Читать книгу - "Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин"

уже не Судоплатонов – перед кукуратором стояла раскрашенная статуя, более не подававшая никаких признаков жизни.

Кукуратор вздрогнул.

В руке у статуи была роза. Красная роза с длинным стеблем – такие дарят на первом свидании.

Кукуратор сглотнул и попятился назад. Но выход в Сад почему-то не открылся – затылок стукнулся о стену.

Перехват симуляции.

Не давая себе провалиться в панику, кукуратор чиркнул пальцем по запястью. Боевой чемоданчик красноглазо раскрылся на руке. Все в порядке. Кукуратор втянул чемоданчик назад в руку.

Было понятно, что произошло: симуляция перешла под внешний контроль. Но система управления оружием работала штатно. Нас приглашают в гости, усмехнулся кукуратор, причем настойчиво. Ну что же, признаемся честно – мы долго этого добивались.

Он огляделся, ожидая указаний.

Они уже появились. В стене возникла новая дверь – и кукуратор крякнул, увидев, где именно.

Рядом с картиной «Адам и Ева в раю».

Выбравший это место знал мысли кукуратора изнутри. Появившаяся под яблоней дверь, несомненно, приглашала за кулисы рая.

Она была массивной, приземистой, из темного неровного железа, без ручки – только с контуром розы в центре.

Кукуратор нажал на дверь, но та не поддалась. Тогда он вернулся к столу, вынул из неподвижной руки Судоплатонова розу и коснулся ею цветка на железной плоскости.

Дверь раскрылась. Пахнуло дымом. Кукуратор увидел факел в железном кольце, горящий на стене. Дальше был темный тоннель.

– Боже, какие церемонии, – усмехнулся кукуратор, взял факел и пошел в темноту.

Коридор был облицован старыми каменными плитами. Потолок был закопчен; на стенах мелькали рисунки и пиктограммы, на которые кукуратор не глядел, опасаясь суггестивных влияний на психику – служба безопасности предупреждала об этом постоянно.

Пол перешел в ступени, и кукуратор начал долгий подъем вверх. Наконец, усталый и взмокший, он добрался до второй железной двери, такой же как первая – только вместо розы на ней был контур факела, покрытый пятнами копоти.

Кукуратор постучал по двери факелом.

Ничего не произошло. Кукуратор огляделся, увидел на стене железное кольцо и вставил факел в него. Дверь открылась.

За ней оказалась маленькая комната с зеркалом. В ней было светло – дневной свет падал из окна в потолке. Напротив входа была другая дверь, высокая, с резными створками и холодно блестящей серебряной ручкой в виде головы орла. На двери чернело написанное сажей слово:

ЕЛЬЦИНОР

Кукуратор вспомнил шейха Ахмада.

«Запомните: возле слова «Elsinore» еще можно повернуть. Но потом… Не все яблоки познания одинаково полезны…»

Кукуратор поглядел на себя в зеркало и вздрогнул.

Он был одет совсем по-другому, чем в начале путешествия. Вместо серого френча – курточка из засаленной замши с прорезями на рукавах. На голове – шляпа с пером, на ногах – сапоги с пряжками. Обтягивающие штаны, кожаный гульфик. На боку – тяжелая длинная рапира с золотой звездой на гарде…

Перемена, похоже, произошла именно в тот момент, когда он захотел посмотреть на свое отражение. Лица видно не было – на его месте темнело пятно отслоившейся амальгамы.

Еще одно вторжение в личное пространство. Ахмад предупреждал.

Кукуратор вызвал боевой чемоданчик, дал ему раскрыться и глянул в красные глаза смерти. Смерть ждала команды, как верная собака. Кукуратор убрал пульт назад в руку. Техника работала безотказно, можно было не дергаться.

Веселитесь-веселитесь, подумал он, я тоже повеселюсь. Здесь все под вашим контролем, никто не спорит. Вот только вы все равно под моим, и не надо про это забывать. У меня, может быть, выйдет не так красиво и костюмированно. Получится дымно и угловато. Но поучится совершенно точно… Трусом я никогда не был. Во всяком случае, если верить истории партии.

Больше не колеблясь, он положил руку на серебряную голову орла и свернул ее вниз.

Дверь открылась. Кукуратор увидел пустой и длинный зал. Вторая дверь была в его противоположном конце. В углу чернел затянутый паутиной камин. Слева на стене – возле самого пола – золотым блюдцем блестело солнце с закрытыми глазами и заспанным недовольным ликом.

В центре зала стояла монументальная мраморная ванна, затянутая паутиной. Шаркая подошвами по каменным плитам, кукуратор приблизился.

В ванне лежал скелет в покрытых прахом ризах. Судя по длинным рыжеватым волосам, это была женщина. Среди ее костей виднелся свернувшийся калачиком скелетик младенца – и мелкие рыбьи косточки, смешанные с остатками красной чешуи.

К ванне была приделана табличка с текстом, очень похожая на бронзовую пластину из комнаты совещаний, где разъяснялся смысл картины с яблоней и неграми. Издеваются, подумал кукуратор.

Офелия, дочь Полония и возлюбленная Гамлета, упавшая в реку с дерева после убийства отца. По мнению Виктора Гюго, Офелия была беременна. Споры о том, была ли смерть Офелии самоубийством, идут до сих пор – как и поиски ее могилы. По мнению шекспироведа И. Шитмана, она была скормлена золотым рыбкам после того, как ее отказались хоронить в освященной земле.

Кукуратор усмехнулся и пошел вперед.

Дверь в конце зала оказалась совсем ветхой – и упала, как только он надавил на нее рукой. Открылся новый зал, такой же пустой и длинный, с новой дверью в конце. Здесь тоже был камин, черный и холодный, и такое же недовольное солнце на стене – но оно висело уже посередине между полом и потолком. Глаза его по-прежнему были закрыты.

В центре зала на плитах пола лежал другой скелет – в черном бархатном камзоле, с массивной золотой цепью на груди. Череп мертвеца был сжат странным головным убором, похожим на гриб с плоской шляпкой. Седая борода отвалилась от лица, обнажились кривые темные зубы. Высохшие пальцы сжимали край позолоченной портьеры, накрывавшей покойного по пояс.

К полу была привинчена пояснительная табличка. Кукуратор прочел текст:

Полоний, шеф-основатель Секретной Службы и советник короля Клавдия. Отец Офелии и Лаэрта. Убит Гамлетом рапирой через портьеру во время прослушки переговоров с Гертрудой.

Шутим, подумал кукуратор. Смеемся. Ну-ну. Посмотрим, кто станет смеяться в конце. Скорей всего, никто. Все будут кричать от ужаса. Но это будет не наш выбор.

Дверь в следующий зал не открывалась, и кукуратор выбил ее ударом сапога.

Здесь тоже ждал скелет – женщина в красном парчовом платье, склонившаяся над деревянным стульчаком в зафиксированном вечностью рвотном спазме. На полу блестела корона, когда-то свалившаяся с ее головы. В руке покойницы была серебряная чаша.

Кукуратор заставил себя прочесть табличку на стульчаке:

Королева Гертруда, мать Гамлета, погибшая, по ошибке выпив вино, отравленное Полонием по просьбе Клавдия.

В зале был холодный пустой камин – и солнце, поднявшееся уже к самому потолку, умиротворенное и благостное. Кукуратор пошел дальше.

В центре следующего зала стоял королевский саркофаг – это было ясно по мраморным коронам,