Читать книгу - "Проданная деревня - Борис Андреевич Можаев"

– Да вы что? Законное постановление хотите подменить словесным показанием? Ну, Полубояринова! Кто вас только и на работе держит? А ведь вы бухгалтер!

– А что я бухгалтер?

– Вы так вот и подшиваете словесные показания в книгу отчетов? – Павлинов обернулся к Стенину и удивленно поднял брови.

Капитан Стенин засмеялся:

– Просто она нас за дурачков принимает.

– Это вы из нас делаете дураков. Не выйдет!

– Ну, поговорили, – властно сказал Павлинов. – А теперь получите приказ: в недельный срок незаконно построенный гараж снести.

– А куда я машину дену? – спросил Павел Семенович.

– Получите в горисполкоме право на застройку законным путем.

– Ну, дайте мне разрешение! Вы же председатель. Вам все подчиняются.

– У меня есть, между прочим, приемные часы. Запишитесь на прием в порядке живой очереди. Но предварительно могу сказать вам: под строительство гаражей у нас отведено место за городом, возле Пупкова болота.

– Дак я же инвалид! Я и буду прыгать на одной ноге до Пупкова болота.

– Это нас не касается.

– Мне же машину профсоюз медработников бесплатно дал. Для инвалида машина – это ноги! А вы гараж у меня отбираете?

– Я вам даю недельный срок, – холодно ответил Павлинов.

– А я, извиняюсь, должен обследовать этот гараж, – сказал Стенин. – Можно ли еще им пользоваться неделю-то.

– Вот именно, – согласился Павлинов. – А ну-ка, откройте!

Павел Семенович долго путался в карманах – ключ никак не мог найти.

– Дак он же открытый… Гараж-то, – сказала Мария Ивановна.

– Да, да. Я только что приехал с работы. Ключ-то в замке, замок там, в пробое, – деревянно пробормотал Павел Семенович, и все пошли осматривать гараж.

Ворота, словно чуя свою скорую гибель, визгливо заскрипели.

– Хозяин! Ворота смазать не может, – усмехнулся Павлинов.

– Это он с целью, – сказал Стенин. – Средство от воров: кто вздумает машину угнать, сразу всю улицу разбудит. Ну, вот вам, глядите! – Стенин указал на масляную тряпку, валявшуюся возле брезента. – Масляный предмет рядом с материалом – грубейшее нарушение правил. А вот еще! Открытая банка с маслом возле деревянной стенки. Нет уж, извиняюсь, здесь надо акт составлять.

Стенин полез в планшетку и вынул актовую книгу.

– Так с чего начнем? – он приложился было писать на планшетке, опершись на кузов машины, и вдруг обрадованно воспрянул: – Да вы только поглядите, поглядите на проводку! «Лапша» набита прямо на доски. Ни изоляторов, ни прокладки огнеупорной! Да это же просто бикфордов шнур на пороховой бочке, – тыкал он в электропроводку.

– Она же у меня не подключена, – сказал Павел Семенович. – Света у меня в гараже нет.

– А откуда мы знаем? Может быть, ты его только что отключил? Перед нашим приходом! А? Нет, за такое дело надо штрафовать. – Стенин опять обернулся к Павлинову.

– И я так думаю, – кивнул тот.

Пока капитан Стенин составлял акт, Павел Семенович убирал банку с маслом, тряпки, брезент; все это он совал в смотровую яму, обделанную бетоном, и виновато бормотал:

– Надо же, как все обернулось. Они всегда лежали у меня в смотровой яме… бетонной! Это я с работы заспешил, не успел прибраться.

– Ну, чего ты хлопочешь? Иль не видишь – они с целью пришли, – сказала Мария Ивановна.

– Правильно. Напрасно беспокоитесь, – согласился Павлинов. – Гаражом пользоваться все равно не разрешим.

– Вот, подпишите. – Стенин протянул акт Павлу Семеновичу.

– Я ни в чем не виноват и подписывать не стану.

– Если вы подпишете акт, то заплатите штраф и получите недельный срок на пользование гаражом. Если акт не подпишете, мы сейчас же опечатаем гараж вместе с машиной. – Стенин вынул коробочку с печатью, – печать была на цепочке, да еще с брелоком в виде эмалированной мартышки; и пока Павел Семенович вытирал масляные руки, Стенин поигрывал брелоком с печатью.

Все притихли. Наконец Павел Семенович вынул ручку и поставил подпись там, где сделал ногтем отметку Стенин. После этого он ни на кого не смотрел, будто ему стыдно стало, поспешно открыл капот и уткнулся в мотор.

Когда Павлинов со Стениным ушли, Мария Ивановна окликнула его:

– Ну, чего ты там копаешься? Пошли обедать!

Павел Семенович не отозвался. Мария Ивановна зашла от капота и увидела, как у него подрагивают плечи.

– Да что ты, господь с тобой? Что ты, Павлуша? Разве так можно? Вот погоди, мы в Москву съездим. Найдем на них управу…

Она обняла его одной рукой за плечи, а второй, как маленькому, прижимала голову к своей груди.

– Мне, Маша, то обидно, что я своей рукой подписал их фальшивую бумажку. Выдержки не хватило, – всхлипывал Павел Семенович.

13

И приснился Павлу Семеновичу чудный сон: будто бы попал он на прием к самому главному богу Саваофу.

Подошел он к тому зданию, где висит дощечка медная с надписью про писателя Салтыкова-Щедрина. Не успел толком постоять, надпись разглядеть, как толстые двери с бронзовыми ручками сами растворяются перед Павлом Семеновичем и милиционер (тот самый, что на них с Марьей строго посмотрел в первый наезд) теперь сам зазывает его, фуражку снял и кланяется через порог – заходите, мол, Павел Семенович. Давно вас поджидает сам хозяин.

Ладно. Вошел Павел Семенович, а перед ним вырос секретарь Лаптев, своей твердокаменной ладонью берет Павла Семеновича под локоток и ведет по широкой беломраморной лестнице, застланной красным ковром. Поднимаются они на второй этаж, а там народу, народу – пушкой не пробьешь. И все сидят чинно вдоль стен и ждут своей очереди. И тишина, как в церкви. Только что службы нету. А посреди большой залы стол, сидит за ним тот самый старичок, сторож с мукомольни из Стародубова. Как увидел он Павла Семеновича, так сразу вскочил и – к нему. Берет его под второй локоток и говорит:

– Пожалуйста, Павел Семенович, вас ждет Сам.

– Это с какой стати?

– Он же без очереди!

– Запишите его в список на общем основании! – закричали, заволновались посетители.

– Товарищи, товарищи! Нельзя его на общем основании, – сказал старичок. – Все ж таки у него сноха бывшая гражданка ГДР. Не шумите. Не то она сама придет – хуже будет.

– Почему? – спросил кто-то детским голоском.

– Потому как мы – особь статья, а граждане ГДР – особь статья. Всех мешать в одну кучу нельзя. Давление может произойти от непонимания языков.

И сразу все затихли, а дверь в другую залу сама растворилась, в проеме нет никого – глухая темнота. Павлу Семеновичу жутко стало, он даже остановился.

– Ступай, ступай… Господь поможет, – сказал старичок и затворил за ним дверь.

И вроде бы свет вспыхнул. Эта зала была еще больше той, в которой сидели посетители. И