Читать книгу - "Берег Турецкий. Жить счастливо не запретишь - Александр Викторович Соболев"

коктейль, танцевальные движения стали более плавными. Артем, казалось, начал понимать современную музыку лучше. Он уже танцевал почти, как Бог, выплескивая нерастраченную энергию последних трех лет брака и одиннадцати лет работы в строительных кампаниях Питера.

Косые незаинтересованные взгляды московских малолеток сигналили, что он делает что-то не так, не его здесь место. Алкоголь, однако, уже прилично дал в голову. Аналитические способности мозга заметно ослабли. Включилась медленная музыка. Артем, слегка качнувшись назад, решительно шагнул в сторону девушки в серебристом парике-каре. В следующий миг мир озарила яркая вспышка, а затем мир вокруг также стремительно схлопнулся. Артем даже не увидел и не понял, как получил нокаут правым хуком в челюсть. Наступила вязкая темнота и пустота.

Странное состояние Артема было больше похоже на сон. Тяжелый и беспокойный. Артем пытался выбраться из катакомб сознания. Получалось еще хуже, чем с танцами. Кто-то тянул за ноги, за руки, сдавливал цепкими клешнями горло, шарил по карманам, вытрясая карточки и наличные рубли.

Очнулся питерский гастарбайтер возле мусорных баков. Через дорогу в предрассветных сумерках тускло помигивали неоновые вывески модного московского клуба. Покоритель ночной Москвы потрогал челюсть. Вскрикнул от острой боли. Проверил языком зубы. Вроде на месте.

– Славно погулял, – подумал Артем, поднимаясь на четвереньки.

Только опершись на мусорный бак, распрямился в полный рост. Казалось, что болело все тело. Артем превратившись в одну сполшную гематому. Раскалывалась голова, болели руки и живот, тряслись и подгибались ноги. Наверное, и от выпитого, и от побоев. Проверил карманы – карточки отсутствовали, не было и мобильного телефона. В правом кармане брюк лежали ключи от съемной квартиры и одна тысяча рублей.

– Заботливые, – ухмыльнулся Артем, – не забыли про дорогу домой.

Прихрамывая на обе ноги, он вытащил свою израненную телесную оболочку на набережную Москвы-реки. Поглядел в мутное отражение. Не хорошо тебя встретила столица. Ой, не правильно. Не ласково.

– Такси! – крикнул Артем и вскинул правую руку. Тотчас от клубной стоянки отъехала желтая машинка в шашечках. Назвал адрес. Денег хватило в обрез.

На съемной квартире, еще сохранившей запахи предыдущих жильцов, что добавляло нелепости – кто я, где я, зачем? – Артем рассмотрел себя в зеркале. На работу в таком состоянии идти нельзя. Надо отлежаться хотя бы пару дней. Купить тональник и замазать синяки. Хорошо, что жена приезжает только через тринадцать дней. От нее позорный поход в клуб лучше скрыть. Его любимая женщина не должна видеть мужа в столь слабом и униженном виде.

В десять утра Артем спустился на улицу. Первым делом дошел до ближайшего салона связи. Купил новый телефон, восстановил симку. Позвонил на работу и уведомил, что заболел. Отпросился на три дня.

Следующим звонком набрал жену. Оказывается, она звонила ему весь вечер и всё утро. Артем еле успокоил Веру и отговорил срочно первым же рейсом лететь в Москву. Соврал супруге, что телефон упал с десятого этажа. Случайно. Вечером. Аппарат разбился и восстановлению не подлежит. Конечно, жалко. Когда? Вчера поздно вечером.

– Вот, купил новый и звоню. Вчера было уже слоны связи не работали.

– Голос странный у меня? Нет, тебе показалось. Это новый телефон искажает звук.

– Приезжать тебе пока не надо. У меня все хорошо. Ага.

– Целую.

– И я тебя тоже люблю.

– До связи.

Когда Артем вернулся домой, то сразу упал на разложенный чужой диван и понял, что ему пусто, одиноко и совершенно нечего делать в чужом городе. Он никому не нужный лежит в полупустой съемной квартире. Даже на работу идти нельзя. Дома всегда есть какая-нибудь работа по дому, починить ведро или подкрутить разболтавшиеся шурупы у кресла. Можно сходить и вынести мусор, наконец. Глянул под кухонную раковину, там было девственно чисто.

Включил телевизор. Показывали те же новости, что и в Питере. Те же лица. Те же навязчивые речи. Правильным путем идем, товарищи! Вдруг возникло ощущение, что он на окраине Питера в съемной квартире. Почему-то казалось, что в Москве должна быть совсем другая жизнь. Светлее и перспективнее. Как в детстве. Или хотя бы, как в студенчестве. Ведь тогда точно все было иначе, веселее и перспективнее. Оказалось, даже очень наоборот.

Артем примерил черные очки. Поднял ворот куртки. Вновь вышел на улицу и доплелся до ближайшего супермаркета. Купил две бутылки дешевого конька. Вспомнил, что в студенческие годы они пили водку. Самую простую. Самую дешевую. По-пролетарски. Без изысков. Сейчас – иные времена. Теперь пьем коньяк. Хотя, тоже дешевый. Но по пять…

Стол холостяцкой пирушки дополнили батон белого хлеба, краковская колбаса и банка маринованных огурцов. Первая рюмка пошла, как доктор прописал. Очень даже хорошо. На душе потеплело. Дикторы телевидения приветливо улыбались. А некоторые даже недвусмысленно выпячивали женские прелести, рассказывая и показывая прогноз погоды…

На третий день Артем проснулся от громких стуков дверь, разносившихся по всему этажу. Голова почти не болела, но картинка перед глазами плыла. Он не успел протрезветь с вечера. Глянул на часы – восемь утра. Заглянул в ванну – протечки нет. Сухо. Неужели соседи пришли жаловаться на работающий всю ночь телевизор? Да уж, послал бог соседей. Но он с ними разберется. Обязательно.

Отдышавшись, Артем поправил мятую рубашку, зализал растрепанные волосы. Глянул на себя в зеркало. Не фонтан, но пойдет. Синяки уже стали проходить. Главное успокоить людей. А может повезет и он познакомится с компанейским парнем-соседом. Тот сбежит на денек от надоевшей работы и жены, и они накидаются приятными впечатлениями вдвоем. Сколько можно пить в одиночестве?

Артем открыл дверь.

На пороге стояла Вера. В слезах и большой хозяйственной сумкой в руках. Рядом с ноги на ногу переминался хозяин квартиры, Игорь Петрович.

– Здрас-с-сьте, – улыбнулся Артем, – Вера, ты откуда здесь? Я тебя не ждал.

– Ты к телефону не подходишь, – жена прикрыла нос рукой и шагнула внутрь квартиры.

– Артем Сергеевич, не ожидал, – немного смущаясь, тихонько возмутился хозяин квартиры. – Вы же говорили, что порядок гарантируете. Как же так? Не успели заехать…

Вера открыла настежь окна. Из сумки достала большой мусорный пакет и сгребла остатки еды, бутылок, окурки со стола.

– Игорь Петрович, вы не переживайте, – обратилась Вера к хозяину квартиры, – я все уберу. Больше такого не повториться. Обещаю. Я прослежу.

– Хорошо, коли так, – хозяин прошелся по квартире, заглянул в ванную, оценивая характер причиненного ущерба. Техника стояла на местах, обои не оборваны. Грязно только в большой комнате и отвратительный запах перегара. Но это пройдет. – Я тогда пойду. Вы меня держите в курсе, Верочка, если что случится. Если будете съезжать раньше срока, залог я вам не верну. Извините, таков договор.

– Хорошо, Игорь Петрович. Мы согласны. Не переживайте. Будем оплачивать в срок.

– До встречи, – Игорь Петрович махнул рукой и, нехотя, вышел из квартиры.

Вера огляделась. Видимо, ее немного успокоило отсутствие в квартире женщин с низкой социальной ответственностью.

– А ты что стоишь? – она грозно посмотрела на мужа. – Принимай душ и отсыпаться. Я приберусь тут.

– А поцеловать, милая? – робко предложил Артем.

– Потом, дорогой, – Вера все доставала из большой желтой сумки какие-то чистящие средства, салфетки, веник и даже ведро для половой воды. – Все потом. Надо в квартире прибраться. Как на помойке, я не хочу.

– Да, конечно, – Артем, глупо улыбаясь, прошлепал в ванную. Посмотрел на себя в зеркало. Бывали времена, когда он выглядел и лучше: оплывшее лицо после трехдневного распития, помятая рубашка со следами кетчупа и чего-то еще. Зато синяки на лице почти прошли. Время лечит.

На следующее утро Артем вышел на работу. Начальство ничего не узнало. А специалистом он был хорошим. Нужным. Таким многое прощается за умелые руки, да за светлый ум.

P.S. По завершения контракта, Вера и Артем уехали в Питер.

На заработанные в Москве деньги внесли первый взнос по ипотеке за двухкомнатную квартиру в престижном Приморском районе Санкт-Петербурга. Вера была к тому времени на седьмом месяце беременности. А рожать и растить детей она хотела только в Северной столице, на берегах Невы.

Кто