собраны целые словари ее афоризмов.

К юбилею снимали для нее кино, выбрали актуальный ныне жанр интервью. Я написала около 100 вопросов с подковыркой и без. Чуть подкрасили, она невероятно красивая женщина вне возраста. Операторы, свет, звук, через 18 минут мы закончили. Техники на наше «Все» удивленно выглянули из-за аппаратов. Они еще что-то, не соединили даже.

Я потом рыдала на плече у Курбатской, что все провалилось, а она хохотала: «А ты чего