Читать книгу - "Там, где цветет полынь - Ольга Птицева"

не сумела его сдержать. Секунда – и она уже уткнулась лбом в стену, кусая губы, чтобы не расхохотаться в полный голос. Из ослабевшей руки выпал пакет. Шурша, он бухнулся к Улиным ботинкам, и та, не думая, поддела его ногой.

Голоса на кухне мигом притихли. Потом раздался грохот отодвигаемого стула, и в дверях появилась грозная фигура Натальи. Уля оторвалась от стены – ко лбу успел прилипнуть крошечный клочок обоев.

– Ты? – спросила Наталья.

На ней была ужасающе розовая кофточка с блестящими пуговками и синяя юбка, плотно обтягивавшая массивные бедра. Ульяна подняла глаза выше и заметила на полных губах Натальи следы помады. Видимо, мир окончательно сошел с ума.

– Я, – ответила Уля, просто не зная, что еще придумать.

– Ну пошли, – Наталья схватила ее за плечо и потащила в кухню, будто они договаривались о совместном ужине.

За столом, занимая почти все свободное место, сидел мужчина, обросший бородой настолько густо, что под ней легко бы скрылась человекоподобная ящерица – не проверишь, пока не сбреешь все лишнее. Возможно, газонокосилкой. Он был одет в темный вязаный свитер поверх клетчатой рубахи и джинсы, вытертые на коленях. Свободно откинувшись на стенку холодильника, мужчина попивал чай, громко цокая и прихлебывая.

– Вот. – Наталья подтолкнула Улю поближе к своему гостю. – Николай это. Чуешь? На-та-лья. Ни-ко-лай. Одинаково!

Уля вымученно улыбнулась в ответ. Мужчина, впрочем, смотрел на нее вполне осознанно.

– Здравствуй, – кивнул он. – А тебя как звать?

– Ульяна, – пискнула Уля, ища пути отступления, но дверь загораживала Наталья. – Очень приятно.

– И нам, и нам. – Николай сделал еще один громкий хлюп. – Называй меня дядя Коля, – вдруг решил он. – Что уж теперь…

– А что теперь? – Уля растерянно оглянулась на соседку, но та лишь осоловело моргала – период активности стремился к своему финалу.

– Ну так… Соседи все-таки, – хмыкнул Николай, протягивая руку к подоконнику, чтобы достать оттуда остатки бледно-розового торта.

– Вы… переезжаете сюда?

Николай сурово сдвинул кустистые брови, взял в руку складной нож, раскрыл его и принялся кромсать лакомство на неровные кусочки. Во все стороны полетел маслянистый крем. Вот будет Оксане радости.

– Ну так… как теперь-то? Что уж. В разделку, что ль, жить, а? – спросил он, обращаясь к торту.

Торт молчал. Наталья мерно раскачивалась на скрипучем табурете. Мысль переночевать на улице больше не казалась Ульяне такой уж глупой.

– Ну и хорошо, – растерянно проговорила она, пятясь к выходу. – С новосельем, значит.

– Так и со свадебкой! – громко выкрикнула Наталья и выставила перед собой правую руку, на которой слабо блестело желтое кольцо. – Сегодня поженились, сегодня и празднуем!

Уля вздрогнула от неожиданности. Николай перевел взгляд с торта на нее и залился кхекающим смехом.

– И со свадебкой, – покорно согласилась Уля, боком протискиваясь между счастливой женой и дверным косяком.

Она была на полпути к своей двери, когда ее настиг голос Натальи.

– Эй! Эй, говорю!

Уля прижалась спиной к стене, надеясь, что соседка пронесется мимо, но та остановилась, нависла, грозно замерла.

– Да?

– Тут вот… Это. На! – И протянула ей смятый листок. – Пришла бумажка, оплатить надо. Свет. Оплатишь?

Уля осторожно вытащила из сжатого кулака соседки платежку и не глядя засунула в карман.

– Да.

– Неразговорчивая какая, а! – заблеял показавшийся в дверях Николай – Все «да» и «да». А ты по-другому скажи. Можешь?

Ульяна перевела на него тяжелый взгляд. Было что-то наигранное в его расхлябанном сумасшествии, ином, чем ненормальность Натальи. Он играл психа. И каждое его слово, как прогорклым маслом, отдавало мерзким привкусом вранья. Но – никакой полыни.

– Могу, – буркнула она, вставляя ключ в замок.

– Вот и скажи. Хорошо, там. Или ладно.

Замок, как назло, заело.

– Или вот… – Он смачно хлопнул себя по лбу. – Вспомнил! Слово есть. Хорошее. Догадаешься?

В двери что-то щелкало. Уля потянула ее на себя – щелчок повторился, ключ вошел до половины и застрял. Николай оказался совсем рядом. Он пытливо посматривал на Улю, неся какую-то околесицу, только вот глаза оставались ясными и злыми.

– Догадаешься – я дверь открою. Пойдет? – спросил он.

Ульяна молча отвернулась от его заросшего лица. Взятая под контроль полынь была бы сейчас очень кстати, но она спала, набираясь сил.

– Ну смотри. Слово хорошее. Четыре буквы. Как ладно, да не ладно. А?

В коридоре повисла тишина. Ульяна пыталась вытащить ключ, но тот намертво застрял в замке. Наталья напряженно топталась около, не понимая, что происходит. Николай же просто стоял, опершись рукой на дверь, и ждал, пока Уля отгадает.

– Ну? Знаешь?

– Нет, – буркнула Уля, подхватывая пакет. Ей стало невыносимо толпиться в узком коридорчике с двумя грузными потными телами. Она было шагнула к выходу, но Наталья схватила ее за плечи и повернула обратно.

– Скажи, – попросила она мужа. – Сам скажи.

Николай насупился, но тут же рассмеялся и проговорил:

– Слово из четырех букв, как ладно, но не ладно. – Он замолчал, поглядывая на жену, и пропел, вытягивая влажные губы трубочкой: – Лююю-боооо. Просто – любо…

В этот момент Уля со всей силы налегла на ключ: тот вошел в замок, мягко повернулся, и дверь распахнулась. Уля скользнула внутрь, слыша, как за спиной у нее раздается отвратительный звук чужих поцелуев. Когда она запирала дверь, раздался металлический лязг. Это Оксана, внимательно следившая за сценой в коридоре через глазок, накинула дополнительную цепочку. От греха подальше.

* * *

Ипкинс встретил Улю сердитым шипением. Стоило ей опустить руку в террариум, как он подался назад и втянул голову в панцирь. Но салатом принялся хрустеть споро, а кусочек банана прижал к камням когтистой лапой: мое, и не думай даже забрать.

Уля постояла немножко у столика, направив свет лампочки на остывшие за день камни, а потом медленно пошла к раковине в углу, нагнулась, протянула руку к ржавому вентилю, пустила воду и долго терла руки старым обмылком. Ей хотелось смыть грязь и холод, прикосновения к ремешку злополучной камеры, а главное, саму память, которая въелась в кожу там, где темнела татуировка.

Рыжая струйка воды нехотя выливалась на подставленные ладони, и хлопья мыльной пены падали на дно умывальника. Как завороженная, Уля смотрела на закрученную в спираль слива воду и продолжала тереть ладони. Когда за стеной, граничащей с комнатой Натальи, раздался скрип кроватных пружин, а после – первый сдавленный вздох, Уля поняла, что дело совсем плохо: ей грозило стать свидетелем первой брачной ночи двух особей не совсем человеческого вида.

Уля завернула вентиль – тот скрипнул в тон нарастающему скрипу за стеной. Кажется, там кто-то охал, скорее болезненно, чем возбужденно. Уля легла на диван, поставила на колени спящий ноутбук, подняла крышку, нащупала