Читать книгу - "«Пена дней» и другие истории - Борис Виан"

выразиться. Впрочем, мгновение спустя археолог вновь появился в невозделанном поле зрения своего собеседника, чем был обязан усилию аккомодации его глаз.

– Ничего у вас не выйдет, – сказал Атанагор. – Они еще в здравом уме.

– А вот и посмотрим.

– У меня они работают за так.

– Тем более.

– Но они любят археологию.

– Полюбят и железную дорогу.

– Признайтесь по совести, – сказал Атанагор, – вы заканчивали Школу политических наук?

– Ну, заканчивал, – согласился Дюдю.

Атанагор помолчал с минуту.

– Нет, тут дело не только в Школе. У вас, наверное, предрасположенность.

– Не знаю, что вы хотите сказать, но мне нет до этого никакого дела. Если желаете, пошли со мной. Они приедут через двадцать минут.

– Я готов, – сказал Атанагор.

– Вы не знаете, Дюпон сегодня вечером дома?

– О господи, да отстаньте от меня со своим Дюпоном! – сказал Атанагор, теряя терпение.

Проворчав что-то себе под нос, Амадис встал. Его письменный стол находился теперь в отдельной комнате, на втором этаже ресторана Баррицоне. Через окно можно было наблюдать дюны и жесткие зеленые травы, к стеблям которых прилепились маленькие ярко-желтые улитки и песчаные слизняки, переливающиеся всеми цветами радуги, – люмитки.

– Ну что ж, вперед, – сказал Дюдю и, не моргнув глазом, прошел в дверь первым.

– Следую за вами, – сказал археолог. – Но все же, когда на остановке вы ждали девятьсот семьдесят пятого, вы меньше были похожи на директора.

Дюдю так и вспыхнул, отчего сырой полумрак лестницы заиграл медными бликами.

– Откуда вы знаете? – спросил Дюдю.

– Я археолог, – сказал Атанагор. – Мне открыты все тайны прошлого.

– Вы археолог, не спорю. Но ведь не ясновидящий.

– Не пререкайтесь со мной, – сказал Ата. – Вы всего лишь дурно воспитанный мальчишка. Я с удовольствием помогу вам встретить кого надо. Но воспитаны вы все равно дурно, хотя все же воспитаны… Ничего с этим не поделаешь, несмотря на видимое противоречие.

Они спустились вниз, миновали коридор и вошли в ресторан, где Пиппо по-прежнему читал за стойкой свою газету. Время от времени он качал головой и бормотал что-то на своем диалекте.

– Привет, Пипетка, – сказал Амадис.

– Здравствуйте, – сказал Атанагор.

– Буон джорно, – ответил Пиппо.

Амадис и Атанагор вышли на площадку перед отелем. В пустыне было жарко и сухо, воздух подрагивал над желтыми дюнами. Мужчины направились к самому высокому холму, увенчанному пучками зеленой травы: с него открывался широкий вид.

– Откуда они приедут? – спросил Дюдю.

– Да откуда угодно, – ответил археолог. – Здесь так легко сбиться с пути…

Он внимательно смотрел по сторонам, поворачиваясь вокруг своей оси, и остановился, когда его ось симметрии совпала с линией полюсов.

– Они приедут оттуда, – сказал он, показывая на север.

– Откуда-откуда? – переспросил Дюдю.

– Да распахните же вы буркалы, – сказал Атанагор, прибегнув к археологическому жаргону.

– А-а, теперь вижу, – сказал Амадис. – Но там только одна машина. Должно быть, это профессор Жуйживьом.

В пустыне виднелась сверкающая зеленая точка, а за ней облако пыли.

– Точно к назначенному времени, – сказал Амадис.

– Это не имеет никакого значения, – заметил Атанагор.

– Да? А табельные часы?

– Их что, тоже доставят с оборудованием? – спросил Атанагор.

– Обязательно, – сказал Дюдю. – А пока их нет, я сам буду регистрировать время прибытия.

Атанагор воззрился на него с удивлением.

– И что вы за штучка такая? – спросил он. – Что у вас внутри?

– Дрянь всякая, как у всех, – сказал Дюдю и отвернулся. – Потроха, дерьмо. А вот и остальные!

– Пошли им навстречу? – предложил археолог.

– Невозможно. Они едут с разных сторон.

– Тогда давайте разделимся.

– Еще чего! Чтобы вы им наговорили всяких небылиц? К тому же у меня на этот счет имеются четкие указания. Я должен встретить их самолично.

– Ну и торчите здесь как вкопанный, а я пошел.

Оторопев, Дюдю остался стоять на дюне; ноги его в самом деле вросли в песок, потому что под верхним зыбким слоем лежал другой, куда более цепкий. Археолог спустился с холма и пошел навстречу каравану.

Машина профессора Жуйживьома неслась вперед, стремительно преодолевая спуски и подъемы. Практиканта рвало. Согнувшись в три погибели, он прятал лицо в мокрое полотенце и непристойно икал. Жуйживьома нельзя было смутить подобными мелочами, и он весело мычал себе под нос американскую песенку, которая называлась «Show Me the Way to Go Home»[6] и чрезвычайно подходила к обстоятельствам не только словами, но также и нотами. На вершине крутого холма профессор виртуозно перешел на «Takin’ a Chance for Love»[7] Вернона Дюка, а практикант принялся стонать, да так жалобно, что мог бы растрогать даже торговца противоградовыми пушками. На спуске Жуйживьом прибавил скорость, и студент смолк, потому что не мог стонать и блевать одновременно – непростительное упущение буржуазного воспитания. С последним рыком мотора и заключительным всхлипом практиканта Жуйживьом остановил машину перед Амадисом Дюдю, который провожал злобным взглядом археолога, идущего навстречу каравану.

– Здрасте, – сказал Жуйживьом.

– Здрасте, – ответил Дюдю.

– Брру-а-а! – сказал практикант.

– Вы приехали как раз вовремя, – поощрительно отметил Дюдю.

– Отнюдь, – возразил профессор. – Я приехал раньше времени. Кстати, почему вы не носите желтые рубашки?

– Потому что они жуткие.

– Да, нельзя не признать, что с вашим землистым цветом лица надеть такую рубашку равносильно катастрофе. Только видные мужчины могут себе это позволить.

– Вы считаете себя видным мужчиной?

– Прежде всего, молодой человек, вам бы следовало обращаться ко мне по чину. Я профессор Жуйживьом, а не кто-нибудь там еще.

– Это вопрос второстепенный, – заключил Дюдю. – Я лично считаю, что Дюпон куда красивей вас.

– Профессор, – добавил за него Жуйживьом.

– Профессор, – повторил Дюдю.

– Впрочем, можете называть меня доктором, это как вам больше понравится. Вы, я полагаю, педераст?

– Разве нельзя любить мужчин, не будучи педерастом? – спросил Дюдю. – Какие же вы все невыносимые зануды!

– А вы хам невоспитанный, – сказал Жуйживьом. – Какое счастье, что я не ваш подчиненный.

– Но вы именно мой подчиненный.

– Профессор, – уточнил Жуйживьом.

– Профессор, – повторил Дюдю.

– Это не так, – сказал Жуйживьом. – Вы мне не начальник.

– Нет, начальник.

– Профессор, – повторил Жуйживьом, и Амадис повторил за ним. – Я подписал контракт, – сказал Жуйживьом, – и не обязан никому подчиняться. Более того, это мне все должны подчиняться, когда речь идет о правилах санитарной гигиены.

– Меня не предупредили об этом, доктор, – сказал Дюдю, одю-дюмавшись.

– Ну вот, наконец-то вы стали передо мной заискивать.

Амадис вытер лоб: он весь взмок. Профессор вернулся к машине.

– Идите-ка помогите мне, – позвал он.

– Я не могу, профессор, – ответил Дюдю, – археолог сказал, чтобы я стоял как вкопанный, и теперь мне не вытащить ног из песка. Я врос.

– Глупости, – сказал профессор. – Это всего лишь литературный оборот.

– Вы так считаете? – спросил Дюдю с беспокойством.

– Пфру-у! – сказал профессор, дунув Амадису прямо