Читать книгу - "Пять времен года - Авраам Б. Иегошуа"

в них довольно велик, решил заняться этим вопросом основательней. Пока что он не представлял себе даже, какой формы решетку хотел бы поставить. Он посоветовался с сыновьями, но те высмеяли саму идею решетки на окнах и не проявили никакого желания участвовать в этом деле. Тещу он сам не хотел вовлекать в эту историю, чтобы лишний раз ее не волновать. Раньше все такие вопросы решала его жена, но теперь ему предстояло самому принимать все важнейшие решения по дому. Он подумал было отложить вопрос о решетке до возвращения дочери из-за границы, но его томило опасение, что вор может предпринять еще одну попытку.7

Стояла прежняя жара, и Молхо все ждал сигнала из Иерусалима, бросаясь к телефону на каждый звонок и каждый раз с облегчением убеждаясь, что это еще не они. Но во вторник вечером это все-таки оказался Ури, голос которого звучал неразборчиво, перекрываемый невнятными звуками каких-то отдаленных чужих голосов. «Меня обокрали, — первым делом сообщил Молхо, — в ту самую ночь, когда я был у вас». Но Ури, казалось, пропустил это сообщение мимо ушей. Он спросил, когда Молхо думает приехать в Иерусалим. «Не знаю, — ответил Молхо. — Я еще ничего не планировал. Может быть, лучше, чтобы вы приехали сюда». — «Хорошо, — согласился Ури: — Можно и так. Когда тебе удобно? Утром или после обеда? А может, ты предпочитаешь вечером?» Молхо растерялся, вопрос поставил его в тупик, он не знал, что ответить. «До которого часа ты работаешь? — спросил Ури. — До трех? И наверно, еще спишь после обеда, да?» Голос Ури почему-то казался усталым и даже как будто рассеянным. «Да, я привык подремать после обеда, — сознался Молхо. — Но это не обязательно». — «Так что, если мы приедем в четыре-пять, тебе удобно?» — «Прекрасно, — поспешно сказал Молхо. — Я приеду за вами на центральную автобусную станцию, чтобы вы сэкономили время, только позвоните мне перед выездом». — «Скажи мне, а когда уходит последний автобус из Хайфы в Иерусалим?» — вдруг спросил Ури. «Не знаю, — сказал Молхо. — Но я могу выяснить. Я сам никогда не ездил в Иерусалим автобусом, но я постараюсь выяснить. — Теперь на другом конце линии воцарилось долгое молчание. Молхо испугался, что Ури обиделся. — Может быть, вы переночуете у меня? — мягко сказал он. — У меня в доме полно свободного места». Однако его идея не вызвала восторга на другом конце. «Нет, для меня это будет сложно, — отозвался наконец Ури. — Но не исключено, что Яара действительно захочет остаться на несколько дней». — «Замечательно! — немедленно поддержал Молхо. — Прекрасная идея! В самом деле прекрасная». Но Ури почему-то не стал развивать эту мысль и снова поинтересовался, не может ли Молхо сам приехать в Иерусалим. «Я готов приехать, — сдался Молхо. — Скажем, в субботу». — «В субботу? — удивился Ури. Его голос звучал очень странно, как будто он все время думал о чем-то другом. — В субботу тебя у нас забросают камнями. Лучше приезжай на исходе субботы, как в прошлый раз». — «Снова на исходе субботы? — переспросил Молхо. — Но зачем? Что мы будем делать?» На том конце опять наступила тишина, слышны были только шорохи в трубке. «Да, ты прав, — каким-то далеким голосом откликнулся Ури. — Это ничего не даст. Знаешь что? Дай мне еще подумать. Сейчас я немного устал. Я позвоню тебе в другой раз».

А дни все пылали, и Молхо, сидя порой с закрытыми глазами, то и дело вспоминал, как она появилась перед ним в ту ночь — в слегка выцветшем домашнем халате, бледное лицо, поседевшие волосы заплетены в косу на затылке, — и пытался вызвать в своем воображении ее удивительно гладкие ступни, но ему никак не удавалось, и от этого он еще сильнее хотел увидеть ее снова. Ури, однако, не звонил, и в пятницу утром, охваченный нетерпением, он решил сам поехать в Иерусалим. Он позвонил теще и отменил их обычную встречу за ужином. «Ты опять едешь к матери в Иерусалим?» — спокойно осведомилась она. «Да», — коротко ответил он, не пускаясь в объяснения. «Что, она заболела?» — «Нет, с ней все в порядке», — торопливо успокоил ее Молхо и замолчал, словно пытаясь исключить возможность дальнейших расспросов. Но она ни о чем больше не спрашивала, и в пятницу вечером он уложил свой чемоданчик и отправился в путь, однако на пол пути в Иерусалим, в Хадере, вдруг остановил машину. «Как раз эта моя горячность, скорее всего, и может их отпугнуть, — подумал он. — Нужно вооружиться терпением. Нужно ждать, пока они сами мне позвонят».

И повернул обратно.

8

Несколько дней спустя явились рабочие ставить решетку, и Молхо ушел пораньше со службы, чтобы их встретить. В разгар работы, сквозь шум грохочущих молотков и воющих сверл, он вдруг увидел перед собой высокую, худую, костлявую фигуру Ури, который стоял в проеме открытой двери, крутя в руках свою черную ковбойскую шляпу. «Вот, решил посмотреть, где ты живешь, — как ни в чем не бывало сказал он, входя в квартиру. — У вас тут красиво. Ты один?» — «Да, — ответил Молхо. — Тут у меня рабочие. Хочешь попить с дороги?» Но Ури отказался: «Нет, у меня сегодня небольшой пост. А что они делают?» — «Ставят решетку на окно. Я же тебе говорил, меня недавно обокрали». И Молхо повел его в спальню, показать то место, где вор забрался в квартиру. «Какой вид! — восхитился Ури. — Полным-полно воздуха, и тишина, наверно, потрясающая. А как называется вади?» — «Понятия не имею, — ответил Молхо, гордясь тем, что Ури понравилось его вади. — Сомневаюсь, что оно вообще имеет название». — «Но ведь должно же оно как-то называться?» — удивился Ури. «Ну почему? — возразил Молхо. — Квартал новый, всего каких-нибудь двадцать лет как построили, не всему еще успели дать название».

Ури промолчал и стал оглядываться вокруг. Его взгляд упал на раскрытый первый том «Анны Карениной», лежащий на кровати, которую рабочие для удобства сдвинули к стене. «Это ты читаешь?» — спросил он. «Я», — ответил Молхо. Ури с любопытством посмотрел на него. «В первый раз?» — «Да, — признался Молхо. — Раньше как-то не попадалось. Ты же знаешь, в наше время в школе давали только Менделе и Мапу[26], жуткая скучища». — «И что, тебе нравится?» — с интересом спросил Ури. «Вообще-то да, — сказал Молхо. — Конечно, временами затянуто и скучновато, но в целом довольно трогательно. Эта женщина, которая влюбилась в другого и оставила сына и мужа, — интересно, чем это